Мишель Селмер - За рамками приличия

Выйдя во двор, она бросила взгляд на машину гостя. Номера техасские, но машина незнакомая и очень дорогая. Значит, это богатый родственник.

Кэти направилась к сараю. Таинственный незнакомец, услышав ее шаги, обернулся.

— Кэти, смотри, кто к нам приехал! — воскликнул отец.

Сердце ее подпрыгнуло.

— Привет, Кэти, — сказал Адам.

Ее первым порывом было броситься в его объятия, но она сдержалась. Тем более что рядом стоял отец.

— Что ты тут делаешь? Мы идем к врачу только в среду.

— Я решил приехать заранее, чтобы на этот раз уж точно пойти с тобой. А твоя мама приглашала меня в любое время погостить у вас.

— Ну хорошо. — Мистер Хантли глядел то на нее, то на Адама. Кэти видела, что отец не очень доволен приездом гостя, но старается этого не показать. — Пойду посмотрю, что там с обедом.

Обед интересовал пожилого фермера только тогда, когда наступало время его съесть, и это был просто предлог оставить их вдвоем. Кэти была ему за это благодарна.

Адам внимательно посмотрел на нее и протянул:

— Ну, ты выглядишь…

— Беременной? — договорила она.

Он усмехнулся, и его усмешка была такой прекрасной, что у Кэти ослабли колени. Она скучала по улыбке Адама. Скучала по нему.

— Я хотел сказать — замечательно. Беременность тебе явно идет.

Она положила руку на свой округлившийся живот:

— Доктор Хог уверяет, что у него никогда не было пациентки, которая бы так хорошо с этим справлялась. Если бы не мой большой живот и непреодолимое желание поспать после обеда, я бы и не догадывалась, что беременна.

Адам взглянул на ее живот:

— Можно, я коснусь?

Этого-то она и боялась. Адам часто говорил, что ему не терпится дотронуться до ее живота и нащупать ребенка, но она прекрасно знала, что бывает, когда он к ней прикасается. Однако отказать ему Кэти не могла. Это было очень важно для него.

— Конечно, — пролепетала она.

Рука Адама была такой большой, что покрыла практически весь живот, а тепло его ладони проникло сквозь ткань и согрело ей кожу.

— Ты чувствуешь, как ребенок шевелится? — спросил он.

— Иногда возникает ощущение, будто кто-то машет крылышками. Но я читала, что это могут быть просто мышечные спазмы. Настоящих толчков я пока не чувствую.

Ощущение мужской руки на ее животе согрело Кэти изнутри, а сила притяжения между ними приближалась к критическому значению. Если он сейчас же не отойдет, она совершит какую-нибудь глупость…

— Я скучал по тебе, — признался Адам.

Кэти не могла бы сопротивляться, даже если бы захотела. Она обняла его, спрятала лицо у него на груди и прошептала:

— Я тоже.

Это было и прекрасно, и страшно, потому что любовь разгоралась в ней с новой силой. Впрочем, она никогда и не угасала.

Что, если ей не дано преодолеть это чувство?

Колокол зазвонил к обеду, затем мама позвала их:

— Вы, двое! Пора за стол!

Кэти неохотно отпустила Адама и тут же решила, что, пока он здесь, ни объятий, ни прикосновений больше не будет. Он, похоже, может включать и выключать свои чувства, но для нее это невозможно.

Происходило что-то странное.

Раньше, когда Бекка привозила сюда Адама, все чувствовали себя неуютно, разговор не клеился. Может быть, потому, что самой Бекке было неприятно бывать в родном доме. Этим она словно перечеркивала свою новую жизнь с Адамом. А сейчас всем было весело, все искренне радовались обществу друг друга.

После ужина отец повел Адама посмотреть конюшни, а Кэти с матерью уселись на пороге.

— Не люблю признавать, что ошибалась, — начала миссис Хантли, — но ты была права насчет Адама. Он хороший человек. Вероятно, если бы твоя сестра чувствовала себя тут своей, он тоже стал бы своим.

— Я отчаялась понять, почему Бекка поступала так, как поступала. Может быть, если бы она была жива, то постепенно изменилась бы.

— Все может быть, — вздохнула мать. Некоторое время они сидели молча, потом мать заметила, как бы невзначай: — А ведь Адам за обедом не мог глаз от тебя отвести.

От Кэти это тоже не укрылось. Как только их взгляды встречались, она чувствовала, как странная искра пробегает по ее нервам, а сердце на секунду замирает. И едва могла есть.

— И что ты об этом думаешь? — спросила Кэти.

Мать пожала плечами:

— Мужчина так не смотрит на женщину, если она ему не нравится.

— Мне этого мало. Я хочу все. Я этого достойна. А Адам… он, ну, недоступен.

— Ситуации меняются.

— Но не наша.

Кэти хотелось продолжить беседу, но пришли Адам и ее отец, и разговор оборвался.

Потом они все вместе сидели на пороге и смотрели на закат, пока часов в десять не стало прохладно.

Родители расположились у телевизора. Мама сказала Кэти:

— Почему бы тебе не устроить Адама в голубой комнате? — И, поймав удивленный взгляд дочери, добавила: — Она — лучшая из двух.

К тому же рядом со спальней Кэти. И ванная общая. А зеленая комната расположена на другой стороне коридора.

Уж не собирается ли мама свести их? Она хочет видеть Кэти счастливой, а вместо этого причиняет ей боль.

— Сюда, — позвала она Адама и пошла по лестнице.

Он подхватил свою сумку и направился за ней. Его тяжелая поступь, казалось, отдавалась в ее ступнях и возбуждала нервные окончания.

Когда они оказались на верхней ступеньке, Сильвестр, выскочив из засады, попытался потереться о ее ноги.

— Кровожадный кот, — бросил Адам.

— Кровожадный?!

— Он сделал со мной то же самое в мой прошлый приезд. Я едва не свалился с лестницы.

— Когда он был совсем маленьким, лошадь стукнула его копытом. С тех пор он в основном сидит наверху и прячется.

— И открывает двери, — добавил Адам с улыбкой.

Кэти все поняла. Если бы Сильвестр не открыл дверь ее комнаты, Адам никогда бы не увидел ее обнаженной и, возможно, все пошло бы по-другому.

Хотя вряд ли. При таком сексуальном влечении они неизбежно оказались бы в постели.

— Ну, вот, — сказала Кэти, заходя в комнату. — Это не «Ритц», но белье свежее, а в ванной есть чистые полотенца.

Дверь за ее спиной захлопнулась. Она обернулась и увидела, что Адам стоит, прислонившись к двери, и смотрит на нее так, словно хочет проглотить.

«О Боже, дай мне сил!»

— Не смотри на меня так, — пробормотала Кэти.

— Как — так?

— Будто я лучшее блюдо твоего меню. Я не могу, Адам.

Не могла, но хотела. Хотела просунуть руки под его рубашку, положить их на его широкую, мускулистую грудь, кожей почувствовать его кожу.

Адам шагнул к ней, и ее сердце бешено забилось.

— Я просто хотел спросить, могу ли я потрогать ребенка. Больше ничего.

Как только его рука дотронется до ее живота, она не сможет сопротивляться, потому что хочет его всем своим существом.

— Может быть, завтра, — ответила она. — Сейчас я хочу лечь спать.