Эдриан Маршалл - И неба будет мало

В зале послышались возгласы: раздраженные, удивленные, насмешливые, но судья со свойственной ей невозмутимостью кивнула.

— Вызывайте своего свидетеля, мистер Уэллинг.

— Но, ваша честь… — попыталась вмешаться Фиона Даффин, шокированная просьбой Джерри не меньше, чем ее клиентка.

— Я вызываю Ивон Уэллинг, — отчеканил Джерри и снова посмотрел на Ивон.

— Цирк какой-то, — пробормотала обескураженная Ивон, но все-таки направилась к свидетельскому месту.

Джерри сложно было назвать непредсказуемым человеком, но на этот раз ему удалось ее удивить. Вначале оказалось, что его любовницей была ее лучшая подруга, потом он и вовсе выкинул номер: отказался от адвоката, позвав ее, Ивон, в свидетели.

Что ты делаешь, Джерри? — хотелось спросить Ивон. И главное — зачем ты это делаешь?

Ивон заняла свидетельское место и с вызовом посмотрела на мужа. Если он пытается делать ей назло — пускай так. Но он все равно своего не добьется. Он не выведет Ивон из себя, он не заставит ее расплакаться. И ему не удастся убедить судью в том, что во всех его грехах виновата она, Ивон.

— Ивон, сначала я хочу спросить тебя… — начал Джерри, и Ивон почувствовала, что он вовсе не так уж и уверен в себе, как ей показалось вначале. — Я хочу задать тебе вопрос: почему ты хочешь со мной развестись?

— Мне казалось, что на этот вопрос я ответила в самом начале слушания, — скептически усмехнулась Ивон.

— Нет, на него не ты ответила, а твой адвокат. А я хочу спросить тебя, Ивон.

— Ваша честь, — пискнула было Фиона Даффин, но судья жестом остановила протест.

— Хорошо, я отвечу еще раз, — стараясь сохранять спокойствие, произнесла Ивон. — Я хочу развестись с моим мужем, Джералдом Уэллингом, потому что он был жесток со мной, потому что он не был со мной откровенен, потому что он давил на меня и, наконец, потому что он лгал и изменял мне.

— Отлично, — кивнул Джерри. — Тогда я хочу спросить у тебя, Ивон: что, по-твоему, означает жестокость?

— Умышленное причинение боли другому человеку, — объяснила Ивон. — И боли не только физической, но и моральной.

— Хорошо, — снова кивнул Джерри. — Я даже готов согласиться со второй частью ответа. Но что касается первой… Ивон, разве я хоть раз делал тебе больно нарочно?

Ивон криво усмехнулась и покачала головой, словно говоря: «Ты неисправим, Джерри Уэллинг».

— Джералд Уэллинг изменил мне с лучшей подругой.

— Ты хочешь сказать, что он сделал это по чистой случайности? Так, походя, взял и переспал с ней? Я, или Джералд Уэллинг, если тебе так удобнее, не лгал. Да, этот Джералд Уэллинг сделал глупость, переспав с подругой жены. Но потом он страшно пожалел об этой глупости и не рассказал о ней жене, потому что не хотел сделать ей больно. Вот это было бы по-настоящему жестоко — сделать больно любимому человеку. Но ничего бы не случилось, если бы этот любимый человек, как обычно, не сбежал от проблем, не ушел из дома…

— Джералд Уэллинг, как всегда, пытается переложить ответственность на меня, — с презрительной усмешкой перебила его Ивон. — Джералд Уэллинг, может быть, скажет, что жена нарочно подослала к нему свою подругу?

— Да, я признаю, что виноват, — начал было Джерри, но его слова утонули в женском визге.

Он обернулся к залу и стал свидетелем зрелища, которое можно было назвать и ужасным, и комичным одновременно.

Миссис Дженкинс, которую, по всей видимости, упоминание о супружеской измене вдохновило на подвиги, нависла над Салли Мелон и мертвой хваткой вцепилась той в густую гриву белокурых волос. Салли изо всех сил трясла головой и махала руками, пытаясь попасть по лицу Анжелы, и при этом неистово визжала. Все, включая судью, сидели в каком-то оцепенении, не веря, что подобное может происходить в зале суда.

Первой опомнилась Алисия Таккер, которая стукнула молотком и крикнула в зал:

— Да разнимите же их наконец!

Полицейский, которого с самого начала слушатели воспринимали как часть обстановки, оторвался от двери и рванулся к дерущимся женщинам.

Второй опомнилась О-Марджори, которая опередила полицейского. Она вскочила со своего места и начала отдирать цепкие пальцы Анжелы Дженкинс от волос Салли Мелон. К ней на помощь ринулся Генри, схвативший миссис Дженкинс за плечи и потребовавший, чтобы она немедленно успокоилась и не позорила свою дочь.

Последний аргумент, слава богу, подействовал, и Анжела Дженкинс позволила О-Марджори освободить волосы Салли из плена своих рук. Правда, волосы все же порядком пострадали — Анжеле удалось вырвать целый клок.

— Вот что будет с теми, кто посмеет обижать мою дочку! — победно потрясая вырванным клоком перед лицом Салли, выкрикнула она. — Вот что будет со всеми шлюхами, которые положат глаз на чужое!

Ивон, до которой только что дошел смысл происходящего, вскочила со своего места и рванулась к матери, но Джерри схватил ее за руку.

— Сядь, Ивон. Не лезь в эту бучу. Там и без тебя разберутся.

Ивон вырвала свою руку из руки Джерри, но тут же подумала, что он прав. Какой смысл успокаивать мать? Она всегда была резкой и вздорной, ее никогда не интересовало мнение Ивон. Так почему сейчас, когда у Анжелы Дженкинс появилась возможность выместить на ком-то свою злобу, она прислушается к словам дочери?

Ивон вернулась на место. Судья стукнула молотком и заявила, что, если Анжела Дженкинс не прекратит подобным образом выказывать свое материнское негодование, она будет не только оштрафована, но и отправлена под стражу.

Последнее заявление вызвало приступ гомерического хохота у Майкла Ридигана.

Джерри еще в самом начале потасовки обратил внимание на то, что Майкл оказался единственным человеком, заливавшимся беззаботным смехом, глядя на то, как одна женщина таскает за волосы другую. Джерри вспомнились слова миссис Твидди о том, что Майкл на самом деле пришел, чтобы посмотреть на шоу. Что ж, этот пункт программы Майклу удалось осуществить.

Хотя Джерри давно уже привык к несерьезности Майкла, сейчас это его задело. Неужели Ридигану совершенно плевать на друга?

— Продолжайте, мистер Уэллинг, — утихомирив зал, обратилась к Джерри судья. — Надеюсь, миссис Дженкинс отнесется к моим словам со всей серьезностью и не будет больше нас отвлекать.

Джерри кивнул. Ивон выглядела подавленной, но изо всех сил старалась продемонстрировать мужу, что ему не удастся вывести ее из душевного равновесия. Джерри не понимал, зачем она нацепила на лицо эту маску, достойную Салли Мелон. Неужели она действительно считает, что он нарочно заставляет ее страдать?

— Ваша честь, могу и я сказать? — неожиданно донесся из зала голос Салли Мелон.

— Разве вы не все сказали на свидетельском месте? — поинтересовалась у Салли судья.