Ронда Гарднер - Окно напротив

Усмехнувшись своим мыслям, Вэл набрала пароль, чтобы войти в систему компьютера и начать наблюдение. Неплохо, подумала она, я уже пытаюсь найти оправдание своим порокам с помощью любимых маминых изречений.

Вэл надеялась, что, привыкнув к Мэту, отбросит робость и будет вести себя с ним более уверенно. Честно говоря, она никак не могла взять в толк, почему отказалась от предложения Мэта посмотреть вместе эротический фильм. Какая возможность для обольщения открывалась ей!

Вздохнув, Вэл включила центральный монитор. Она знала, что техническая команда уже приступила к работе в доме Грега, и хотела убедиться в исправности связи с видеокамерами, установленными в коттедже напротив. Вэл опасалась, что при монтаже электронного оборудования Нед и его сотрудники случайно отключат изображение, поступающее из помещений дома Мэта. Вэл сохранила команды, которые управляли видеокамерами и прослушивающими устройствами, и записала их отдельным файлом.

Вэл заглянула последовательно во все комнаты дома Мэта, разыскивая хозяина. Полчаса назад она видела из окна гостиной, что Мэт разговаривал с Грегом. Однако собеседники стояли так, что Вэл не могла разглядеть их губ и прочитать по ним, о чем шла речь. Но сейчас дворики обоих коттеджей были пусты. Лишь на сиденье качелей перед домом Мэта грелся на солнышке огромный жирный кот.

Ни в кухне, ни в гостиной, ни в спальне Вэл не обнаружила Мэта, хотя телевизор был включен на полную громкость и настроен на один из каналов, по которому шла мыльная опера. Вэл послала на экран изображение с видеокамеры, расположенной на чердаке. Но и там хозяина дома не оказалось. Помещение, которое ночью показалось ей таинственным и романтичным, теперь выглядело скучным, обыденным и серым.

Наконец Вэл заглянула в гараж и увидела, что в него входит Мэт. Засунув руки в карманы, он остановился в центре помещения и осмотрелся. Затем, подойдя к столу, он покопался в лежавших на нем инструментах, выдвинул пару ящиков и заглянул в них. Похоже, Мэт сам не знал, что ищет. Движения его были лихорадочными, как у человека, охваченного сильным возбуждением. Какие чувства испытывал он в этот момент — тревогу, бешенство, отчаяние?

Вэл зачарованно наблюдала за этой сценой. Поддавшись внезапному порыву, она провела ладонью по экрану, как будто хотела погладить Мэта по щеке, успокоить его.

Он отшвырнул ногой со своего пути металлическое ведро, и то с грохотом откатилось в сторону. Какова причина его раздражения? — терялась в догадках Вэл. Прошлой ночью она убедилась в том, что Мэт умеет держать себя в руках, концентрироваться, контролировать свои эмоции. По всей видимости, произошло что-то из ряда вон выходящее.

Мэт метался по гаражу, как зверь, запертый в клетке. Не раненый, а пойманный и пытающийся вырваться на свободу. Вэл бросило в дрожь, когда, распахнув дверь на улицу, он бросил тоскливый взгляд на стоявший напротив дом — на ее дом, — как будто только оттуда к нему могло прийти спасение.

Постояв на пороге, Мэт вновь прошелся по гаражу, качая головой. Внезапно он остановился, всплеснул руками и расхохотался. Мэт долго заливисто смеялся, очевидно, над самим собой. Ему показалось комичным собственное поведение.

Как забавно он ведет себя, подумала Вэл, невольно улыбаясь. Она испытывала уважение к людям, которые умеют посмеяться над собой. Мэт не таил в себе чувства, давал им выход и не слишком серьезно относился к себе — все это свидетельствовало, по мнению Вэл, о том, что он темпераментный любовник.

Кроме того, Мэта отличала импульсивность. Вэл и глазом не успела моргнуть, как ее сосед внезапно устремился к выходу и направился прямиком к ее дому.

— Ты бегаешь? — спросил Мэт, когда запыхавшаяся Вэл открыла дверь.

Вэл удивленно взглянула на него, ничего не понимая. Капельки пота выступили на ее лбу и висках, она учащенно дышала, как человек, который только что занимался физическими упражнениями или, находясь в дальних от прихожей помещениях, бегом бросился открывать дверь гостю.

Наконец смысл его слов дошел до сознания Вэл: Мэт приглашал ее на пробежку.

— Я собираюсь немного побегать, — подтвердил ее догадку Мэт.

Он окинул Вэл внимательным взглядом и заметил, что испарина покрывала также ее верхнюю губу, а влажные пятна выступили на ее трикотажном топике под мышками и там, где находилась ложбинка между грудей.

— Вот я и подумал, может быть, ты тоже захочешь подвигаться?

— Во втором часу дня? — Изумлению Вэл не было предела. — Кто же в Ньюкасле бегает в это время? Только самоубийцы. На улице стоит невыносимая жара, можно получить тепловой удар.

Мэт с улыбкой покачал головой.

— Не все так плохо. Тротуары здесь обсажены деревьями и находятся в тени. Там довольно прохладно.

Вэл с недоверием посмотрела на него. Мэт, конечно, выдавал желаемое за действительное. На улице было очень душно и жарко даже в тени, и пробежка в это время суток вряд ли могла доставить кому-то удовольствие. Но Мэт стремился прочь из дому, ему хотелось отвлечься от мыслей о сексе. Он знал причину своего беспокойства и тревоги.

Может быть, лучше отправиться на пляж и плавать до изнеможения? — подумал Мэт. Или выехать на скоростное шоссе и погонять по нему на пикапе?

Мэту необходимо было движение. Иначе он мог сойти с ума. В состоянии беспокойства он всегда делался раздражительным, ему хотелось все ломать и крушить на своем пути. Такие приступы неистовства охватывали его с детства. В школе его непоседливость вызывала массу нареканий.

В юности Мэт научился бороться со своими недостатками — и в первую очередь с несдержанностью. Беспокойство охватывало его теперь лишь в периоды вынужденного безделья. Мэт придумывал себе занятия, чтобы избавиться от наваждения и не впасть в неистовство. Именно поэтому он много занимался спортом и изматывал себя тренировками. Как правило, ему удавалось держать себя в руках, контролировать свои поступки и эмоции. Хотя Мэт не мог объяснить тот досадный случай, после которого его перевели на канцелярскую работу. Он выстрелил в подозреваемого, подчиняясь инстинкту самосохранения, а вовсе не в припадке безрассудной ярости. Так считал Мэт. Он вообще привык полагаться на шестое чувство, когда речь шла о жизни и смерти.

На этот раз Мэт хорошо понимал причину охватившего его неистового желания движения. Дело было в Вэл. Мэт признался себе, что не на шутку увлекся этой женщиной. Именно она, а вернее ее недосягаемость толкали его сейчас на отчаянный шаг — на пробежку по душным, залитым полуденным знойным солнцем улицам.

С отчаянием глядя на розовые губы Вэл, которые она покусывала, не зная, что и сказать на такое странное предложение соседа, Мэт ждал ее ответа.