Эдриан Маршалл - И неба будет мало

На Джерри Ивон не смотрела ее слова были адресованы только матери. Джерри испытал не то раздражение, не то досаду: Ивон уже готовится к тому, чтобы начать воспринимать его как пустое место.

И все-таки встретила она кого-нибудь или этот новый облик, это новое «я» всего лишь очередная видимость перемен, попытка улизнуть от самой себя и спрятаться за этим черным панцирем, украшенным ярким пятном?

Словно в ответ на мысли Джерри, кто-то распахнул тяжелую дверь с такой легкостью, словно она была сплетена из ивовых прутьев. На пороге здания возник силуэт, до хрипа в горле знакомый Джерри. Темно-синий плащ, неизменно вьющиеся темно-каштановые волосы, обрамляющие бледное лицо, благородный профиль, печальный взгляд темных глаз, устремленный на Ивон. Ни дать ни взять, благородный рыцарь, осовремененный писательским воображением.

Ну конечно же Рассел Данкин — ее чертов редактор. Но какого дьявола он сюда приперся?! Утешать Ивон? Или, наоборот, порадоваться за нее, как ее мамаша? Ишь как заблестели глазки у миссис Дженкинс, когда она его приметила. Такого зятя ей хотелось бы иметь гораздо больше, нежели Джерри.

— Вот так поворотец, — ухмыльнулся Майкл. — Ты его ждал?

— Как вестей с того света.

— А вот Ивон, по-моему, вовсе не огорчена его появлением. Уж не из-за этого ли типа она так хочет с тобой разбежаться, а, Джерри?

— Не разбежаться, а развестись.

— Какая разница?

— Женись, тогда узнаешь.

— Еще чего. Мне пока жить охота.

— Заткнись, Майкл! — не сдержавшись, прошипел Джерри.

— Диву даюсь, как вы друг с другом общаетесь, — встряла миссис Твидди. — Вот мой покойный Ричи никогда не позволял себе так разговаривать с друзьями.

— А вы хоть раз видели мистера Твидди за стойкой бара на холостяцкой вечеринке? — ехидно полюбопытствовал Майкл.

— Мой муж никогда не ходил на вечеринки без меня.

Смотреть на сияющее лицо Ивон было невыносимо. Она, казалось, видела теперь только это бледное лицо и горящие глаза. А ведь он моложе ее лет на пять, не меньше. Впрочем, Ивон всегда давали меньше, чем ей было на самом деле.

Джерри снова почувствовал жуткую боль, опоясавшую виски, и повернулся к Майклу.

— Если я не выпью таблетки, то скончаюсь раньше, чем судья примет решение.

— Слушай, неужели тебе не любопытно посмотреть на свою бывшую и ее нового хахаля?

— Да оставьте вы его в покое, Майкл, — снова вмешалась Агнесса Твидди. — Не видите, ему и так плохо. Сходили бы лучше за аспирином.

— И правда, молодой человек, — поддержал старушку Каммингтон. — Зачем накалять ситуацию? Кстати, мистер Уэллинг. — повернулся он к Джерри, — мы, между прочим, можем перенести разбирательство из-за вашего скверного самочувствия. Может, у вас и температура поднялась? Это меняет дело.

— Нет, мы ничего не будем переносить, — почти прорычал Джерри. — Тем более из-за такой дурацкой причины.

— Как знаете, — обиженно кивнул Каммингтон.

Из-за спины Джерри неожиданно донесся спокойный голос Генри:

— Вот, Джерри, возьми. Я в них не разбираюсь, но фармацевт посоветовал мне аспирин.

Джерри обернулся и увидел, что невесть откуда появившийся Генри протягивает ему упаковку с шипучими таблетками.

— Когда ты успел? Я даже не заметил, что ты ушел. — Благодарно улыбнувшись соседу, Джерри взял таблетки. — Плохо только, что шипучие. Интересно, где в здании суда можно найти стакан воды?

— Придется потерпеть до начала слушания, — хмыкнул Майкл, задетый тем, что Генри успел сходить за таблетками, пока сам он отпускал шутки по поводу вновь прибывших.

— Да, там вам обязательно принесут воды, — кивнула миссис Твидди, недовольно косясь на Майкла. — Пока кое-кто упражнялся в остроумии, Генри сделал полезное дело. Спасибо вам, Генри.

— Спасибо, ты меня почти воскресил, — поблагодарил его Джерри. — Теперь осталось только дожить до прихода судьи.

— А вот, кажется, и она, — констатировал Каммингтон.

Все четверо обернулись к двери, которая на этот раз открылась и закрылась так тихо, что никто и не услышал. Вошедшая женщина спокойно прошла мимо людей, разбившихся на две группки, и направилась куда-то в глубь здания.

Джерри, которого головная боль окончательно лишила не только соображения, но и воображения, заметил только две вещи: судья оказалась женщиной и судья оказалась негритянкой.

Впрочем, и то и другое слишком уж сильно бросалось в глаза, чтобы на это не обратил внимания даже такой измученный человек, как Джерри.

— Надеюсь, это ненадолго затянется, — донесся до Ивон ворчливый и громкий шепот матери.

Уж лучше бы пришел отец, хмуро подумала Ивон, пытаясь не глядеть в ту сторону, где сидел Джерри. Не глядеть выходило плохо. Взгляд то и дело упирался в сердитый профиль Джерри. Ивон сразу обратила внимание на то, что муж… почти что бывший муж… осунулся и постарел за этот месяц так, словно прошло года три. К тому же он, кажется, еще и пристрастился к спиртному. Неудивительно, что он с такой жадностью пьет из стакана воду. Ивон еще там, в холле, разглядела те коварные признаки, которые раньше часто наблюдала в своем зеркале. К счастью, за этот месяц ей удалось справиться с дурной привычкой лечить свои тревоги и сомнения самым губительным и коварным способом: неразбавленным виски. А вот, Джерри, кажется, наоборот, ступил на этот шаткий мостик — иллюзию спасения от проблем.

Как будто он и это сделал мне назло!

Ивон снова услышала ворчание матери. На этот раз Анжела Дженкинс обращалась к сидящей рядом Хелене, но от этого ее раздраженный шепот не стал тише:

— А этот приперся со своим дружком-бабником. И адвоката нанял. Думает, он ему поможет. Ха! Видали мы таких адвокатов. Диплом-то небось купленный.

Ивон показалось, что ее мать слышат все, кто сидит в зале. Все-таки с длинными волосами было куда удобнее — они прикрывали кончики вечно краснеющих ушей.

— Нет, я смотреть не могу спокойно на этого Тома. До сих пор не могу поверить, Рассел, что моя дочь за него вышла. А ведь у нее были куда более достойные женихи.

Теперь на Рассела перекинулась. Ивон хорошо представила выражение лица своей матери в этот момент: с хитринкой, с прищуром, с дальним прицелом во взгляде. Не хватало еще, чтобы Рассел подумал…

— Мама, — не выдержав, обернулась Ивон. — Замолчи, ради бога. Даже полицейский у двери — и тот на тебя косится.

— Еще бы, делать-то ему нечего, — фыркнула Анжела. — Можно подумать, что он чем-то тут занят. Стоит у стеночки. Тоже мне, работник.

— Мама…

— А что, собственно, я такого сказала?

— Миссис Дженкинс, — осторожно вмешалась О-Марджори, выгнувшись над коленями Хелены, — вам не стоит говорить так громко. У вас слишком внушительный голос.