Энн Хампсон - Пока бьется сердце

Бедный мистер Джонсон. Он выглядел таким расстроенным и был почти готов отказаться от работы. Ведь она обвинила его в предательстве, объявив, что сама лично скорее умрет от голода, чем примет от него хоть пенни, заработанные у врага. Это было правдой. Она на самом деле предпочитала бы голодать, чем принимать от него такие деньги, но было бы слишком несправедливо требовать от мистера Джонсона, чтобы он отказался от работы, ведь старик так мечтал быть полезным после ухода на пенсию.

На следующий день, в воскресенье, миссис Фостер пришла рано и принесла молоко. Кэти настояла на том, что заплатит за него. В этот раз пожилая женщина вела себя еще более странно, и когда девушка пробормотала что-то насчет того, что ей осталось провести в коттедже всего два дня, она ответила — как показалось Кэти — с наигранным безразличием:

— Мы обо всем позаботимся завтра. Возможно, в конце концов, этот мистер Блайт не такой уж подходящий опекун для тебя, моя милая. Я хочу сказать, — поспешно добавила она, так как Кэти перестала вытирать пыль и озадаченно обернулась к ней, — что он может быть слишком строгим и совсем не захочет вникать в твое положение. Может, он совершенно бесчувственный, — продолжала она с горячностью, которая показалась Кэти совершенно неуместной. — А тебе так нужны сочувствие и понимание, моя дорогая, в твоей жизни произошли такие перемены. Ведь из этого не выйдет ничего хорошего, если он окажется не таким, как мы рассчитывали, не так ли?

— Да… да, думаю, что не выйдет… — Кэти взяла безделушку с каминной полки и рассеянно провела по ней тряпкой. — А каким мы рассчитывали его найти? Я представляла его солидным господином, немного похожим на Поля. Но никогда не думала, что он может оказаться суровым или недобрым.

— Я тоже не представляла до тех пор, пока… пока хорошенько не подумала об этом. Например, у нас нет никаких оснований предполагать, что он пожилой. Это правда, твоя мать писала о нем девятнадцать лет назад, но он мог быть и школьником в то время.

— Да… да, это правда. — Она задумчиво поставила безделушку на место и какое-то время не сводила с нее глаз. Она не могла представить себе жизнь с молодым человеком, и не только потому, что прожила всю жизнь со своим отцом. Это было невозможно. — Интересно, почему он не ответил на твое письмо? — наконец спросила Кэти. — Ты не думаешь, что после стольких лет он просто переехал в другое место? Ты написала свой адрес на конверте, чтобы в таком случае письмо вернулось назад?

— Да. — Миссис Фостер, наклонившись, усердно раздувала огонь. Признание далось ей нелегко.

— И оно не вернулось к тебе… Значит, он получил его. Как странно, что он не написал ответ. — Она застыла в размышлении. — Что ты там написала? — с любопытством спросила она. — Что ты рассказала ему обо мне?

— О, только то, что я сочла необходимым. — Женщина быстро отпрянула от камина, так как сноп искр из него упал на ковер. Кэти принялась тушить их, ожидая продолжения рассказа. — Я объяснила возникшую ситуацию и рассказала, что ты провела всю свою жизнь здесь, на болотах. Написала, что ты слишком неопытна для своего возраста и совершенно невинна и что, возможно, ты совершенно не подозреваешь о некоторых, гм, вещах…

— Но это не так! — Кэти покраснела от негодования. — Неудивительно, что он не ответил. Он, наверное, решил, что я совершенно глупа.

— Вовсе нет. Но ты действительно неопытна, моя дорогая, и я решила, что будет лучше объяснить это на тот случай, если он решит взять тебя к себе. Я также написала ему о твоем отце, что он был известный геоморфолог, Поль Блейкман. Он очень заинтересовался и хотел узнать… — Пожилая женщина в отчаянии замолкла, и глаза Кэти широко открылись с видом изумленного недоумения. Но миссис Фостер тут же нашлась и продолжала, совершенно спокойно: — Твой отец, разумеется. Я объяснила, что он очень интересовался всеми этими горными породами в нашей местности и что он всегда хотел узнать, как они формировались. Я сказала, что если он чего-то и не знал об этих горах, значит, это и не стоило знать и что он все записывал и составил карты и все такое прочее.

— Ты все это написала в письме? Должно быть, оно получилось очень длинным, — «и довольно скучным» прибавила про себя Кэти.

Мистеру Блайту вряд ли нужно было все это знать. Она внезапно сдвинула брови; во всем этом было нечто, чего она не могла понять, но едва девушка смогла сформулировать свой вопрос, как миссис Фостер снова заговорила, подтвердив, что письмо действительно получилось довольно длинным. Затем она снова принялась уговаривать Кэти не забивать себе голову мыслями о мистере Блайте, так как она почти уверена, что он вовсе не такой милый человек. Может, она откажется от его помощи, если тот предложит ее, поэтому сама миссис Фостер уверена, что даже и лучше, что он не ответил на письмо.

— Ты хочешь сказать, что он мог бы не понравиться мне? Да, разумеется, это может случиться. — А затем прибавила с глубоким вздохом: — Хотя он так и не дал мне шанса полюбить или не полюбить его, и я понятия не имею, что мне теперь делать.

Миссис Фостер не успела ответить, как раздался негромкий стук в дверь и вошел мистер Джонсон. Он поприветствовал женщин, выразив надежду, что заявился не слишком рано, после чего уютно устроился в кресле возле огня.

— Я как раз ухожу.

Кэти показалось, что миссис Фостер произнесла эти слова со вздохом облегчения. Она явно обрадовалась приходу старика, и это было очень странно, тем более что в их крошечной деревушке все прекрасно знали, что эти двое терпеть не могут друг друга.

— До свидания, Кэти дорогая. Я принесу тебе что-нибудь попозже на ленч. — И с этими словами она исчезла.

— Старая сплетница, — пробормотал старик, поднимая ноги на решетку.

— Она не такая — не надо так говорить, мистер Джонсон!

— Болтает обо всех…

— Только не здесь. Она никогда не сплетничает, правда. Она всегда так хорошо относилась к Полю и ко мне.

— Ты слишком молода, вот почему она никогда не сплетничает с тобой. Но стоит ей только собраться со своими приятельницами в пабе, она никого не пощадит. — Он вытянул палец в сторону Кэти, которая собиралась вновь протестовать. — Спорю, что уже все в нашей деревне знают о твоих делах.

— Это не важно. — Кэти сняла чайник с каминной полки. — В любом случае все и так уже все знают.

— Да… возможно. Но что, если она заговорит о тебе с посторонним? Через пять минут он уже будет знать о тебе все! Что ты бродишь по окрестностям, словно дикий зверь — да-да, я слышал, как она называла тебя, — и то, что ты чувствуешь к этому боссу, тому, что наверху, как ты ненавидишь его и винишь его в смерти Поля. Нет, я не хочу защищать ее, милая, я знаю, что говорю. Добросердечная, этого я не стану отрицать, но я терпеть не могу женщин, которые не умеют держать язык за зубами.