Морин Чайлд - Дочь моего врага

— Я еще не закончил! — крикнул Саймон, раззадоренный последней неудачей.

Они с Миком лучшие друзья с университетских времен. Сейчас Мик вице-президент компании и его правая рука. Саймон доверял ему как самому себе.

Мик отправил мяч в дальнюю сетку. Саймон улыбнулся и сделал то же самое. Так приятно соревноваться с другом на спортивной площадке и ни о чем не думать. Здесь не имеет значения, что он президент крупной компании. Здесь он может расслабиться, что бывает нечасто.

Час спустя они шутливо спорили о том, кто из них победил.

— Я выиграл, — сказал Саймон. — Я превзошел тебя в классе.

— В своих мечтах. — Сделав глоток воды из бутылки, Мик спросил: — Не хочешь сказать, почему ты сегодня машешь битой как одержимый?

Сев на ближайшую скамейку, Саймон посмотрел на группу смеющихся мальчишек на другом конце площадки. На вид им лет по десять. Их волосы взъерошены, одежда в грязи. Внутри у него что-то перевернулось. У него есть сын. Через несколько лет он приведет его сюда и научит играть в бейсбол.

Покачав головой, он пробормотал:

— Ты не поверишь.

— Ты меня заинтриговал.

Лучи послеполуденного солнца проникали сквозь облака, с океана дул холодный ветер.

Попив воды, Саймон рассказал Мику о визите Тулы и о Натане.

— У тебя есть сын? — удивился Мик.

— Да. — Саймон улыбнулся: — Возможно. Я сделал анализ ДНК.

— Кто бы сомневался.

Он слегка нахмурился.

— Я решил узнать наверняка. Впрочем, глядя на него, трудно игнорировать наше внешнее сходство. Я так потрясен, что не знаю, что мне делать.

— Привезти его домой.

— Именно так я и решил поступить. Сейчас команда дизайнеров готовит для него комнату в моем доме.

— А эта Тула? Какая она?

Саймон сделал глоток воды. Холодная жидкость чуть не встала комом у него в горле. Разве можно описать Тулу несколькими словами? С чего начать?

— Она… другая.

Мик рассмеялся:

— Что это значит, черт побери?

— Хороший вопрос, — пробормотал Саймон. — Она защищает Натана, как родного сына. Она меня раздражает и в то же время привлекает.

— Как интересно.

Саймон бросил на него предупреждающий взгляд:

— Об этом даже не заикайся. Она меня не интересует.

— Ты сказал, что она тебя привлекает.

— Это ничего не значит, — возразил он и снова посмотрел на мальчиков, которые по очереди отбивали мячи. — Она не мой тип.

— Хорошо. Твой обычный тип скучен.

— Что?

— Саймон, у меня такое ощущение, что ты снова и снова встречаешься с одной и той же женщиной.

— О чем ты говоришь, черт побери?

— Лица твоих подружек меняются, но не внутренняя сущность. Все они холодные, сдержанные, утонченные.

Саймон рассмеялся:

— В этом есть что-то плохое?

— Небольшое разнообразие тебе не помешает.

Ему не нужно разнообразие. Его вполне устраивает его нынешняя жизнь. Если образ Тулы Барронс, с большими голубыми глазами и ямочкой на щеке, не дает ему покоя, это только его проблема.

Он видел собственными глазами, что может случиться, когда человек всю свою жизнь ищет разнообразия, игнорируя здравый смысл. Его отец в постоянной погоне за развлечениями сделал их семью несчастной. Саймон не собирается следовать его примеру.

— Я только пытаюсь сказать…

— Не хочу ничего слышать, — перебил его Саймон. — Кроме того, что ты можешь знать о женщинах? Ты женат.

Мик фыркнул:

— Моя жена женщина. По крайней мере, была ею, когда я в последний раз ее видел.

— Кэти другая.

— Ты имеешь в виду, что она отличается от высокомерных ледяных принцесс, с которыми ты обычно встречаешься?

— Будем обсуждать мою личную жизнь?

Мик рассмеялся:

— Я просто хотел узнать, что тебя мучает. Теперь я это знаю. В твоей жизни появилась новая женщина, и у тебя есть сын.

— Возможно, у меня есть сын, — поправил его Саймон.

Протянув руку, Мик хлопнул его по плечу:

— Мои поздравления, дружище.

Улыбнувшись ему, Саймон посмотрел в глаза новой реальности. Скорее всего, у него действительно есть сын. Что касается присутствия в его жизни Тулы Барронс, оно носит временный характер. Странно, но эта мысль почему-то вовсе его не обрадовала.

— Я не знаю, что мне делать, — произнесла Тула, потягивая кофе с молоком.

— Делай то, что тебе говорит твой внутренний голос, — ответила Анна, сидевшая на берегу за мольбертом.

Тула посмотрела на малыша в прогулочной коляске, дергающего за уши плюшевого зайца, и улыбнулась:

— Тебе Натан не мешает рисовать?

— Все в порядке. Я просто дорисовываю детали. Посмотри на себя. Ты так похожа на молодую мамашу.

— Я знаю, — улыбкой ответила Тула, — и мне это очень нравится. Я всегда знала, что однажды захочу иметь детей, но понятия не имела, каково это на самом деле. Это утомительно, но так чудесно. — Она задумчиво нахмурилась. — Мне, наверное, все же придется переехать в город.

— Это не навсегда, — успокоила ее Анна, нанося тонкий слой бледно-желтой краски на слой голубой, чтобы изобразить небосвод, залитый солнечным светом.

— Да, я знаю, — вздохнула Тула, подойдя к ней. — Но ты, наверное, понимаешь, что мне неприятна одна лишь мысль о возвращении в Сан-Франциско.

— Да, конечно. — Анна убрала с лица прядь волос, и на ее щеке осталась полоса желтой краски. — Но это вовсе не значит, что ты обязательно столкнешься со своим отцом. Сан-Франциско большой город.

Тула невесело улыбнулась:

— Недостаточно большой. Джейкоб Готорн имеет там большое влияние.

— Но ты больше не находишься под его влиянием, забыла? — Анна взяла ее за руку, не обращая внимания на то, что испачкала ее краской. — Ты ушла от него. Ушла от той жизни. Ты ничего ему не должна, и он не может сделать тебя несчастной, поскольку больше не имеет над тобой никакой власти. Сейчас ты известная писательница!

Нарисовав себе этот образ, Тула рассмеялась. Да, она пользуется популярностью у дошкольников. Точнее, ее Одинокий Кролик. Она всего лишь писательница, которая рассказывает его истории и рисует его. Но ей доставляет такое удовольствие встречаться со своими юными читателями, подписывать для них книги, видеть их широко распахнутые глаза и восторженные улыбки.

Анна права. Она убежала от своего отца и его планов, касающихся ее будущего. Выбрала свой собственный путь. У нее есть уютный дом и работа, которую она обожает, племянник, в котором души не чает. Что она будет делать, когда ей придется отдать Натана, она не знает. Но может не думать об этом еще несколько недель, возможно, даже месяцев.

Если и есть мужчина, который меньше всего подходит на роль отца, то это Саймон Брэдли. Стоило ей только об этом подумать, как его образ тут же возник у нее перед глазами. Да, он очень привлекателен, но он такой же скучный и ограниченный, как ее отец. В любом случае речь сейчас идет не о ее личной жизни, а о благополучии Натана. Она должна думать о мальчике, а не о его отце.