Элизабет Харбисон - Прошлое забыть нельзя

За два дня до Рождества Джо позвонила агент. Она имела удовольствие сообщить ему о новом покупателе — бизнесмене с Гавайских островов, который приедет в город только на пару рождественских дней. Ему даже не надо было показывать ранчо: фотографии и размеры вполне его убедили.

— О большем мы и мечтать не могли, — уныло произнесла Дарси, услышав новость. Они задавали утренний корм лошадям. Снаружи работники подвозили сено более крепким лошадям в загоне.

— Да, — без восторга согласился Джо. — Нам повезло.

— Наверно, ты сможешь уехать точно в срок, — Дарси поджала губы. — Ты будешь в Оклахоме до начала новой школьной четверти.

— Похоже на то, и тем не менее я не горю желанием сообщать об этом Рики.

— Он не хочет ехать?

Джо покачал головой.

— Всегда тяжело уезжать, особенно для ребенка, такого маленького, который провел здесь всю свою жизнь и считает это место своим домом.

Дарси кивнула, но ничего не сказала. Несколько минут они работали молча, разносили корм в ведрах по стойлам.

— Он будет скучать по тебе. — Джо не смотрел на Дарси. — Очень.

— Я тоже.

Он услышал, как она шмыгнула носом.

— И лошади, вероятно, тоже будут скучать по тебе, — уклончиво заметил Джо.

— Не думаю.

— За последние несколько недель вы с Вестом стали большими друзьями.

— Да, думаю, что стали. — И она громко шмыгнула носом. — Итак, в котором часу, ребята, вы подойдете к рождественскому обеду?

— Когда захочешь. Скажем, в четыре?

— Отлично!

— Ты уверена, что мне ничего не надо приносить?

— Абсолютно! И тем не менее спасибо, — Дарси засмеялась.

Светская беседа убивала их, но Джо не мог заставить себя произнести то, что хотел.

— Итак, я скажу агенту, что мы согласны с условиями продажи.

— Это все, что мы можем сделать, не правда ли?

Он поставил ведро и медленно подошел к ней.

— Ты хочешь остаться?

— Но ведь это невозможно!

— Это не ответ.

— Это — единственное, что я могу сказать тебе. Что толку страдать из-за того, что никогда не произойдет?

— Как, например, сохранить ранчо?

— Например.

Он сделал еще один шаг, протянул руку и коснулся ее подбородка.

— А что еще? Чего ты хочешь?

К его бесконечному изумлению, Дарси схватила его за плечи и приникла к нему всем телом. Коснулась губами его губ, сначала легко, потом страстно, изо всей силы сжимая его в объятиях. Джо опустил руки ей на бедра и прижал к своим бедрам. Время остановилось. Наконец Дарси отстранилась. Джо попытался собраться с мыслями.

— Дарси, ты хочешь отменить продажу ранчо? Мы можем это сделать.

— Как? — Она почти молила. — Я вложила в ранчо последнее пенни, и, думаю, ты тоже.

Спорить по этому поводу бесполезно.

— Но мы могли бы получить заем, чтобы встать на ноги.

— Мы говорили об этом вначале, помнишь? Ранчо уже заложено под основательный процент. Если мы возьмем вторую закладную и не сможем быстро выплатить долг, банк лишит нас права собственности и мы будем в еще худшем положении, чем сейчас.

Она была права. Невозможно. И бессмысленно отказываться от вполне перспективных планов переезда. А что, если Дарси поедет с ним в Оклахому? Джо отмел эту идею — и подумать нельзя было, чтобы Дарси поехала на ранчо, которое находилось неизвестно где, и жить с ним, пока он будет выплачивать долг своей невестке. Он справится, а для Рики это вообще хорошо: Розанна ему родственница, и мальчик еще слишком мал, чтобы чувствовать себя неуютно. Но не могло быть и речи о том, чтобы обречь на это Дарси.

А как насчет того, чтобы поехать с ней в Калифорнию? При мысли об этом Джо чуть не расхохотался. Он никак не мог навязать себя ей. Что будет она делать с ковбоем и ребенком в этом эфемерно-беспечном краю?

— Ты права, — с грустью согласился он. — Но это было бы замечательно.

Джо знал, каким важным было это Рождество для Дарси: она ведь так старалась для Рики.

Пару дней назад Джо купил елку и безуспешно пытался выставить Дарси из дому под тем или иным предлогом. Ему хотелось украсить елку так, чтобы для всех это было сюрпризом. В конце концов он решил приобщить к этому Рики. Он попросит Дарси отвезти ребенка посмотреть специальное рождественское представление в близлежащем городе. Триста шестьдесят четыре дня в году город назывался Айви, но в Рождество он превращался в Рождественскую деревню, и, чтобы посмотреть на него, люди съезжались со всех окрестностей.

— Но я должна приготовить обед, — протестовала Дарси.

— А что там делать? Засовываешь индюшку в печь и пять-шесть часов ждешь.

— А как насчет гарниров и салатов?

— Ты приготовишь их за час до обеда, — произнес Джо, выпроваживая ее за дверь. — Я видел, как ты делала это в День благодарения. Рики, одевайся.

Дарси посмотрела на Рики.

— Ты действительно хочешь посмотреть на эту Рождественскую деревню или ты просто заодно с папочкой и тоже хочешь выдворить меня из дому?

Рики глазом не моргнул:

— Я хочу посмотреть на Рождественскую деревню. — Он был сама невинность.

Дарси сдалась, но на этот раз взяла машину Джо, чтобы не было никаких осечек.

Когда они вернулись, через три с половиной часа, Джо был на последнем издыхании, но дом выглядел словно фото из журнала.

— Где Дарси? — спросил Джо, глядя на небо, ставшее свинцовым за время их отсутствия. И в воздухе пахнет металлом, подумал он. Похоже, пойдет снег.

— Она достает подарки из машины. — Рики стягивал курточку. — Для тебя у нее очень огромный подарок.

— Разговор обо мне? — в дверях показалась Дарси — свеженькое личико, розовые щеки, блестящие глаза. Волосы крупными локонами рассыпались по плечам, и действительно, она держала коробку невероятных размеров.

— Мы здорово провели время, а, Рики?

— Ага. — Мальчик вновь повернулся к отцу: — Тебе тоже надо было пойти.

Дарси вручила увесистый подарок Джо.

— С Рождеством, — сказала она. — Кажется, пойдет снег. Когда у вас здесь последний раз было белое Рождество?

— Никогда, — сказал Рики. Потом подумал и спросил: — А что это такое?

— Это значит — снежное. — Дарси замолчала и прислушалась к тишине. — Нам не хватает небольшого перезвона. У тебя есть записи?

Музыка! Черт, как он мог забыть? У него даже нет ни одной кассеты.

— Нет, — он пожал плечами. — Может, радио? Дарси весело покачала головой.

— Не волнуйся, у меня наверху есть. Я мигом, — она побежала наверх и вернулась с коробкой из-под туфель, полной кассет. — Этого должно хватить.

Джо взял у нее коробку и повел их в убранную гостиную.

— Я думал, ты не любишь Рождество.

— Я имела в виду, что у меня никогда не было особенно удачного праздника, — поправила его Дарси. — Но надежда умирает последней, — и тут при виде ели, украшенной разноцветными огнями, глаза у нее расширились от восхищения. — Джо, — выдохнула она, — это просто невероятно.