Мэри Бердон - На волнах любви

— Итак, Джош, яхт-клуб «Черепаха» выиграл на две гонки больше вас, а «Хатлэнд» с их единственной победой дышит вам в затылок. Испытываете ли вы тревогу перед завтрашней гонкой с «Хатлэндом»? Я имею в виду, если вы проиграете, они вас задавят?

Джош откинул со лба прядь черных волос и улыбнулся журналисту:

— Нет, Боб. Мы не беспокоимся. У «Хатлэнда» прекрасная яхта, отличная команда, но мы упорно тренировались, и мы готовы.

— Стало ли известно что-нибудь еще о виновниках саботажа, который осложнил борьбу «СФ-Америки»?

Зак наклонился к микрофону:

— Полиция все еще расследует этот случай.

— И можете быть уверены, ответственные будут привлечены к суду и наказаны по закону, — добавил Джош.

Хотя Лайла знала, что это непреднамеренно, при этих словах большие и угрожающие за линзами очков глаза Джоша смотрели прямо на нее.

Лайла протерла запотевшее зеркало в ванной Зака и рассматривала свое лицо, расчесывая путаницу мокрых волос. Перемена во внешнем виде поразила ее. На щеках играл румяней. Глаза блестели радостью, губы выглядели темнее и полнее от поцелуев Зака. Набухшие груди, небольшая болезненность в бедрах и ногах были легким дискомфортом, от которого ей хотелось обнять саму себя. Она наслаждалась этими ощущениями, воспоминаниями о ночах, проведенных к объятиях Зака.

Лайла провела ладонью по влажной поверхности зеркала. Несомненно, она влюбилась.

Она улыбнулась. Приехав в Сан-Диего, она хотела доказать что-то самой себе и получила больше, чем надеялась. Восстановить веру в себя было первым пунктом в ее списке, но встретить мужчину своей мечты, впустить его в собственную жизнь и сердце — такого она даже не осмеливалась пожелать.

Минуту спустя волосы были расчесаны. Она надела свитер и пошла на манящий запах тостов и яичницы, исходящий из кухни.

— Йо-хо, йо-хо, люблю я жизнь пирата… — Лайла тихо напевала песенку, проходя через спальню.

Зак склонился над столом, нетронутый завтрак остывал перед ним. Ее хорошее настроение исчезло, как розовые краски заката превращаются в серость ночи.

— Что случилось? — Она села на стул напротив него.

Зак протянул ей утреннюю газету:

— Это забавно.

Прямо на первой странице была статья о Кубке Америки. Лайла прочитала, стукнула кулаком по столу и запыхтела:

— О да!.. «Сможет ли команда „Сан-Франциско — Америка“ преодолеть полосу неудач и назначение нового шкипера, чтобы завоевать право защищать Кубок?» — Лайла прочитала отрывок уничтожающим тоном.

Зак надавил на переносицу большим и указательным пальцами.

— Может быть, они правы. Ни одна команда ни разу не побеждала со шкипером-дублером. Ни разу за сто тридцать лет! Это, черт возьми, просто статистика поражений.

Холодная волна страха накатила на нее.

— Что ты такое говоришь?

— Не знаю… — Зак передвигал кусочек тоста по тарелке. Когда он взглянул на Лайлу, она увидела смесь страха и жалости, замутившую янтарную глубину его глаз.

Она взяла его за руку.

— Кого интересует статистика? Просто доверься «Грейси». Ты построил отличную яхту, и у нас лучшая команда.

— Ты права, как всегда. — Зак сжал ее пальцы. — Мне кажется, это лишь обычное волнение перед гонками. Я просто думаю: еще четыре гонки, и мы вылетим…

Лайла пожала его пальцы в ответ:

— Еще четыре гонки, и мы в финале. Ты можешь рассчитывать на это.

Зак поднял ее руку и поцеловал каждый пальчик, медленные поцелуи выдавали страсть, затаившуюся внутри.

— Ты права, невозможно проиграть с лучшей яхтой и лучшей женщиной-шкипером в Сан-Диего.

Лайла приподняла бровь.

— Я единственная женщина-шкипер.

— Я знаю. — Его темные глаза стали серьезными. — И единственная женщина, в которую я влюблен.

От удивления она не могла найти слов.

Лайла не помнила, как он откинулся на спинку стула и поманил ее рукой. Она даже не помнила, как поднялась и села к нему на колени. Единственное, что осознал ее мозг, — она оказалась в руках крепко держащего ее мужчины, который говорит, что любит ее.

Она поцеловала его.

— Тогда еще один плюс в нашу пользу то, что я с ума схожу от нашего тактика.

Какофония ликующих криков и свистков раздалась вслед за выстрелом финишного пистолета. Радостные крики соперников донеслись до кормы яхты, наполняя глаза Лайлы горькими слезами.

Она ударила кулаком по штурвалу:

— Проклятие, проклятие, проклятие!

— Мы ведь почти их догнали! — Ромеро повернулся к ней, понурившись под тяжестью поражения. — Мы почти выиграли.

За спиной Лайла слышала проклятия Зака, складывающего свой инструмент.

— Да, — ответил он Ромеро, — у нас почти получилось.

Опять проиграли. Лайла часто заморгала, чтобы не расплакаться, и сосредоточилась на удерживании яхты в спокойном состоянии, пока не опущены паруса и не подошел буксир. Всегда неприятно проигрывать, но особенно больно сегодня. За последние четыре дня «Хатлэнд» сильно догнал их. «Грейси» опять уступила «Черепахе», в то время как «Хатлэнд» ее обошел.

Теперь осталась одна-единственная гонка, последний шанс.

Даже на быстрой моторке обратный путь в порт казался Лайле бесконечно длинным. Они были впереди, намного впереди «Хатлэнда», когда при попутном ветре оборвался фал спинакера и огромный парус упал за борт, в океан. Пока носовой отрезал его и был поднят запасный парус, «Хатлэнд» промчался мимо.

Зак положил руку на плечо Лайлы, сидя рядом на скамейке позади рулевого.

— Ты сегодня очень старалась.

— Ты тоже. Все поработали отлично.

— По крайней мере нас не будут донимать журналисты. — Зак показал на «Хатлэнд». Лодки с представителями прессы со всех сторон окружили белый парусник, как рыбы-прилипалы.

— Да, хорошо, что у них нет желания брать интервью у проигравших.

— Эй! — Зак с нежностью взял ее за подбородок. — Мы просто сравняли счет. Ничего страшного.

— Не раскаиваешься, что избавился от своих счастливых носков?

— У меня нет сожалений ни о чем. Кроме того, по сравнению с парой дырявых носков ты более надежный талисман.

Они обменялись улыбками, что заставило Лайлу забыть о проигрыше по меньшей мере на секунду. В его глазах под козырьком бейсболки теплилась нежность. Она заворожила Лайлу, затягивая все глубже и глубже своими чарами. Он не знал этого, но она с легкостью отдавалась ему всем сердцем именно потому, что он принимал ее без оговорок, был готов жить как с поражениями, так и с триумфами.

Чем больше росла ее вера в Зака, тем быстрее заживали раны, нанесенные отцом. Зак доверял ей. Эта мысль грела ее больше, чем зимнее солнце, как одеялом, накрывшее яхту.

Когда «Грейси» вернулась на берег, Джош созвал собрание экипажа. Лайла переоделась и тихонько проскользнула в комнату, когда все уже сидели там. Она устроилась в пустом кресле, пытаясь увидеть лицо Джоша над широкими спинами матросов.