Кейт Лондон - Может — да, может — нет

Мелани жаждала испытать остроту страсти, которую Слоун пробудил в ней, обнаружить и составить подробный перечень самых чувствительных точек Слоуна и использовать их себе на благо… на их обоюдное благо.

Она вздохнула, сожалея, что это время не наступит никогда. Слоун никогда, ни за что не должен узнать, как его двойственная натура действует на нее, как разжигает ее глубоко спрятанные и доселе дремавшие желания.

Пока Даниэла одевала своих бумажных куколок и болтала с ними, время от времени пользуясь советами Мелани, та пила горячую воду и пыталась сосредоточиться на своей работе. Слоун спокойно проспал до десяти часов. Тихонько открыв дверь в его спальню, Мелани внесла поднос с завтраком.

Ее обдало присущим только Слоуну особым запахом мужчины, смешанным с ароматом хвойного мыла. Она остановилась на полдороге, чувствуя, как напряглась вся ее плоть. Этот человек доводил ее до такого трепета, такого взрыва чувственности, который она не испытывала никогда в жизни.

Одновременно с ней из коридора в темноту комнаты Слоуна проник треугольник света.

— Закрой эту проклятую дверь, Мел, — прорычал Слоун.

Ее брови метнулись вверх. Слоун-любовник исчез.

Слоун-с-мерзким-характером лежал посреди простынь, скрестив руки на груди. Огромная пухлая подушка была подмята под бок; простыня едва прикрывала низ живота. Белый хлопок резко контрастировал с загорелой кожей. Мелани заметила, что он побрился: к его подбородку прилипли три крохотных кусочка туалетной бумаги. Вид этого подбородка с подергивающимися мышцами ей не понравился.

Когда она подошла ближе, Слоун гаденько ухмыльнулся.

— Нравится чистить и убираться? Это бушующее чудовище сотрясает все вокруг, когда ты пылесосишь. Я все слышал. Не сплю уже несколько часов и только и мечтаю, чтобы ты нашла для своих из-девательств кого-нибудь другого.

— Хочешь меня уколоть? Не получится. Ты спал без задних ног по крайней мере еще час назад. Я проверяла, — сказала она с улыбкой и подошла к кровати, чтобы поставить поднос с завтраком Сло-уну на колени.

— У меня была воистину беспокойная ночь. Я то вставал, то ложился. Мужчине очень тяжело, когда женщина использует его, — промямлил Слоун.

— Использует?

— Отбирает лучший контракт. Шантажирует в самый неподходящий момент. Ты — добрая самаритянка, не так ли, Мел?

— Победителей не судят, старина, — с легкостью парировала она, сразу почувствовав себя в привычной атмосфере мерзкого характера Слоуна. Она уже хотела опустить поднос, но вдруг замерла, заметив отчетливые мужские формы под легким хлопком, прикрывающим его бедра. Внутри началось легкое покалывание. Натянутые струны заныли.

Он взглянул на нее, забрал поднос и поставил себе на ноги.

— Кофе. Черный. И немедленно, — пробурчал Слоун, оглядывая поднос с апельсиновым соком, нарезанным персиком и овсяной кашей. Подняв глаза на девушку, он несколько секунд смотрел на нее невидящим взглядом, затем свел брови на переносице.

Мелани похолодела. У Слоуна было выражение лица человека, мучительно пытающегося что-то припомнить…

Темно-карие глаза внимательно изучали ее лицо, потом остановились на грудях, спрятанных под толстым свитером. Мелани зябко поежилась. Специально подобранный лифчик делал ее прелести менее заметными, что облегчало ее существование в мире бизнеса, так же как сшитый на заказ корсет делал менее выпуклыми ее женственные бедра. Еще в юности она усвоила, что хорошеньких миниатюрных блондинок на работе никто не принимает всерьез. Благодаря нижнему белью, сшитому опытной белошвейкой, ее деловой костюм сидел на ней безукоризненно и свободно, придавая ей строгий вид.

Слоун слегка покачал головой, как бы безмолвно отвечая на собственный вопрос.

— Кофе… Немедленно, — повторил он и осушил стакан с соком.

— Это будет кое-чего стоить, — улыбаясь, ответила она. — Итти хочет купить акции «Амалгамейтед Флоринг», маленькой семейной компании с большими деньгами, используемой для списывания налогов. Он говорит, управляющий сидел с ним в одной камере…

Слоун закрыл глаза и утомленно откинулся на подушки, словно видел весь этот деловой мир в белых тапочках.

— Угу. Он и меня пытался втравить в это дело. В тебе он почувствовал слабого игрока. Не давай ему себя уговорить. Забудь об этом и зацепись за что-нибудь более соблазнительное и вызывающее. Подумай, например, о соевых бобах или арахисе в области здоровья. Направь его мысль в это русло. Или попробуй устроить его друга на работу в преуспевающую компанию.

Он устало вздохнул и сквозь прищуренные веки стал смотреть на дождь. Погруженный в свои мысли, Слоун с любовью поглаживал подушку у себя под боком. Было отчетливо видно, что он очерчивает рукой контуры роскошного женского тела.

Мелани вздрогнула и попыталась унять свои разгулявшиеся нервы и сердцебиение. Пальцы Слоуна скользили по подушке и медленно ласкали воображаемую округлость женской груди так, как до этого он ласкал ее.

В неясном полумраке на лице Слоуна застыло выражение одиночества и задумчивости. Неужели он тоскует о женщине своей мечты — о ней?

Мелани с трудом проглотила комок в горле. Ее затвердевшим соскам стало тесно в жестких пределах лифчика. Поразившись реакции своего тела, Мелани постаралась избавиться от дрожи в руках, сцепив позади себя пальцы, но от этого ее набухшие груди только сильнее прижались к свитеру и стали более выпуклыми. Она немного расслабилась, разжала пальцы и нагнулась за подносом.

Вожделение Слоуна не ослабевало. Он снова вздохнул, издав низкий, тоскующий, мурлыкающий звук, когда нащупал на пухлой подушке воображаемые бедра. Мелани беспомощно смотрела на него сверху вниз, не отрывая взгляда, почти касаясь пальцами его тела.

Затем, как будто внезапно вспомнив о ее присутствии, Слоун повернул к Мелани бесконечно печальное, усталое лицо.

— Как себя чувствует Даниэла?

Как можно более спокойным голосом Мелани ответила:

— Гораздо лучше.

Уловив хриплые нотки в ее голосе, Слоун вдруг снова напрягся, и на его лице появилось выражение охотника, не спускающего глаз с добычи.

— Повтори, — глядя на нее горящими глазами, потребовал он и сжал ее запястья. Большим пальцем он начал гладить внутреннюю часть ее ладони, остальные же собственнически сцепил вокруг тонкой кисти руки. — Повтори это точно так же, как раньше.

Понимая, что говорила своим нормальным голосом вместо привычной рубленой скороговорки деловой женщины, она откашлялась и произнесла, как обычно, бойким, деловым тоном:

— Гораздо лучше. Вырезает бумажных кукол и ждет тебя поиграть в лошадки.

Слоун пристально смотрел на нее секунду, потом закрыл глаза и помрачнел. Его рука безжизненно сползла вниз и снова вцепилась в подушку. Подтянув ее к подбородку, он принялся мрачно наблюдать, как капли дождя бегут по окну.