Ирэн Бург - Кольцо на счастье

Он тогда впервые увидел ее. Худенькая, с собранными в хвост каштановыми волосами, она сидела на корточках перед клумбой, на которой алели махровые бегонии. На ней был голубой с белыми полосками трикотажный костюм: тенниска с короткими рукавами и бриджи, закрывающие колени. Она не могла не слышать, как он подошел, но не обернулась. Ее рука тянулась к цветку, и он отметил, какие у нее тонкие, длинные пальцы. Кроме того, он успел заметить трогательную гибкость ее шеи, узость талии и изящные щиколотки. Ему всегда нравились женщины с такими фигурами.

Хью был взволнован той встречей. Отчего? Он и сам не знал. Девушка ухаживает за цветами, что в этом особенного?

Когда же Фрэнк Макгнот представил ее как свою дочь, Хью немного опешил. Очень странно, что она совершенно не готова к праздничному приему Гости во фраках и вечерних платьях уже начали съезжаться, а дочь мультимиллионера разгуливает по саду без макияжа, в трикотажном костюмчике и босиком! Разве ей безразлично, как она выглядит? Неужели девушке, как и ему, в тягость светские приличия?.. Хью был удивлен. Его знакомые женщины слишком большое внимание уделяли своему внешнему облику и предпочли бы скорее умереть, но не попасть кому-то на глаза в ненадлежащем виде. Хорошенькие, со вкусом одетые, они одаривали его своим вниманием, но бывали разочарованы его холодностью. В меру приличия он был вежлив с ними, но его сердце в их присутствии билось ровно.

Хью слыл закоренелым холостяком. Ему казалось, что он не создан для семейной жизни и может оставаться самим собой лишь в статусе холостяка. Он дорожил своей свободой и не хотел себя связывать никакими обязательствами. Однажды он уже был женат, но брак оказался неудачным. После годичного совместного существования под одной крышей он недоумевал, как мог так обмануться. До замужества милая и обаятельная девушка в супружестве превратилась в капризную и глупую стерву. Безудержная погоня за развлечениями, стремление заполнить шумом ночных дискотек пустоту в себе — вот что составляло ее каждодневное существование. К тому же в своих пристрастиях к шумным сборищам она не знала ни удержу, ни оглядки. С ней он чувствовал себя как загнанная лошадь, которую то и дело хлещут кнутом и вонзают в бока шпоры. Хью не был нелюдимом. Знал, что такое по-настоящему рисковать жизнью, и, может быть оттого, что не раз был на волосок от гибели, особенно ценил каждый момент.

В их доме царил сумбур, обстановка представляла собой случайно собранные вещи. Не было ни особых ритуалов вроде милых семейных ужинов или тщательно накрытого к завтраку стола с двумя чашками кофе и хрустящими круассанами. У них с женой не было своих собственных праздников вроде дня первого поцелуя или встречи майского рассвета, ибо только теплом и лаской можно связать воедино и наполнить смыслом подобные ритуалы. Каждый из них жил своей жизнью, и было естественно, что они расстались.

Опыт неудачной женитьбы научил его бдительности. Теперь он пытался угадать, что скрывается за изящным фасадом в каждой милой и на первый взгляд симпатичной женщине: душевная пустота, нежелание взрослеть или банальная глупость? Он хотел бы ошибаться, но те немногие связи, которые он завязывал после женитьбы, всякий раз приводили его к разочарованию. Когда же он впервые увидел Рэйчел, такую хрупкую, нежную, тянущуюся к цветку, что-то в нем дрогнуло.

Она показалась ему особенной, непохожей на всех тех, кого он знал прежде. Он гулял среди гостей, переходя от одной компании к другой, говорил привычные фразы, улыбался, делал комплименты, но все время поглядывал по сторонам. Ему хотелось еще раз увидеть Рэйчел. Может, в вечернем туалете ее «особенность» растворится?

— О, Хью, привет! Как поживаешь? — услышал он за спиной голос хозяина.

Хью протянул руку Фрэнку и не мог скрыть своего волнения, когда заметил в полушаге от него Рэйчел.

На этот раз она была в простом, но изящном черном платье, перехваченном в талии широким коричневым ремнем. Волосы ее были распущены и струились по плечам. Выглядела она вполне достойно, но слишком скромно для такого большого приема. Хью еще раз отметил ее изящную фигурку, бледное, с идеально ровной кожей лицо и свежие, яркие губы.

— Рэйчел, дорогая, прием скоро закончится, а ты не садилась за рояль. Сыграй нам что-нибудь, — попросил ее отец. — И никаких возражений. Ты не на конкурсе виртуозов. Здесь все свои.

Девушка стояла, опустив голову, но когда подняла глаза, Хью поймал ее взгляд. Он не мог не признать — самым красивым в ее облике были глаза: небесно-синие, живые и не по возрасту мудрые. У него возникло ощущение, что он давно искал этот взгляд. В обычной обстановке он бы давно уже произнес какую-нибудь банальность. Но сегодня вечером он смотрел ей в глаза, не пытаясь нарушить молчание пустыми фразами, и наслаждался утекающим мгновением загадочной близости.

— Вы любите Гершвина? — спросил он, разрывая затянувшуюся паузу.

— Мой любимый композитор.

Без дальнейших уговоров она села за рояль, плавным, изящным движением опустила руки на клавиши…

Хью слушал ее зачарованно. В музыке отражалась ее душа, тонкая, ранимая, отзывчивая. В ее исполнении музыка потрясала силой, глубиной чувств — и в то же время в ней звучала мольба о помощи. Хью закрыл глаза, чтобы остаться наедине с мелодией. Красноречивее любых слов музыка рассказывала о печали, страдании, тоске и жажде любви. Волнение охватило его. Каждая музыкальная фраза отзывалась в нем неожиданной для него болью. Такая девушка способна на большое чувство, подумал он. И он готов был распахнуть перед ней свое сердце.

Каково же было его разочарование, когда в конце вечера Фрэнк Макгнот торжественно представил Кирка Слоутсона как будущего мужа Рэйчел.

Прикрыв веки, чтобы яркий верхний свет не резал глаза, прислушиваясь к искренним и притворным поздравлениям, Хью понял, что ему больно. Грусть окутала его густым промозглым туманом. Грусть была странная, путаная, в ней смешалось все: и ощущение удивления от нежданно нахлынувших чувств, и горечь опоздания, и тоска по невозможному — такая глубокая, какой он никогда не испытывал. Потрясенный этими мыслями, поглощенный ими безраздельно, Хью мечтал, что если бы вдруг, шестым чувством угадав, что с ним происходит, Рэйчел перестала принимать поздравления гостей, оттолкнула бы обнимающего ее Кирка и подошла к нему, чтобы просто попрощаться… В тот же миг все с ним стало бы в порядке. Но его рациональная часть говорила ему, что Рэйчел обратила на него не больше внимания, чем на цветы, украшавшие зал, и вряд ли вспомнит, кто он, если им доведется встретиться в другое время и в другом месте. Она поразила его, он же остался для нее незамеченным, безликим, одним из многих…