Барбара Данлоп - Озеро нашей надежды

Нахмурившись, Девин посмотрела на него:

— Ты умеешь испортить настроение.

— У тебя есть настроение?

— Конечно. Его создает музыка, хорошая еда, шампанское…

— И красивые женщины, — добавил он с озорной улыбкой.

— И красивые мужчины, — сказала она, проигнорировав его комплимент.

— Спасибо.

— Я говорила вообще.

— А я говорил о тебе.

Девин споткнулась. Ей не хотелось, чтобы разговор направился в это русло.

— Ты отлично выглядишь, Девин.

Ей следовало отвернуться, но она не смогла себя заставить. Она знала, что это всего лишь дежурный комплимент, обычное проявление учтивости по отношению к женщине, которую он пригласил на вечер. Приди она сюда сама по себе, он не заметил бы ее среди всех этих супермоделей и жен миллиардеров в платьях от-кутюр и драгоценностях стоимостью сотни тысяч долларов.

— Полагаю, тебе следует ответить «спасибо», — прошептал он ей на ухо.

Девин сглотнула:

— Спасибо.

Лукас выпрямился и улыбнулся.

— Это нечестно, — сказала она.

В его глазах по-прежнему горели лукавые огоньки.

— Нечестно?

На этот раз она сама придвинулась к нему:

— Ты мне пообещал.

— Не делать тебе комплиментов?

— Не… — Она не смогла подобрать подходящих слов. — Мы договорились, что это не свидание.

Лукас пожал плечами:

— Ты сама не захотела говорить о нянях.

— Хорошо. Давай говорить о нянях.

— И портить тебе настроение?

— Приступай.

Уж лучше говорить о нянях, чем воображать себя принцессой и мечтать о несбыточном!

— Первое собеседование начнется в десять, — сказал Лукас.

— Надеюсь, среди кандидаток не будет злобных надзирательниц.

— Я сообщил агентству о твоих и моих предпочтениях. Нам пришлют нянь, которые свободны в данный момент.

Его ответ вполне удовлетворил Девин. Они немного потанцевали молча, затем Девин неожиданно для себя спросила:

— У тебя была няня, Лукас?

— Да, несколько.

— Они тебе нравились?

— Иногда.

— Что это значит?

— Это значит, что няни не любят, когда их подопечные лазают по деревьям, бросаются камнями и гоняют на велосипедах.

Девин не смогла сдержать улыбку:

— Я так поняла, ты делал все эти вещи?

— Эти и многие другие. И Конрад тоже. Сейчас я понимаю, почему няни у нас надолго не задерживались. — Оркестр заиграл медленную мелодию, и Лукас придвинул ее ближе к себе. — А у тебя была няня?

Девин покачала головой.

— Какой ты была в детстве?

— Не знаю. Наверное, обычной.

— Ты росла в Лейк-Вестмайр?

— Да. В том же самом доме, в котором живу сейчас. Отец ушел из семьи много лет назад, и нас с Моникой растила мама. Мы плавали, строили песочные замки и кукольные домики, пекли пироги.

Девин уехала из Лейк-Вестмайр учиться в колледже. Она вернулась пять лет назад, когда у ее матери обнаружили рак.

Прогнав мучительные воспоминания, она сосредоточилась на более приятных:

— Когда мы с Моникой были подростками, мы с друзьями любили жечь костры в парке у Санни-Бэй.

— И целоваться с мальчиками? — произнес Лукас дразнящим тоном.

— Тони Макгвайр. Девятый класс. Он поцарапал мне нос своими очками.

Лукас рассмеялся.

— Полагаю, твой первый поцелуй тоже не был идеальным, — сказала она.

— Можешь сама оценить. У меня есть видеозапись.

— Ты шутишь?

— Стив сделал ее тайком и грозился показать моей матери. Я разозлился, побил его и отобрал у него видеокамеру.

— Ты побил Стива?

— Мой кузен всюду совал свой нос. Удивляюсь, как он не стал папарацци.

— Он тогда был ребенком и еще не знал, что хорошо, а что плохо.

— Он с тех пор не изменился.

— Это твое очередное предупреждение о том, что мне не следует доверять Стиву?

— Нет. Это предложение посмотреть запись и сказать мне, что ты думаешь о моем первом поцелуе.

Девин рассмеялась и покачала головой:

— Я не буду ее смотреть.

— Почему? Ты могла бы дать мне несколько советов.

— Уверена, твое мастерство значительно улучшилось с тех пор… Сколько лет тебе тогда было?

— Я не помню. — Его взгляд задержался на ее губах, и блеск его глаз сказал ей, о чем он сейчас думает.

О том же, о чем и она.

— Лукас! — прозвучал рядом с ними веселый мужской голос.

Лукас повернул голову:

— Добрый вечер, господин мэр. — Отпустив Девин, он пожал мужчине руку.

— Я бы хотел лично поблагодарить вас за ваше щедрое пожертвование.

Мэру было за пятьдесят, но он сохранял отличную форму с помощью велосипедных прогулок и гребли.

— Господин мэр, это Девин Хартли.

— Рад с вами познакомиться, мэм. — Мэр взял ее руку в свою и слегка пожал.

— Взаимно, — ответила Девин. — Замечательный вечер, не правда ли?

— За это нам нужно благодарить администрацию больницы, — ответил мэр, отпуская ее руку. — А благодаря таким дарителям, как Лукас, у нас будет новое педиатрическое крыло. Желаю вам приятного вечера. Вы придете на заложение первого камня в следующие выходные? — спросил он Лукаса.

— Ни за что не пропущу это событие, — ответил тот.

Кивнув, мэр удалился.

Оркестр сделал перерыв, и все начали покидать танцпол.

— Хочешь пить? — Положив руку сзади на талию Девин, Лукас повел ее к их столику.

— Да, — ответила она. — Я так поняла, ты сделал крупное пожертвование. — Может, это ее недавние слова на него повлияли?

— Не я, а «Пасифик роботикс». Это значит, что и Амелия тоже.

— Как ты решаешь, какую сумму нужно пожертвовать?

— Это сложно. — Сделав знак проходящему мимо официанту, он попросил принести на их столик бутылку минеральной воды. — Мы получаем каждую неделю больше десятка писем от честных благотворительных организаций и, разумеется, от мошенников.

— Так много? — удивилась Девин.

Они подошли к своему столику. Все восемь стульев были свободны. Лукас выдвинул тот, на спинке которого висел шелковый шарф Девин.

— Полагаю, ты говоришь большинству из них «нет»? — спросила она, садясь.

— Если не говорить «нет», то через год можно разориться. Нужно расставлять приоритеты, делать выбор и надеяться, что твои деньги помогут тем, кто этого достоин.

Девин поняла, что Лукас прав.

— Амелии нужно будет этому научиться, — задумчиво произнес он. — Этому и многому другому. Я не хочу показаться всезнайкой, но в управлении крупной корпорацией есть куча сложностей, о которых ты не имеешь ни малейшего представления.

— Ты все это говоришь, чтобы убедить меня, почему так важно, чтобы ты стал ее опекуном? — спросила Девин.

— Я просто хочу, чтобы ты поняла, почему я делаю то, что делаю. Это не игра, Девин. Речь идет о сотнях миллионов… Миллиардах долларов. О рабочих местах для людей в пяти странах. О благополучии моей семьи.

— Не думаю, что дела у Демарко идут плохо.