Маргарет Майо - Уйди из моей жизни

Даниэлла поборола свое замешательство и кивнула, улыбнувшись.

— Конечно. — А как еще она могла ответить?

— Я знаю, что это наглость с моей стороны, — прибавила Саманта, — но мне доставит такое большое удовольствие посмотреть на них. Ой, взгляните, лошади там! Ну, разве они не милые? — Саманта направилась к загону, вытаскивая из кармана пакетик с леденцами и ожидая, когда лошади подойдут.

Интересно, зачем пришел Байрон? Чтобы доказать ей, что он окончательно примирился с тем, что у них нет совместного будущего? Разве не причинила она ему боль, скрывая свои истинные чувства и заявляя о своей любви к Тони, чтобы он все, наконец, понял?

— Где же твой возлюбленный? — Байрон как будто прочитал ее мысли.

Даниэлла вскинула брови и холодно на него посмотрела.

— На работе, конечно.

— Но он хотя бы не оставляет тебя надолго одну по ночам? — Его тон был сухой и осуждающий.

— Разве тебя это касается? — ответила она вопросом на вопрос.

— Вероятно, не касается. — Он резко повернулся и крикнул Сэм, что уходит.

Этот долгий поцелуй, который он подарил другой девушке, причинил Даниэлле такую боль, словно Байрон своими собственными руками вырвал ей из груди сердце. Он почти убил ее тем, что заставил стоять и смотреть на них. Когда же он ушел, лучше себя Даниэлла не почувствовала.

— Я пыталась убедить Байрона, что нам сначала следовало бы позвонить, — сказала Саманта, входя за Даниэллой в дом. — Но он был уверен, что вы не будете возражать. Надеюсь, я не нарушила ваши планы?

— Нет, ничего страшного. — К счастью, а возможно, и к несчастью, Даниэлла попросила одну из своих помощниц присмотреть за магазином, так как знала, что все равно не в состоянии сконцентрироваться на работе. Но Байрон слишком самонадеянно полагал, что Даниэлла воспользовалась услугами кого-нибудь из помощников. Ведь он мог не застать ее дома!

— Байрон так много мне о вас рассказывал.

— Надеюсь, только хорошее? — спросила Даниэлла со слабым намеком на улыбку.

Саманта оказалась выше ростом, чем показалось Даниэлле сначала. Очень изящная, приятная и открытая, девушка эта излучала дружелюбие, и хотя Даниэлле хотелось чувствовать к ней неприязнь, она поняла, что это невозможно. На среднем пальце ее левой руки сверкал огромный бриллиант, и Даниэлла не могла отвести от него глаз. Когда она стала невестой Байрона, у нее было лишь простое колечко.

— Только хорошее, — отозвалась Саманта. — Первая любовь всегда и у всех особенная, вам так не кажется?

Так она знала, что они были когда-то раньше женаты? А знала ли она, как совсем недавно Байрон добивался ее?

— Да, ее никогда не забудешь, — согласилась Даниэлла.

— Я помню мою первую любовь. — Саманта выглядела задумчивой. — Я не вышла за него замуж, хотя очень этого хотела.

— Он не любил вас?

Саманта покачала головой.

— К несчастью, не любил.

Но сейчас она была влюблена снова. Она сияла так, как сияют обычно все влюбленные женщины — как мать Даниэллы; только Даниэлла не могла себе это позволить, так как вынуждена была эту любовь скрывать!

— Может быть, хотите чашечку чая? — Даниэлла заставила себя выбросить подобные мысли из головы.

— О да, если вас не затруднит. Прошло несколько часов с тех пор, как мы завтракали.

Даниэлла налила в чайник воды.

— Вы давно знаете Байрона?

Саманта улыбнулась, словно ей доставляло огромную радость постоянно говорить о нем.

— Три года. На самом деле мы — соседи.

— Да, я так и подумала. Так это вы ухаживаете за его садом?

Саманта опять улыбнулась.

— Он говорил обо мне? — Она выглядела очень довольной. — Да, я делаю это всякий раз, когда он уезжает, а случается это довольно часто.

— И вы не против?

— Нет, это для меня — удовольствие. У меня ведь только маленький балкончик, а я так люблю сады. Мне очень нравится находиться на свежем воздухе.

Даниэлла, задавая ей этот вопрос, имела в виду совсем другое. Она хотела знать, не возражает ли Саманта против таких долгих отлучек Байрона из дома.

— А кто ухаживает за растениями сейчас?

— Моя соседка по квартире. У меня появилось несколько свободных дней, а вчера утром позвонил Байрон и предложил мне приехать в Бирмингем и провести эти дни вместе с ним. Он — настоящий мужчина, правда? Не могу представить, почему вы когда-то разошлись.

— Такое случается, — ответила Даниэлла, надеясь, что прозвучало это небрежно.

— Как ни странно, — совершенно беззлобно произнесла Саманта, — мне всегда казалось, что он до сих пор вас любит и что никогда не будет ни с кем другим. Я жила только надеждами, потому что безумно в него влюблена, хотя никогда и не предполагала, что он ответит на мои чувства. — Все лицо ее осветилось прелестной улыбкой. — Когда он позвонил мне вчера вечером и попросил стать его женой, я едва поверила в такое счастье. О, Даниэлла, я — самая счастливая девушка в мире!

— Все выглядит так, словно мы оба с тобой сорвали банк.

Байрон нахмурился.

— Что ты хочешь этим сказать? — Что касается его, то весь проект галереи оказался катастрофой. И несмотря на то, что ответственность за недосмотр с него сняли, никто не мог остановить слухи, которые уже стали распространяться. Если этим слухам поверили, то можно считать, что это — начало конца его карьеры.

— То, что мы встретили настоящих женщин, с которыми можно провести вместе всю оставшуюся жизнь.

— А, это. — Его помолвка совсем вылетела у него из головы.

— Саманта очень красива.

Байрон кивнул в знак согласия.

— Сколько лет прошло с тех пор, как рухнул твой брак с Даниэллой?

— Почти десять, — резко ответил Байрон. Он пришел сюда не для того, чтобы обсуждать свои личные дела.

— Так долго жить в одиночестве, — произнес Род. — С тех пор как умерла моя жена, прошло восемь лет. Знаешь, встретив Эву, я почувствовал, что как будто родился заново. Ты такое испытываешь?

Байрону хотелось, чтобы Род прекратил задавать ему подобные вопросы.

— Думаю, да, — ответил он, скорее чтобы сделать приятное Роду, нежели потому, что это было на самом деле. Да, он любил Саманту, и у него не было сомнения, что их брак может быть счастливым, — если, конечно, этот брак на самом деле будет заключен. В нем до сих пор жила слабая надежда на то, что… Он тут же отбросил эту мысль. Даниэлла больше ему недоступна, он должен об этом помнить.

Когда Род наконец перешел к делу и рассказал Байрону о вероятности сноса галереи вообще, тому захотелось плакать. По утверждению частного детектива, которого он нанял, Джон Смит должен был иметь представление о том, что происходит.

Байрон снова спросил Рода об этом несчастном случае, и на этот раз, хотя и очень неохотно, Род признался, что в смерти Джона есть загадочные обстоятельства, о которых не сообщалось.