Джералин Доусон - Приманка

Ханна широко улыбнулась и сказала не думая:

— Вот поэтому я и полюбила тебя, Дрю. Ты всегда чистил рыбу, которую я ловила.

— Любила? Если это была любовь, то она оказалась не длиннее летней ночи.

Что могла она ответить на это? К счастью, он и не ждал ответа. Взяв кефаль, Дрю отправился ее чистить, бросив на ходу:

— Если ты не против заняться картошкой, в рюкзаке есть еще один нож.

Скоро вся рыба была выпотрошена, устрицы освобождены от створок, а креветки и картошка от кожуры. Ханна добавила спелых помидоров и фунт риса в котелок, висевший на стальном крюке на перекладине из дуба. Дрю, встав на одно колено, начал разводить огонь, а Ханна, извинившись, ушла переодеваться в свое платье. В нем она чувствовала себя более защищенной. Раньше, когда они вешали на огонь котелок, в котором варилась уха, начинались «ухаживания». Именно поэтому Ханна чуть не умерла со страху, когда Дрю поднялся и, не спуская с нее глаз, сказал:

— Ну, Ханна, ты готова, чтобы я показал тебе моего «Мускусного проныру»?

Дрю сжал зубы, чтобы не рассмеяться. Ханна отпрянула, она то открывала, то закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег. Отлично! Если то, что он придумал, получится, будет очень весело!

Оплеуха не прошла даром. Он понял, как надо себя вести, чтобы добиться от Ханны желаемого. Чем больше он обдумывал свой план, тем больше он ему нравился. В конце концов, рыбная ловля была его бизнесом. Он заработал состояние, потому что хорошо знал, как заманить рыбку на крючок.

Единственная разница состояла в том, что на этот раз рыбкой была Ханна и заманить ее требовалось в постель.

Из своего ящика он достал небольшую коробочку, вынул оттуда трехдюймовую медную рыбку и протянул Ханне.

— «Мускусный проныра». Одна из моих любимых приманок. Хочешь попробовать?

— Рыбка? Ты говоришь о приманке для рыбы?

С невинным видом он кивнул:

— Конечно, для рыбы. А ты что подумала?

Ей потребовалось время, чтобы прийти в себя.

— По-моему, я уже говорила тебе, что не люблю искусственные приманки. Они какие-то неприятные. Кроме того, зачем лишние хлопоты? На острове не так уж трудно найти наживку. — Она медленно покачала головой. — Не ты ли обвинял меня в том, что я брезгую насаживать червей на крючок?

— И я не боюсь запачкать руки, не в этом дело. Иногда это даже приятно. Но ловить рыбу на блесну гораздо увлекательнее.

Ханна фыркнула:

— Ты меня не переубедишь.

— Не будь такой консервативной. Попробуй. Гарантирую, после ты будешь жалеть, что не знала об этом раньше. — Он держал рыбку, медленно раскачивая ее у нее перед носом. — Давай я буду ловить на креветку, а ты возьмешь «Проныру». Спорим, ты поймаешь больше меня.

Она скептически изучала наживку. Тем не менее Дрю заметил в ее глазах интерес.

— Давай же, Ханна. Выйдем на лодке подальше от берега, ненадолго, пока будет вариться уха. И ты испытаешь «Проныру». Бьюсь об заклад, ты поймаешь больше, чем я.

Раньше она никогда не отказывалась от пари, но сейчас медлила. Надо было придумать еще какой-нибудь довод.

— А после, за ужином, поговорим о моей Декларации.

Он уже начал думать, что Ханна заглотнула приманку.

— Я могла бы попробовать…

Дрю потирал руки в предвкушении победы. Так и должно быть. Вложи в руки женщины удочку, и она так увлечется рыбалкой, что забудет обо всем на свете. Бери ее, когда у нее на крючке восьмифунтовая рыбина. Она не сможет отказать. В конце концов, Ханна и замуж за него согласилась выйти, когда они вместе ловили люциана.

Но он недооценил Ханну.

— Я уже не та глупышка, Дрю Корелл. Я прекрасно понимаю, куда ты клонишь, — вдруг добавила она.

— Неужели?

— Ты думаешь, я так увлекусь рыбалкой, что позволю тебе осуществить твой коварный план?

Черт, прямо в точку.

— Ну что ты, Ханна, это несправедливо.

— Несправедливо так со мной поступать.

— Ты делаешь мне больно.

— Пока нет. Но на всякий случай я возьму твой нож, вдруг пригодится.

Он нехотя положил приманки обратно в коробочку, осторожно прикрыв наклейку от Ханны. То, что было там напечатано, могло его выдать, а он еще не хотел, чтобы она связала его имя с компанией по производству искусственной наживки.

— Ханна, я старался быть гостеприимным.

— Нет, ты ведешь себя как змей-искуситель.

Он рассмеялся:

— Искушают при свечах в романтической обстановке, а я просто пригласил тебя на рыбалку.

— Думаешь, я не помню время, проведенное на пирсе в Галвестоне? Или что случилось, когда мы первый раз стали варить уху? А как ты предложил мне стать твоей женой?

— Тогда ты была увлечена люцианом.

— Не люцианом. При чем здесь рыба? Я была увлечена тобой, Дрю. Ты был главной приманкой.

Он моргнул. О чем она говорит?

Но прежде чем он смог что-то сказать, она продолжила:

— Я сама поняла это только годы спустя. Я влюбилась в тебя в первый же день нашей встречи. Если бы ты занимался охотой на аллигаторов, я бы, несомненно, полюбила и это.

Дрю не сразу оправился от неожиданности. Несколькими словами она перевернула все с ног на голову.

— Подожди минуту. Не хочешь ли ты сказать, что не любишь ловить рыбу?

— Нет, я обожаю это делать. И раньше любила, но с тобой мне нравилось еще больше. Я хотела быть с тобой, Дрю.

Не подумав, он выпалил:

— Тогда почему ты меня покинула?

Ханна горько улыбнулась.

— Потому, что я была молода. Ты был моей первой любовью, а я еще не научилась доверять своим чувствам и послушалась отца, когда он сказал, что я не буду счастлива за босоногим любителем рыбалки с выгоревшими на солнце волосами и песком на ногах.

Дрю взглянул на свои босые ноги с прилипшим песком и спросил:

— И он оказался прав?

— Частично, видимо, да, — ответила она, проследив за его взглядом. — Думаю, мы были бы счастливы вдвоем, жили бы так, как мечтали. Но когда-нибудь нас стало бы трое, и тогда… — Она махнула рукой в сторону хижины. — Разве это достойное место, чтобы растить детей?

В душе Дрю был согласен с ней, но все же возразил:

— Этот остров — красивое и спокойное место.

— Но на острове нет ни школы, ни соседей, ни других детей. Сейчас уже тысяча восемьсот восемьдесят третий год. Техас больше не воюет. Я хочу, чтобы мои дети имели все, что можно им дать в этой жизни, и прежде всего хорошее образование, которое поможет им найти свою судьбу в новом веке.

У Дрю упало сердце. Она говорила о детях так, будто они у нее были.

— Ты вроде сказала, что не замужем. Я думал, у тебя нет детей.

Ханна повернулась к нему спиной, потом тихо сказала:

— Я не замужем, и у меня нет детей. Я просто пыталась объяснить тебе…

— Что было бы, появись у нас дети?

Дрю больше не мог этого вынести, не мог находиться с ней рядом. В глубине души он соглашался с Ханной. Остров Дикой Лошади не место, чтобы заводить семью. Ее слова жгли как угли, но такую горькую пилюлю проглотить нелегко.