Кристин Лестер - Девушка в полосатом шарфе

А началось все с дурацких яблок. В тот злосчастный день Кира возвращалась на автобусе из маленького летнего домика под Нимбурком к себе в Прагу. В огромной холщовой сумке, тяжело оттягивавшей руку, лежало двадцать килограммов яблок и немного ее личных вещей, которые она брала с собой на выходные к маме. Может, яблок было и не двадцать килограммов, а больше, потому что ручки у сумки трещали уже при посадке в автобус, а на ее коричневом полотняном боку, еще выходя из дома, Кира прочла: «Внимание! Выдерживает не более 20 килограммов!». Вот так. Сумка была, прямо сказать, тяжеленная, но главное — неудобная. И зачем мама всучила ей столько яблок, если их продают на каждом углу буквально за копейки? И зачем она поехала этим автобусом, а не подождала папу с машиной? И почему, как назло, никто из друзей не берет трубку, а аккумулятор в мобильном — на последнем издыхании, а ей с вокзала не на чем ехать домой, а денег на такси нет, а сестра тоже куда-то загадочно пропала, а…

— Девушка, а вы не знаете, во сколько мы будем в Праге? — вдруг подала голос седенькая благообразная старушка справа от нее, и Кира нахмурилась, недовольная, что ее отвлекли от размышлений.

— Не знаю.

— А сейчас мы что проезжаем?

— Не имею понятия.

— А во сколько мы выехали?

— На билете должно быть написано.

— Ах, я потеряла свой билет. А можно посмотреть ваш?

— Можно.

Кира подала свой измятый билет, и старушка принялась изучать его, чуть ли не водя носом. Наверное, плохо видит! — подумала Кира и протянула руку, чтобы взять обратно клочок бумаги:

— Дайте, я посмотрю! Вам, наверное, плохо видно?

— Да нет, нормально. А вы заметили, что у вас тринадцатое место?

— Заметила… то есть не заметила. — Кира растерянно посмотрела на свою соседку.

— Ведь это несчастливое число.

— Я как-то об этом не подумала.

— А еще у вас серийный номер билета 1313.

Кира слегка разозлилась:

— Какая разница?

— Мне кажется, стоит обращать внимание на такие вещи, когда покупаешь билет.

— Глупости.

— Ничего не глупости! — Старушка слегка надулась. — Я вот никогда не беру билеты с такими номерами. А еще у меня несчастливые числа 6 и 9. А один раз я даже…

— Все это чрезвычайно интересно, только зачем вы мне это говорите?

— Как зачем? Чтобы предостеречь.

— От чего?

— От невезений.

— А может, у меня число 13 счастливое?

— Нет. Оно у вас, как у всех нормальных людей, несчастливое.

— С чего вы взяли?

— Вы испугались, когда я показала вам билет. Вы вздрогнули.

— Просто это было очень неожиданно… Просто…

— А у вас мобильный сдох.

— Ой! — Кира машинально глянула на телефон, понажимала на кнопки, но экран был черен и пуст. Мобильный действительно сдох. А зарядка ждала ее в Праге.

— Вот видите? Что я вам говорила? А у меня, кстати, есть с собой зарядное устройство, и оно подойдет к вашему телефону.

— Да что вы говорите?! — буркнула в сердцах Кира.

— Да-да, берите. За соседними креслами есть розетка… Вы ж всю дорогу кнопки жмете, значит, вам надо срочно до кого-то дозвониться. Ну, милочка, соглашайтесь, не то я передумаю!

Кира отнесла телефон на соседние сиденья, которые никто не занимал, и оставила там. На секунду у нее мелькнула мысль, что можно и самой пересесть подальше от докучливой соседки, но теперь она чувствовала себя обязанной. За услугу полагалось оказать ответную услугу, а старушке, видимо, больше всего на свете хотелось поболтать.

— Ну что, поставили?

— Поставила. Спасибо.

— Ну, как зарядится, так и спасибо скажете. А сейчас пока рано. Расскажите о себе. Чем вы занимаетесь?

— Я экономист.

— Интересно.

— Вы считаете, это интересно?

— Нет. Но глядя на вашу внешность, я бы сказала… м-м-м… что вы какая-нибудь художница или, например, журналист… В общем, человек творческой профессии. Экономисты так не одеваются.

— На самом деле все одеваются так, как хотят.

Старушка еще раз с интересом прошлась взглядом по одежде Киры. Та невольно убрала ноги в «солдатских» ботинках под сиденье и натянула юбку пониже на колени, чтобы прикрыть вызывающе-яркие, почти детские полосатые колготки. Не удалось… Она поежилась под проницательным старушкиным взором и бессознательно засунула руки в карманы. Короткое серое пальто и беретка — тоже разноцветная, словно деревенский домотканый коврик — венчали ее наряд. Из-под оранжево-бирюзовых полосок, окружавших макушку, в разные стороны торчали жесткие темные волосы. Она никогда не умела уложить их как надо, и поэтому прическа — вопреки всем шапкам и капюшонам — получалась очень пышная и бесформенная.

Впервые Кира вдруг усомнилась: а может, она и впрямь одета слишком неуклюже для своих двадцати пяти лет? Вот младшая сестренка, та — другое дело. Она всегда одевалась так, что комар носа не подточит: и дорого, и элегантно, только из-за этого казалась старше лет на пять. Их часто путали: кто старшая, а кто — младшая.

— Да, экономисты не носят такой одежды, это точно.

— А я ношу.

— Вам нравится?

— Очень.

— Хорошо. Тогда меня зовут пани Ижек.

— Замечательно. Тогда меня — Кира.

Старушка усмехнулась:

— Кира?

— Да. А что такого?

Пани Ижек еще раз удивленно мотнула головой.

— Ничего. Вы ведь очень самостоятельная девушка, Кира?

— Почему вы так решили? — Кира покосилась на свободное сиденье, но телефон показывал только индикатор зарядки, и — ни одного пропущенного звонка. Неужели никто не отзовется на ее отчаянные послания? Ведь она предупредила почти десять человек о том, что ее надо встретить!..

— Так вы считаете себя самостоятельной?

— Не знаю. Наверное. Я рано ушла от родителей и живу отдельно с тех пор, как окончила школу.

— А к кому едете сейчас?

— К себе. Мы все живем в Праге. И я, и сестра, и родители. В Нимбурке у нас просто летний домик, где папа и мама проводят почти все лето.

Пани Ижек кивнула на сумку:

— Яблоки?

— Да, — тяжело выдавила Кира. — Даже не знаю, как их везти домой. Друзья с машинами как в воду канули.

— Наймите такси.

— Да-да, спасибо. Я как-то сразу не догадалась.

Кира покосилась на нее: если сказать, что на такси нет денег, пани Ижек, скорее всего, попытается их предложить. Это будет уже чересчур.

— А вот я была… ах, кем я только не была! — мечтательно зевнув, протянула старушка.

— Например?

— Я, представляете, Кира, даже стюардессой успела поработать.

— Да вы что!

— Ага. Только недолго. Муж не разрешил. Первый муж у меня был ревнивый…

Кира тактично промолчала. Пани Ижек, несмотря на весьма преклонный возраст, вполне еще могла похвастаться следами былой красоты, так что Кира поверила сразу. Она была сухая, как жердь, высокая (что было заметно даже в сидячем положении) и жилистая. Но лицо сохранило живость, и в глазах мадам Ижек был какой-то совсем не старческий блеск. Надо же… Первый муж. Интересно, при такой-то внешности сколько их было: три, четыре?