Морин Чайлд - Дочь моего врага

Саймон напрягся. Он так ждал этого звонка. Результаты анализа ДНК готовы, и сейчас он наконец точно узнает, действительно Натан его сын или он ошибается.

— И? — спросил он, не желая ходить вокруг да около.

— Принимай мои поздравления, папаша, — весело произнес его старый друг.

Внутри у Саймона все замерло. Затем он почувствовал волнение, радость и облегчение. Натан действительно его сын.

— Ты уверен? — спросил он, смотря по-новому на окружающую его обстановку. В этой комнате живет его сын.

— Чтобы быть полностью уверенным, я провел тест дважды, — сказал Дэйв. — Это твой ребенок.

— Спасибо тебе, Дэйв. Надеюсь, что не отнял у тебя много времени. — Поднявшись, Саймон бросил книгу на столик.

— Никаких проблем.

Закончив разговор, Саймон уставился на телефон. Никаких проблем?

Он может назвать несколько.

Например, как ему быть с женщиной, которая сводит его с ума? Женщиной, которая стоит между ним и его сыном?

Тула сразу почувствовала, что что-то не так. С тех пор как они с Натаном вернулись с прогулки, Саймон пристально за ней наблюдает. Не то чтобы он не смотрел на нее раньше. Просто сейчас в его взгляде помимо желания чувствуется настороженность.

В доме повисло напряжение, из-за которого ее чувство неловкости только усилилось. Ей казалось, что ее нервы натянуты как струны и вот-вот лопнут.

После их поцелуя находиться рядом с Саймоном было невыносимо. Он заставлял ее хотеть слишком многого. Сейчас, когда его темные глаза пристально смотрят на нее, она не может дышать полной грудью.

Она выдержала ужин и испытала большое облегчение, когда пришло время купать и укладывать спать Натана. Но она недолго наслаждалась передышкой. Только она собралась петь ему колыбельную, как в детскую вошел Саймон.

Несмотря на то, что воздух между ними звенел от электрического напряжения, Тула заставила себя улыбнуться. Впервые за все время он пришел пожелать Натану спокойной ночи.

— Я решил сегодня составить вам компанию.

Саймон долго смотрел на нее, затем медленно направился к кроватке. Тула чувствовала, что стала свидетелем чего-то очень важного. Лицо его было напряжено, во взгляде было странное волнение, которого она раньше не видела. Склонившись над кроваткой, Саймон посмотрел на малыша в голубой пижаме так, словно увидел его впервые.

— Саймон? — мягко произнесла Тула. — В чем дело? Ты весь вечер какой-то странный. Что-то не так?

Он бросил взгляд на нее, затем снова переключил свое внимание на ребенка. Малыш посмотрел на него, потер глазки и устало вздохнул.

— Не так? — переспросил Саймон. — Напротив, все отлично. Сегодня днем я получил результаты анализа ДНК.

У Тулы перехватило дыхание. Разумеется, она с самого начала знала, что Саймон отец Натана. Шерри не стала бы ей лгать. Но она понимала, что Саймон, помешанный на логике и фактах, хотел доказательств.

— И каковы они?

— Он мой сын.

От этих трех слов, произнесенных так, словно речь шла о величайшем из чудес, по спине Тулы пробежала приятная дрожь.

Саймон нежно провел кончиками пальцев по щеке Натана. Малыш улыбнулся ему, и его взгляд смягчился, наполнился эмоциями, слишком глубокими, чтобы говорить о них вслух. Этот мужчина наконец осознал, что у него есть сын. Сердце Тулы щемило от переполнявшей его нежности.

Казалось, будто Земля перестала вращаться и время остановилось. Внезапно Тула почувствовала себя лишней. Это ранило ее больнее, чем она могла себе предположить.

В течение нескольких недель она была для этого малыша целым миром. Даже после того, как они переехали сюда, это оставалось так, поскольку Саймон держал эмоциональную дистанцию, медленно свыкаясь с тем, что у него есть сын. Сейчас она видела, что он наконец принял правду и готов выполнять родительские обязанности.

«Так и должно быть», — сказала себе Тула, несмотря на боль в груди. Именно этого и хотела Шерри — чтобы Натан знал своего отца. Чтобы Саймон и его сын стали семьей.

Семьей, состоящей из двух человек.

С этой мыслью Тула отошла от кроватки, собираясь оставить их одних, но Саймон остановил ее, схватив за руку.

— Не уходи.

Она встретилась с ним взглядом в комнате, наполненной бледным светом луны, и покачала головой:

— Тебе нужно немного побыть с ним наедине.

— Останься, Тула, — хрипло произнес он.

— Саймон…

Он привлек ее к себе и обнял за плечи. Теперь они вдвоем стояли лицом к кроватке и смотрели на уснувшего малыша, которому не понадобилась колыбельная. Его личико было умиротворенным, как у ангелочка.

— Он такой красивый, — прошептал Саймон.

У Тулы сдавило горло.

— Да.

— Я с самого начала знал, что он мой сын, — сказал он, — но хотел получить подтверждение.

— Я знаю.

Повернув голову, Саймон посмотрел на Тулу блестящими от эмоций глазами.

— Мне нужен мой сын, Тула.

— Ну разумеется. — Ее сердце болезненно сжалось. У него будет Натан, а у нее… Одинокий Кролик.

— Ты мне тоже нужна, — признался он.

— Что? — Тула ошеломленно уставилась в его блестящие карие глаза. Этого она никак не ожидала. Внутри ее что-то проснулось и затрепетало. Он имеет в виду…

— Сейчас, — добавил он, выводя ее в коридор.

— Саймон…

— Я хочу тебя сейчас, Тула, — признался он, взяв в ладони ее лицо.

«Размечталась», — подумала она. Натан нужен ему всегда, а она сейчас. Вот в чем разница. Она мысленно отругала себя за то, что неправильно истолковала его слова. Ее охватило чувство сожаления, но она быстро подавила его.

Она уже почти неделю находится в его доме. Она знает, что Саймон Брэдли все тщательно взвешивает, прежде чем принять решение. Он не из тех, кто стал бы строить серьезные отношения с женщиной, основываясь только на взаимном влечении и любви к ребенку.

«Как глупо, — подумала она, глядя в его глаза. — Как глупо было позволить себе влюбиться в него. Предаваться романтическим мечтам, которым не суждено сбыться».

Они не семья. Они просто живут под одной крышей до тех пор, пока Саймон и Натан не привыкнут друг к другу. Затем добрая тетушка Тула отправится домой и будет время от времени навещать любимого племянника.

Когда Натан станет старше и обзаведется друзьями, ему ее визиты, несомненно, будут в тягость. Для него она будет всего лишь дальней родственницей, которую нужно поздравлять с днем рождения и Рождеством.

Мальчик, которого она так любит, не будет помнить, как она заботилась о нем, как играла с ним, как пела ему колыбельные. Он никогда не узнает, что они когда-то были близки, как мать и сын. Он забудет эти дни, в то время как ее воспоминания о них будут преследовать вечно.

Она снова останется одна. Только на этот раз будет еще хуже, поскольку она будет точно знать, чего ей не хватает.