Марго Эрли - Чего не сделаешь ради любви

«А ведь он все равно знаменитость, Мэри Энн! Так что не случайно вы оба попали в этот дурацкий журнал».

Ну а что, собственно, они такого делали? Ну, встретились, поужинали вместе. Бар не поджигали, гонки на машинах не устраивали, пьяными не напивались, к стриптизеркам не приставали.

«Я это переживу», — думала она, слушая, как Грэхем беседует с мамой о ее работе в церкви. Все вдруг разом изменилось. Она отчетливо поняла, что больше не влюблена в Джонатана Хейла и не жаждет встречаться с ним.

Грэхем Корбет — вот кто имел для нее значение!

После десерта, когда все сидели в гостиной, Грэхем сказал:

— Мэри Энн, может, это глупо звучит, но я хотел попросить вас посмотреть кое-какие мебельные каталоги. На День благодарения приедет моя мать, и мне нужно обставить гостевую спальню.

Камерон, усердно запивавшая вином лекарство от несчастной любви, полученное от Бриджит, вдруг брякнула:

— А почему бы вам не показать ей коллекцию насекомых?

Мэри Энн не удержалась от смеха. Грэхем тоже засмеялся. Тетя Каролина только покачала головой и взяла сигарету, собираясь, очевидно, выйти на улицу.

— Я с удовольствием помогу выбрать подходящую мебель, — заверила Мэри Энн.

Камерон вытащила из кармана зазвонивший мобильный, и Мэри Энн расслышала, что она шептала:

— Нет, Пол, сегодня я не смогу прийти. Просто скажи ей, что у тебя уже есть девушка, и она отстанет. В любом случае я вести машину сейчас не в состоянии, я выпила. — Она вздохнула. — Джейк за мной заедет? О господи! Ну, скажи ему, что я буду ждать его на мосту.

Очевидно, Камерон никого не собиралась знакомить со своей семьей.

— Учти, что теперь ты у меня в большом долгу, — напомнила Камерон своему лжебойфренду.

Грэхем встал, приподнял брови и кивнул в сторону прихожей.

— Слава богу, — сказала Мэри Энн, когда они вышли на улицу. — Спасибо вам.

Он улыбнулся:

— Я все придумывал подходящий предлог, чтобы пригласить вас к себе домой, но ваша кузина меня раскусила.

— Да, она очень проницательная.

— Зато я сразу понял, что самый подходящий момент заманить вас к себе — это когда вся ваша семья соберется вместе. Может быть, вы даже раздумаете возвращаться.

Мэри Энн засмеялась и почувствовала легкий трепет в области солнечного сплетения, который охватил и все тело. Она взглянула в его лицо, освещенное фонарем, пытаясь угадать, насколько он серьезен.

И решила, что это всего лишь флирт.

— Так мило с вашей стороны было отвезти вчера отца домой.

— Мне было с ним интересно.

Разумеется, Мэри Энн ему не поверила, но все равно оценила эти слова.

— На следующие выходные в Чарльстоне будут играть блюз. Малоизвестный музыкант, но я слушал, и мне понравилось. Как вы?

— С удовольствием послушаю. Спасибо.

Грэхем, видимо, все же догадался, что они с Джонатаном не встречаются в том особенном смысле, на который тот намекал.

— Очень хорошо, — улыбнулся Грэхем. — Я рад, что не надо будет пристраивать билеты.

Он мельком взглянул на нее, на ее очаровательный профиль, и ему неудержимо захотелось прикоснуться губами к ее темным густым бровям, ресницам, пухлой верхней губке. Из глубин памяти выплыл образ Брионии и тяжелые месяцы, последовавшие за ее смертью. Разве нельзя встречаться с Мэри Энн, не влюбляясь в нее по уши? Не обязательно привязываться к ней так же сильно, как к жене…

Она внезапно рассмеялась:

— Не могу дождаться, когда они все уедут!

— Ваши родные?

— Да.

— Могу предоставить вам убежище, — предложил он с улыбкой.

— Тогда разразится вселенский семейный скандал.

Они оба посмеялись и поднялись по ступеням к его двери.

— Хотите кофе или чего-нибудь покрепче, перед тем как взяться за каталоги?

— Так вы действительно хотите выбрать мебель? — спросила Мэри Энн.

— Конечно. Но если вы предпочитаете, чтобы я снова обыграл вас в шахматы…

— Я чемпионка мира по покупке мебели, — ответила Мэри Энн.

В доме Грэхема в самом деле была одна пустая комната, которую он намеревался обставить к приезду матери. Только на окне с жалюзи висели легкие белые шторы, и у стены стояла узкая кровать.

— Ее заберут в благотворительное учреждение, — пояснил Грэхем. — Дэвид Курье как раз спрашивал, нет ли у меня ненужной мебели.

— Симпатичный человек, — сказала Мэри Энн, переворачивая страницы одного из каталогов, который они захватили с собой наверх.

Грэхем сел рядом с ней на кровать и с любопытством посмотрел на нее.

— Расскажите-ка мне о приворотном зелье. Или это плод воображения Элинор Свифт?

Мэри Энн сама не знала, от чего пришла в большее замешательство — от вопроса или от близости его тела.

«Как это я до сих пор не замечала, насколько он привлекателен физически?»

Она лихорадочно придумывала, что ответить.

Может быть, правду?

И выбрала линию поведения, которой придерживалась и с Джонатаном.

— Приворотное зелье действительно было. Мы с Камерон приобрели его просто ради шутки. Но Джонатан Хейл его не пил.

— Вы дали его кому-то еще?

Мэри Энн молча порадовалась тому, что он сформулировал вопрос именно так, а не иначе. Она никому не давала снадобье. Грэхем сам выхватил бокал у нее из рук.

— Нет.

— Что же вы с ним сделали?

Она сжала губы, помедлила.

— С ним случилось нечто непредвиденное. — И, посмотрев на него, девушка не смогла удержаться от улыбки. — Я вам обязательно расскажу, только в другой раз.

— В другой раз?

Ответ, кажется, очень его обрадовал. Он внезапно наклонился и поцеловал ее в губы. Теплая волна пробежала по телу Мэри Энн и как бы подтолкнула его к Грэхему. Она сама не заметила, как ответила на его поцелуй, и это было сладко и приятно. Он слегка отодвинулся от нее — дюйма на два, не больше, — и произнес:

— Мне так давно этого хотелось.

— Давно? — переспросила она недоверчиво.

— Наверное, с тех пор, как я вас впервые увидел. Хотя потом долго спорил сам с собой.

— Почему?

— Было так очевидно, что вы меня недолюбливаете, что питаете чувство к Хейлу.

Мэри Энн залилась краской.

— Не один вы это заметили. — Она почему-то вдруг сильно разнервничалась, но ее тянуло к нему все сильнее. И она неожиданно для себя выпалила: — А я и не знала, что вы были женаты — до того вечера, когда вы зашли к нам домой.

Он молчал, и она заглянула в его карие глаза. Он явно собирался что-то сказать. Но так и не сказал, и Мэри Энн снова заговорила:

— Джонатан сказал, что вы очень тяжело перенесли смерть жены…

Грэхем кивнул, прикусил нижнюю губу:

— Да. Это самое плохое, что со мной было. Не сама ее смерть, а что произошло потом. Я почти разрушил свою жизнь. Мне казалось, что ничего уже не имеет смысла, и я вел себя… соответственно. — Он уставился в пространство перед собой. — Иногда надо всего лишиться, чтобы научиться ценить то, что имел.