Энн Хампсон - Пока бьется сердце

— Все в порядке, — любезно пробормотала она. — Я не возражаю.

— Что ты сказала?

— Вы можете одеваться. Я не возражаю. Я всегда болтала с Полем, когда он одевался.

— Не хочешь ли ты сказать, что сидела и наблюдала, как одевается твой отец! — воскликнул он после изумленного молчания.

— Я не наблюдала. — Кэти улыбнулась. — Мы просто разговаривали в это время. Вам придется немного изогнуться под халатом, но вообще это довольно легко. Так делал Поль, и я тоже так делаю.

— Я не Поль, — резко оборвал ее Чарльз, — и у меня нет привычки одеваться в присутствии странных особ женского пола. Вон! — Он указал на дверь.

Кэти соскочила с кровати, подобрала свои туфли и в недоумении уставилась на него.

— Я не странная особа, — запротестовала она. — Я ваша племянница.

— Какая разница?

— Ну, мы родственники, так что разница есть.

— Мне кажется, — сказал он тем же резким тоном, — что твой отец понятия не имел, как нужно воспитывать дочь. Он не имел права одеваться в твоем присутствии, а то, что тебе разрешалось переодеваться в его присутствии, — это просто отвратительно!

— Это неправда, — возразила она с растущим недоумением. — Поль воспитывал меня с колыбели; ему приходилось все делать для меня, пока мне не исполнилось шесть или семь лет, не помню. Поэтому он не считал, что я должна стесняться его, когда стала в состоянии сама следить за собой.

— Может, и нет, — устало заключил Чарльз. — Но теперь ты женщина и знаешь меня меньше чем двадцать четыре часа. Кроме того, я думаю, ты прекрасно понимаешь, почему мы не должны заскакивать друг другу в спальню. В общем, я не желаю слышать об этом ни сейчас, ни в какое другое время. Закрой за собой дверь.

С глубоким вздохом Кэти сделала несколько нерешительных шажков к двери, после чего повернулась:

— Я боюсь встречаться с Берил и тетей Мойрой, потому что я не знаю их. Я хочу спуститься вниз с вами.

— Тогда оставайся в своей комнате, а я зайду за тобой, когда буду готов.

— И еще я хотела рассказать вам о тех людях, которых встретила сегодня. Они живут в черно-белом доме вон там. Леди сказала, что они были вашими друзьями.

— Дины? — В его глазах засветилось любопытство, и он добавил: — Расскажешь об этом за завтраком.

Переполох начался, когда Элис заявила о том, что уходит. Чарльз спустился вниз, предварительно зайдя к Кэти и сообщив, что он готов. Не успел он переступить порог гостиной, как Элис сообщила ему, что уходит от них в конце недели.

— Что за новость! — нахмурился он. — Вас что-то расстроило?

Ни он, ни Элис не заметили Кэти, появившуюся в дверях гостиной.

— Вам что-нибудь сказала миссис Блайт? — добавил он.

Кэти решила, что для него привычное дело разбирать жалобы слуг на свою мачеху. Это явно выглядело таким образом.

— Нет, дело не в этом. Я больше не чувствую себя в безопасности, сэр. Никто из нас не чувствует.

— Может, тебе лучше все объяснить, — сказал Чарльз, сильно нахмурившись.

— Дело в юной леди, сэр; мы все ее боимся. Я не хотела бы это говорить — ведь она ваша племянница, — но ведь она не совсем нормальная, ведь так? — И, заметив его выражение, она поспешно добавила: — Она так странно вела себя с Купером. Вчера вечером она пыталась убедить его, что у нее есть — как там она сказала? — ах да, морские змеи в деревянной коробке, забитой гвоздями, и она сказала, что им миллионы лет. И эта девушка посмотрела на него таким странным взглядом, так только они смотрят, вы понимаете, что я хочу сказать? А сегодня утром еще хуже, мы решили, что она просто буйная. Она прогуливалась с молотком и точно убила бы бедного Купера, — драматично добавила она, — но он успел убежать, хотя она и пыталась его догнать, так он сказал. Когда она вошла, у нее в руке тоже был молоток, так что я поняла, что он говорил правду, клянусь своей жизнью! — Элис горестно засопела, бросив на него укоряющий взгляд. — Я так давно здесь работаю, что мне уже поздно подыскивать другое место, но я не смогу заснуть в моей кровати, зная, что она, будучи не в своем уме, находится со мной под одной крышей.

— Разумеется, моя племянница нормальная! Не говори такой чепухи, — оборвал он ее и, нахмурившись, попытался вспомнить, что говорила Кэти по поводу Купера и окаменелостей.

Он не вспомнит, подумала Кэти, так как очень мало обращал внимания на то, что она пыталась ему сказать.

Она по-прежнему стояла в дверях комнаты, сморщив в недоумении лоб.

— Подойди сюда! — приказал Чарльз, и девушка нерешительно приблизилась, совершенно сбитая с толку его хмурым видом. — Что ты сделала Куперу вчера вечером?

— Ничего, я понятия не имею, о чем она говорит, — взволнованно ответила она. — И я никогда не приближалась к ней с молотком.

— Нет, приближалась, мисс, и ты махала им перед лицом Купера. Они не всегда помнят, что они делают, — обратилась она к Чарльзу. — У моей сестры была подруга, которая…

— Этого вполне достаточно, — высокомерно оборвал он се. — Здесь явное недоразумение, но это не извиняет ваше неуважение по отношению к мисс Кэти. Прошу не забывать о том, что она моя племянница! — Он властно помахал в сторону буфета. — Отнеси еду в кухню и разогрей ее. А потом скажи Куперу, чтобы он немедленно пришел сюда.

— Да, мистер Блайт. — Элис подхватила поднос и с поспешностью ретировалась.

— Мне очень жаль, дядя Чарльз. — Кэти нервно откашлялась. — Она уволится, как вы думаете?

Чарльз ничего не ответил; вместо этого он обрушил на нее обличительную проповедь по поводу недопустимости ношения геологического молотка среди людей, которые понятия не имеют, зачем он нужен.

— То, что ты решила взять его с собой сегодня утром, для меня совершенно непостижимо, — продолжал он все тем же язвительным тоном, — нигде поблизости нет ни каменоломен, ни открытых месторождений, чтобы ты могла воспользоваться ими… — Он замолчал, его глаза проницательно сузились. — Ты больше не на вересковых полях, запомни это. Здесь каждая стена, каждое поле, каждый клочок земли кому-нибудь принадлежит!

— То же самое было и на вересковых полях, но там никто не оспаривал моего права гулять по ним.

— Где ты была сегодня утром?

— Я прошлась по полям.

— Ты не имела на это права, ты вторгалась в чужие владения.

— Я этого не понимаю, — запротестовала Кэти. — Поль говорил, что земля принадлежит всем и что по ней можно свободно передвигаться туда, куда ты пожелаешь.

Вздох отчаяния вырвался у Чарльза.

— Оригинальные идеи твоего отца здесь никто не разделяет, — кратко проинформировал он ее. — Ты не можешь прогуливаться по обработанным полям. — Он бросил на нее прямой и многозначительный взгляд. — Я не намерен выслушивать жалобы в твой адрес, Кэти. Надеюсь, я достаточно ясно выразился?