Лина Баркли - Тайный знак

— Прекратите! — стала она отбиваться.

— И что же собирается предпринять мисс Блайт, умудренный опытом чикагский адвокат, если я не послушаюсь? — безмятежно осведомился Уолкер.

У Эвы перехватило дыхание.

— Позвоню в полицию, и вас арестуют за сексуальные домогательства, — ответила она со всей решимостью, на какую была способна, и только спустя мгновение сообразила, как нелепо прозвучали ее слова.

— Вот как? — ухмыльнулся он. — Если уж говорить о сексуальных домогательствах, то, поверьте, я способен на большее, чем просто удерживать вас за руку.

Терпеть дальше близость Уолкера было свыше ее сил.

— Нет, я… — начала Эва, но слова застряли у нее в горле.

Кенит властно притянул ее к груди, прижавшись губами к ее губам, и девушка почувствовала, как сильно он жаждет ласки — так, как никогда не жаждал Дэвид. Ей не хотелось сопротивляться, когда язык искусителя скользнул в ее рот. Наоборот, Эва страстно желала, чтобы он продолжал, не останавливался.

Придя в ужас от предательской слабости собственного тела, девушка все же оттолкнула Кенита. И он тотчас же освободил ее, как будто прикосновение обожгло его. Он смерил ее долгим взглядом.

— Все еще хотите позвонить в полицию?

Лица их почти соприкасались.

— Вы ошибаетесь на мой счет, — возразила она.

— Докажите, адвокат Эва Блайт, — мрачно пробормотал он. — Отдаю свою лучшую лошадь, если я не прав.

Девушка провела рукой по дрожащим губам. Выхода нет. Придется заключить с Уолкером сделку, хотя это вовсе не означает покорной сдачи на его милость.

— Если вы так разговариваете со всеми, кого взяли на службу, — произнесла она ледяным тоном, — то неудивительно, что домоправительница ушла от вас.

Уолкер приподнял ее подбородок.

— Вы отказываетесь?

— Нет, я останусь.

— Отлично, — произнес он.

Эва раскрыла глаза в полной темноте и протянула руку к лампе. Было только пять тридцать утра, но спать больше не хотелось. Решив выпить чего-нибудь горячего, она накинула захваченный из дому шелковый халат и отправилась в кухню.

Включив свет, девушка ахнула при виде царившего на кухне беспорядка. Неудивительно, что Уолкеру требовалась экономка.

Можно было подумать, что здесь погуляла половина ковбоев Вайоминга.

Кучи грязной посуды громоздились в раковине и на столе, липком от пролитого пива и грязном от окурков и пепла. Мисс Блайт охватила ярость. Этот тип, кажется, думает, что нанял посудомойку?

— Ну уж нет! — Она чертыхнулась и упрямо повторила: — Не выйдет!

— Теперь пути назад нет, — произнес голос за спиной.

Она резко повернулась и увидела на пороге Уолкера.

— Вы сказали «домоправительница», — вспыхнула Эва, отчаянно затягивая потуже поясок халата, показавшегося прозрачным под мужским взглядом. — Я не думала, что придется вычищать конюшни!

Уолкер вздохнул, молча прошел к столу и, вытащив из кучи грязной посуды кофейник, начал споласкивать его в раковине. Движения его были ловкими, а в нем самом ощущалась грация, и Эва не могла отвести от него глаз. Он обернулся к ней:

— Ну, видите, как все просто. Один парень даже вошел в историю, вычистив авгиевы конюшни. Все будет в порядке, — улыбнулся он, вытряхивая из кофейника последние капли воды.

Эве хотелось затопать ногами.

— О каком порядке вы говорите, черт возьми! Если вам надо вычистить дом, вызовите уборщиков, я так делаю у себя дома, в Чикаго. Здесь так загажено!

— Знаю, — ответил он. — Уверен, молодая женщина с вашей энергией быстро наведет безупречный порядок. Да это и полезно — укрепляет характер.

— Мне не надо укреплять характер, спасибо, — огрызнулась Эва. — Откуда здесь грязь-то такая? За день не уберешь.

Уолкер понимающе кивнул — кажется, разговор принимал конструктивный характер.

— Ну, это нетрудно. Перегон двухсот лошадей из южных штатов в Монтану каждую весну отнимает много времени. Парни использовали мой дом в последнюю неделю, пока шел ремонт на их ранчо.

— Парни? — эхом отозвалась Эва. — Вы имеете в виду — ковбои?

— Если хотите. Некоторые предпочитают, чтобы их называли верховыми, но, — он пожал плечами, — на самом деле это одно и то же.

— Вы хоть взяли с них плату за жилье? — начала оттаивать девушка. — На вашем месте, я бы пожаловалась их боссу и заставила все вычистить. Это просто безобразие.

Уолкер усмехнулся — видно, слова ее показались ему забавными.

— Да нет уж, — промолвил он, — я сам-то всего лишь бедный неграмотный ковбой. Требовать компенсацию — не по моей части.

Эва пристально посмотрела на него.

— Почему вы называете себя неграмотным?

— Да ведь это вы вчера заявили, что я не умею читать, — ответил он спокойно.

Девушка почувствовала, что краснеет.

— Но ведь это было сказано сгоряча, — возразила она. — Вы же знаете, что я имела в виду.

— Знаю? — удивленно спросил он. — Похоже, адвокаты привыкли идти напролом, и никто еще не говорил им, что так не делается.

— Неправда! Мы как раз защищаем интересы людей.

— А как насчет Дэвида? Его интересы вы тоже защищаете? — ехидно спросил Кенит.

— Дэвиду не нужна моя защита, — вспыхнула Эва, — а вот я…

Она умолкла, чуть не выложив чужому человеку всю правду о своем женихе, и опустила глаза, встретив выжидающий взгляд Уолкера.

— Что же вы? — заинтересовался он.

Эва нервно прошлась рукой по волосам.

— Чушь какая-то! — выпалила она. — Я вовсе не обязана рассказывать вам о своей личной жизни. Вам кажется, что я мегера, вот и все. А я вовсе не такая. Все это лишь недоразумение.

Уолкер пожал плечами.

— Может быть и так, — согласился он. — Но вы должны признать, что приехали сюда, имея множество предубеждений относительно того, что вас тут ожидает.

— Вот уж нет, — горячо возразила Эва. — Я ехала в такое известное место. Думала, что увижу цивилизованного человека, а встретила провинциального зубоскала и неряху, у которого в кухне больше грязной посуды, чем во всех забегаловках Вайоминга и Монтаны.

Видно, этот йеллоустонский медведь был непробиваем. Он молча, с едва заметной укоризной в глазах, погладил Эву по щеке и притянул к себе. Она не сопротивлялась. Губы его коснулись ее губ нежно, как крылья бабочки, но прикосновение подействовало на девушку, будто электрический разряд. Тут же разжав объятия, он улыбнулся, глядя ей прямо в глаза.

— Хотелось бы продемонстрировать и другие слабости провинциала, милая адвокатесса, но у меня много работы. — Окинув взглядом кухню, он добавил: — Да и у вас тоже хватает.

Эва пораженно смотрела на этого непонятного ей человека, не в силах вымолвить ни слова. Она сердилась и на него — за то, что лезет с поцелуями, и на себя — за то, что позволила ему эту вольность.