Рената Лонг - Расчетам вопреки

Выдвинув ящик ночного столика, она достала оттуда монетку и показала ее Рэндаллу.

— Видишь? Кинем на то, кто будет спать в постели. Что выбираешь — орла или решку?

На сей раз настала очередь Рэндалла отрицательно мотнуть головой.

— Никаких монеток, доктор Спенсер. На кровати спишь ты. — И он жестом заставил замолчать Флоримел, которая было попробовала оспорить его решение. — Я настаиваю! — Он открыл шкаф. — Тут целая стопка одеял. Я прекрасно высплюсь, постелив их на пол.

— Рэнди, — начала Флоримел, вставая. — Это мне кажется несправедливым. Я и так причинила тебе кучу хлопот.

— Так не причиняй новых, начиная спор, — предупредил ее он, бросив на пол одеяло и подушку и уперев руки в боки. — А теперь марш в постель! Ты уже должна час как видеть сны.

Флоримел улыбнулась, глядя на него, и у Рэндалла внезапно сжалось сердце. И как только этой хрупкой женщине удается застать его врасплох, заставить забыть об осторожности? Она весьма опасна, необходимо помнить об этом. Только начни разговор, и вот уже дело доходит до шуток и взаимных подначек. Но если шутки и подначки помогали им справиться с неловкостью, то Рэндалл снова напрягался, стоило Флоримел посмотреть на него. Было в ее глазах нечто такое, что заставило Рэндалла понять: источник беспокойства отнюдь не ночь, которую он проведет в ее комнате. Беда в том, что Флоримел стала для него ближе, чем любая другая женщина. И неважно, где она спит, в соседней постели или в соседней комнате.

— Ты всегда ведешь себя как командир? — спросила она.

— По большей части.

— Гмм… — Флоримел нагнулась за толстым пуховым одеялом, которое Рэндалл вынул из шкафа вместе со всем остальным. — Если судить по твоим манерам, можно прийти к выводу, что ты врач.

— Нет, — сказал Рэндалл, берясь за другой край одеяла, чтобы постелить его на пол. — Из меня не вышел бы такой хороший врач, как из тебя.

— А откуда ты знаешь, что я хороший врач? Вдруг я шарлатан? — взглянув снизу вверх на Рэндалла, спросила она.

— Ты? — Он покачал головой, помогая Флоримел стелить еще одно одеяло поверх пуховика. — Ничего подобного! Я слышал, что говорят нянечки, санитарки и прочая женская обслуга.

Флоримел подняла бровь.

— Что, правда? И что же они говорят?

— Хотят, чтобы ты принимала у них ребенка, когда им заблагорассудится обзавестись потомством.

— Серьезно?

Она бросила Рэндаллу подушку и взяла еще одну.

— Угу, — откликнулся он, подхватывая подушку и укладывая ее в изголовье импровизированного ложа.

— А что мужчины? — спросила Флоримел, собираясь кинуть следующую подушку.

Рэндалл вскинул руки, готовясь ее поймать.

— То же самое говорят.

— Как это? Хотят, чтобы я принимала у них роды?

Рэндалл сделал большие глаза.

— У их жен, подруг, понятное дело.

Флоримел внимательно на него посмотрела и пожала плечами.

— Полагаю, что это неплохо.

— Ну да. А еще они говорят… — Тут Рэндалл резко умолк и покачал головой. — Нет, лучше я сохраню это в тайне. А то вдруг ты застесняешься. Или обидишься.

— Нет уж, договаривай!

Рэндалл скорчил гримасу.

— Не могу.

— Нет, можешь! У меня же есть право знать, что обо мне говорят люди, которые со мной работают, разве нет?

— Уж и не знаю, честное слово.

— А я знаю! Имею. Если есть какие-то проблемы, касающиеся кого-то из сотрудников, мне следует быть в курсе дела.

— Кого-то! — воскликнул Рэндалл. — Не «кого-то», а очень многих сотрудников.

— Очень многих? — Флоримел широко распахнула глаза от удивления. — Тогда тем более!

— Но я не хочу никого подставлять.

— Неужели я стану кого-то травить?

— Обещаешь?

— Рэнди! Я требую, чтобы ты мне все рассказал!

Он не мог больше сдерживаться и широко ухмыльнулся. В глазах Флоримел горело негодование, и она едва не стучала ногой по полу. Сейчас она совершенно не походила на профессионально-выдержанную доктора Флоримел Спенсер. Сейчас она была родная дочь Роберта и Милдред Спенсер — пылкая и темпераментная. И Рэндалл осознал, что ему слишком уж нравится дразнить ее.

— Что ты вспыхиваешь как солома, доктор, — произнес он, с трудом сдерживая смех. — Расслабься, тебе не о чем беспокоиться. Коллеги-мужчины весьма высокого мнения о тебе.

Флоримел подозрительно посмотрела на него.

— Это не отговорка?

— Нет-нет, — заверил Рэндалл, хотя от ее сурового вида ему еще сильнее захотелось рассмеяться. — Нисколько. По правде говоря, они думают, что ты хитрюга.

Флоримел недоуменно моргнула.

— Хитрюга? Я?

— Угу.

Она внимательно поглядела на Рэндалла, словно пытаясь понять, не смеется ли он над ней. Затем, подняв подушку, запустила ею в собеседника.

— Вот что полагается некоторым хитрецам, — заявила она, когда подушка пришлась Рэндаллу точно в физиономию. — А сказать, что говорят о тебе нянечки и медсестры? — Тут она лукаво улыбнулась и повернулась к кровати. Впрочем, нет: вдруг ты застесняешься…

Только Флоримел сделала шаг, как в ее сторону полетела подушка.

— Ох, извините, доктор, — сказал Рэндалл и с деланным огорчением пожал плечами. — Промахнулся.

Кажется, не только ему доставляла удовольствие эта шутливая потасовка.

— Ах так! — выдохнула Флоримел, нагибаясь за подушкой. — Ну что ж, сам напросился…

— Подозреваю, что сегодня кто-то встал не с той ноги.

Флоримел сердито взглянула сначала на отца, а затем на брата, который сидел напротив. Дразнящий аромат свежесваренного кофе витал в воздухе, соблазняя нарушить медицинские предписания. Флоримел не сомневалась, что выглядит не лучшим образом — в старом домашнем буром платье, с нечесаными волосами, рассыпавшимися по плечам, — однако это не дает родным повода изводить ее насмешками.

— Не бывает «той» или «не той» ноги, — буркнула она.

Крепко проспав восемь часов, Флоримел, открыв утром глаза, обнаружила, что чувствует себя еще хуже, чем накануне вечером. Голова болела, все тело ныло. Подойдя к столу, Флоримел наклонилась, чтобы чмокнуть отца в щеку.

— Это доказано наукой, — закончила она.

— Что ж, отрадно слышать, — произнес Роберт, кивая и опуская газету ровно настолько, чтобы дочь могла его поцеловать. — Иначе мне пришлось бы заключить, что кто-то все же встал не с той ноги.

— Ух, профессор Спенсер, ваш дедуктивный метод… Должно быть, сегодня студенты особенно будут вам рады, — вздохнула Флоримел, хлопая отца по плечу.

Она обогнула стол и села рядом с братом. Ирония ее тона была искусственной, а вот угрюмость — настоящей.

— Что ж, доктор Спенсер, мы всегда можем обсудить, как именно следует вставать с кровати, если вам угодно, — откликнулся отец, глядя на дочь поверх газеты.

— Ладно, — уступила Флоримел. — Я так вижу, мы все сегодня утром немножко не в духе.