Эдриан Маршалл - И неба будет мало

Как это часто бывает с взволнованными и неуверенными в себе людьми, Щекастый забыл тетрадь со своими опусами в парте, а когда хватился ее, было уже поздно. Одноклассники читали его Стихи вслух и смеялись так, что в кабинете дрожали стекла. Глядя на своих сверстников, глумящихся над его стихами, над его душой, Щекастый испытывал целую гамму чувств: стыд, отвращение, гнев и мучительную жалость к самому себе.

Он не мог ничего сделать и только молча стоял, уставившись в одну точку.

Его мучения прервал учитель литературы: заглянув в кабинет и догадавшись, что происходит, он отобрал тетрадь у хохочущих подростков и унес ее с собой. Следующий урок литературы Артур Ромминг начал с разговора о поэтах.

Он говорил о великих поэтах и их трудном жизненном пути. Он говорил о чувствительности, которой наделены эти несчастные и одновременно счастливые люди. Он говорил о той безграничной смелости, с которой эти люди доверяют свою душу, свои мысли обществу, не всегда, увы, способному их оценить. И под конец своей речи он сказал о стихах Щекастого, которые понравились ему и заинтересовали кое-кого, кто смог бы помочь мальчику развить свой талант.

Так Щекастому удалось напечататься в газете — что, впрочем, не прибавило ему популярности в школе, напротив, смеяться над ним стали еще сильнее и злее, — а потом и выиграть в конкурсе начинающих поэтов. Артур Ромминг отнёсся к Щекастому как к взрослому и даже познакомил его с некоторыми поэтами и писателями, что не только подняло мальчику самооценку, но и помогло окончательно убедиться в том, что мир простирается далеко за пределами серых стен школы и дома.

В старших классах Щекастый, которому все-таки удалось завоевать право на имя Джерри Уэллинга, окончательно определился с выбором будущего рода занятий. Он решил стать писателем и, несмотря на горячие протесты матери, называвшей сына графоманом, поступил на литературный факультет в городе неподалеку от Дримтауна, куда и уехал, лишь изредка наведываясь домой.

Джерри не думал, что когда-нибудь вернется в Дримтаун, но, закончив университет, вдруг осознал, что его неудержимо тянет в родной городок. Вернувшись домой и устроившись на работу в известный журнал «Монинг роуз», Джерри продолжил работать над романом, который начал еще в университете.

Вряд ли обо всем этом догадывалась Ивон, листавшая альбом со старыми снимками. Но одно она понимала точно: Джерри ужасно не хотел вспоминать этого толстощекого мальчугана с огромными и грустными глазами…

— Вы сами когда-нибудь женитесь, Майкл, — снисходительно улыбнулась собеседнику миссис Твидди. — И я даже представляю себе ваш брак.

— И каким же он будет, по-вашему? — насмешливо поинтересовался Майкл.

— Вы женитесь, как это сейчас говорят, по залету. Одна из ваших многочисленных — в этом я не сомневаюсь — женщин забеременеет от вас и буквально силком потащит вас оформлять отношения. Эта женщина будет красивой, хитрой, но, увы, не слишком обезображенной интеллектом. Вскоре вы с ней заскучаете и снова вернетесь к прежнему образу жизни. Ваши интрижки какое-то время будут поднимать вам самооценку, и относительно долгий период вы будете упиваться иллюзией этакой яркой и насыщенной жизни. Жена будет постоянно следить за вами, а вы будете делать вид, что вас это бесит, хотя на самом деле ощущение того, что за вами следят, даже придаст вашей пресной жизни некоторую остроту. Вскоре и жена, и многочисленные любовницы опостылеют вам до чертиков и вам захочется выть от тоски, которую вы, Майкл, энергично начнете запивать алкоголем. Скорее всего, вы не разведетесь с этой женщиной и даже не сможете от нее уйти. Вы будете пилить ее, относиться к ней с презрением, но она по-прежнему будет оставаться вашей женой. Когда-то красавица, она располнеет и рано постареет, но вам на это будет уже наплевать. Все ваши чувства сведутся к постоянному глухому раздражению и к обиде на то, что жизнь так несправедливо обошлась с вами… — Миссис Твидди замолчала.

Такое страшное предсказание напугало даже Джерри. Он посмотрел на Агнессу Твидди, которая произнесла свою речь с совершенно серьезным лицом, а потом покосился на друга. Майкл, который, казалось, был не способен отнестись к чему-то серьезно, стоял с вытянувшимся лицом. Наконец ему удалось взять себя в руки, и он поспешил перевести все в шутку.

— Да уж, миссис Твидди, страшное будущее вы мне напророчили. Это вам стеклянный шар открыл или вы на куриных потрохах гадали?

— Я не гадалка, молодой человек, и не пророчица. Просто я немало людей повидала на своем веку. И браков тоже. В моем возрасте просто неприлично не иметь опыта. А делиться им с молодыми повесами вроде вас я считаю своей прямой обязанностью.

— Надеюсь, ваши прогнозы не сбудутся, миссис Твидди, — вмешался Джерри. — Майкл, хоть и редкостный мерзавец, но все же не заслуживает такой участи.

— Спасибо, дружище. И за мерзавца, кстати, тоже, — улыбнулся Майкл и в который уже раз посмотрел на свои наручные часы. — Ну это уж слишком. Мы торчим тут полчаса, а судьи все еще нет. Где она шляется? Может, болтает по телефону со своим хахалем?

— Подозреваю, у нее более важные дела, — сухо возразила миссис Твидди и повернулась к Джерри. — А вам не кажется странным, что подруга вашей жены, Марджори Флэм, беседует с мистером Каммингтоном? Он ведь ваш адвокат?

Джерри нашел глазами адвоката, который еще совсем недавно беседовал с Дианой Уэллинг. Теперь Каммингтон действительно говорил с О-Марджори. Что ей могло от него понадобиться?

Джерри пожал плечами и ответил миссис Твидди:

— Не думаю, что у меня есть повод для беспокойства. О-Марджори органически не свойственна подлость.

— Да, Марджори на такое не способна, — донесся голос у Джерри из-за спины. — Она честная, искренняя девушка. К тому же к Джерри она всегда относилась хорошо.

Джерри с удивлением посмотрел на возникшего из ниоткуда Генри. Надо же, он открыл рот, хоть его ни о чем не спрашивали. К чему бы это?

— Генри, старина, как ты считаешь, у меня есть шанс выбраться отсюда до пяти часов вечера? — скривился в улыбке Майкл.

Генри ничего не ответил, только пожал плечами. Майкл ему не нравился, и Джерри уже давно это заметил.

— Ну где же эта Алисия Таккер, черт бы ее… Извините миссис Твидди.

— Вы слишком беспокойный человек, Майкл, — заметила миссис Твидди. — Не стоит пытаться сесть сразу на оба стула. Если вы хотели поддержать друга, не нужно было назначать на этот день никаких встреч.

— А зачем, по-вашему, я сюда пришел? — сердито поинтересовался у нее Майкл.

— Не знаю. Может, посмотреть на шоу? — ехидно улыбнувшись, предположила старушка.

Слова миссис Твидди возмутили Майкла, но возразить он не успел — вернулась Алисия Таккер. Слушателям было объявлено об окончании перерыва, оказавшегося не менее напряженным, чем само слушание.