Дикси Браунинг - Любовь в наследство

На третий день Лили спросила Курта, знает ли он, кто погребен на кладбище. Все утро она сидела на солнце с блокнотом в руке, часто поглядывая на море. Вероятно, думал Курт, именно так и работают писатели. Час на обдумывание каждой строчки, прежде чем записать ее на бумагу.

— Мне известно лишь то, что выбито на плитах, — ответил Курт и тут же пожалел о сказанном. Ведь он знал, что на кладбище был похоронен и старый Мэтью, его пра-пра-пра-дед.

Курт помнил, как в детстве отец рассказывал ему об этом человеке, о кораблях и отважных людях, управлявших ими. Да, в те годы Курта увлекали только фантастические приключения. Он не задумывался о том, что героями этих рассказов были его кровные предки. Наверное, с его стороны это было непочтительно и бессердечно. Слава богу, что за прошедшие годы он сумел сохранить хорошие воспоминания и забыть то, что доставляло ему беспокойство.

— Мне кажется, — сказала Лили, — что, похороненная на этом кладбище Элизабет Бэгби, и есть наша Бесс. В своих дневниках она довольно часто упоминает имя Горация Бэгби. По всей вероятности, этот человек много для нее значил. Надеюсь, ко времени отъезда я в этом разберусь.

Лили впервые упомянула об отъезде. Курт вспомнил, что еще в Норфолке она говорила о каком-то крайнем сроке (или что-то в этом роде). Ведь он предложил ей поехать вместе с ним и поработать в его доме только потому, что знал, что у Лили в распоряжении не слишком много свободного времени. Пара дней с мисс О'Мэлли под одной крышей — это пустяк. Курт выдерживал куда более длительные испытания, живя без еды, воды и сна.

Но сейчас, по всей видимости, дело осложнялось. Судя по всему, Лили не собиралась скоро возвращаться в Норфолк. Курт вынужден был признаться себе, что и ему не хочется расставаться с этой женщиной, несмотря на свою любовь к уединению. Ее общество он переносил на удивление легко. Она не была ему в тягость, не вмешивалась в его жизнь. Она была… просто рядом, большую часть времени, проводя за чтением, даже во время еды.

Днем, когда Лили выходила из дома побродить по окрестностям, Курт приводил в порядок файлы, проверял, как обстоят дела с его инвестициями, и читал дневники старого Мэтью. Надо признать, что этот человек был не большим мастером по этой части. Все смешалось в его тетрадях: наблюдения за погодой, декларации судового груза, записи личного характера и самые обычные дневниковые заметки.

Когда с океана дул ветерок, Курт и Лили вместе выходили на крыльцо. Иногда он читал ей вслух отрывки из дневников, и наоборот — она читала ему. К его удивлению, это доставляло ему удовольствие.

Ночи для Курта тоже стали своеобразным испытанием. И причиной бессонницы была не только боль в спине. Ему не давало покоя сознание того, что в соседней комнате спит женщина. Он старался убедить себя, что дело здесь вовсе не в Лили, что в данной обстановке он реагировал бы так же на любую другую женщину. У мужчины есть определенные потребности, удовлетворения которых требует сама природа, а у Курта уже очень давно не было близости с женщиной.

Но приходилось признаться себе, что его влечет к Лили, не только желание заняться с ней сексом. Это нечто большее. Он насторожился и постоянно напоминал себе, что у него с ней всего лишь деловые отношения. Временный союз. Он стал меньше читать ей вслух, пытался свести до минимума всякого рода разговоры и избегал прикосновений. Черт! Он даже старался не смотреть на нее.

Но ему все труднее было слушаться своих собственных команд.

Что там говорят о мозге мужчины? Что это его самая большая эрогенная зона? Курт не мог с этим не согласиться.

Несмотря на усталость, они в первый же день открыли все шесть коробок и составили список всего, что в них было. На следующий день Курт начал просматривать судовые журналы и многочисленные разрозненные документы. Последующие дни Лили знакомилась с домом и окрестностями или проводила время за чтением дневников. Курт выбирал себе место для работы в зависимости от того, где работала Лили. Если она оставалась дома, он выходил наружу. Если же она усаживалась на крыльце, он устраивался в гостиной в шезлонге с подушкой за поясницей. Но спустя некоторое время они прерывали работу, и тогда их пути пересекались. Лили брала чай со льдом и шла к Курту, где бы он ни находился. Если бы она пыталась поболтать с ним, то он, несомненно поднялся бы и ушел. Но Лили не заговаривала с Куртом. Она вообще большую часть времени молчала.

— Что вы надеетесь обнаружить в этих старых дневниках и судовых журналах? — спросила Лили, встретившись с Куртом на пятый день на кухне, куда они зашли, чтобы сделать себе бутерброды.

— Все что угодно. Может быть, я сумею узнать, что случилось с «Черным лебедем». Вам горчицу или майонез?

— Горчицу, пожалуйста. Я в восторге от Бесс. Удивительная женщина. Да, иногда она прибегала ко лжи, но женщина пользуется тем оружием, которое у нее есть.

Босая, в широких белых брюках и синей мужской рубашке, Лили прошла мимо Курта к столу, взяла сладкий перец и положила его на бутерброд. С жадностью откусив большой кусок, она даже застонала от удовольствия. Да, порой Лили вела себя очень раскованно, забывая о манерах.

— Из того, что я прочла, можно сделать вывод, что Бесс редко говорила правду. Справедливости ради должна заметить, что и в описаниях увиденного она тоже часто фантазирует.

Да, Курт тоже читал путевые заметки Бесс, сделанные ею во время путешествия по Центральной Америке. Но ведь судить о них можно, только принимая во внимание тот факт, что за сто лет этот регион сильно изменился. И называть заметки фантазией, по мнению Курта, было несправедливо.

Лили достала из старенького холодильника лоток со льдом, положила лед в кружку с чаем, наполнила лоток водой и снова аккуратно поставила в холодильник. Компрессор издал жалобный стон. Да, подумал Курт, открывая бутылку пива, этой развалине следовало бы отправиться на покой лет пятьдесят тому назад. Пора покупать новый холодильник и вообще обустраивать дом. Комфорт — не так уж и плохо! Но не стоит и торопиться. Надо дождаться отъезда Лили. Курту не хотелось доставлять ей неудобства. Их и так достаточно в этом доме. Но надо признать, она не жаловалась на отсутствие привычных ей удобств и легко обходилась без них. Если ей что-то не нравилось, она держала свое мнение при себе, хотя причин для недовольства было предостаточно. Чем больше Курт узнавал Лили, тем больше убеждался, что что-то в ней было не так. Внешность обманчива. Курт знал это по собственному опыту.

Он напомнил себе, что Лили пыталась улизнуть с бумагами, которые по праву были его собственностью. Этим нельзя было не возмутиться. Тот факт, что у Курта было моральное право на бумаги, а у Лили — юридическое, еще больше все запутывал. И потом… вся эта история с Бесс. В конце концов, кому она приходилась родственницей? Ему или Лили?