Сара Дэрринг - Узоры судьбы

— Вы сказали «мы». Вы имеете в виду того русского?

— Да, Андрея. Мы с ним несколько лет провели вместе. Он знал немного по-английски, но потом быстро освоил язык. И местные языки ему тоже легко давались в отличие от меня. Он пытался научить меня русскому, но это такой трудный язык.

— У вас было время заниматься и этим? — Эйбел хотелось представить, как все-таки складывалась жизнь Стива в тех экзотических краях.

— Да как сказать? Иногда было, иногда — нет.

— И, конечно, вы попадали в тяжелые ситуации?

— Вы хотите сказать, переделки? — улыбнулся Стив.

— Расскажете за кофе? И почему вы улыбаетесь? Я что-то не то спросила?

— Нет, не потому. Просто я ожидал этого вопроса. Но, видите ли, если повествовать так, как было на самом деле, боюсь показаться вторым бароном Мюнхгаузеном. Вообще ко всему этому, — Стив махнул рукой, — нужно относиться с юмором. Но я пока еще не могу осмыслить свои приключения в таком аспекте… Когда-нибудь потом… Договорились?

Стив занялся приготовлением кофе. Эйбел вышла в холл. Она приметила там ящик. Можно прикрыть его той же салфеткой, и он заменит столик.

Она испытывала странное состояние, точно незримые путы сами собой спадали и раскрепощали ее душу, рванувшуюся к Десмонду.

Устроившись у камина, они какое-то время сидели молча.

Стив закурил сигару.

Эйбел следила, как кольца дыма втягиваются в открытую, пышущую жаром пасть камина. На душе ее было тихо-тихо. Она не могла припомнить, когда что-то подобное испытывала в последний раз. От Десмонда исходили незримые токи. Эйбел чувствовала, что всем существом отвечает на эти беззвучные сигналы. Женский инстинкт подсказывал, что в этот затянувшийся за полночь вечер произойдет то, чего нетерпеливо требует ее естество. Это началось еще там наверху, когда он в бреду высказал то, что, может быть, не готов был пока произнести наяву.

— А мы ведь с вами однокашники, Стив, — прервала затянувшуюся паузу Эйбел. — Я училась в том же университете, что и вы, но занималась ботаникой.

— Вот как! — Стив слегка поперхнулся и закашлялся.

— Простите, Стив, но мне и в голову не приходило, что вы вообще где-то учились, не обижайтесь, пожалуйста.

— Да чего там. Я бываю резок, груб. Иначе в тех местах, где я бывал, не выжить…

Он повернулся к ней всем корпусом. Мягкий, лучистый поток, лившийся из ее глаз, вновь, как тогда в спальне, окатил его. И он не раздумывая нырнул в него.

Эйбел потянулась к нему, прильнула, обхватив его шею.

Их губы встретились. Долгий поцелуй точно переместил Стива и Эйбел в какую-то волшебную страну, где им было свободно и просто, где нет места сомнениям, невзгодам, грусти…

Стив развязал ленту, поддерживающую волосы Эйбел, и они заструились по ее плечам и спине. Его пальцы потянулись к ее лицу и, точно пальцы слепого, изучали ее лоб, щеки, подбородок.

— Со мной случилось что-то невероятное, Эйбел. Чем бы я ни занимался, я всегда думаю лишь о вас. Вспоминаю эти изумительные глаза, чудесный изгиб этих губ. Слышу ваш голос.

Его руки скользят по плечам Эйбел, затем по ее груди, трогают напрягшиеся соски, проникают под свитер.

Эйбел охватывает дрожь. Она чувствует, что ее тело тает в его огромных ладонях.

— Я хочу видеть тебя всю, — слышит она голос Стива.

И, как сомнамбула, покорно разрешает себя раздеть. Видит, как Стив спешно снимает с себя рубашку и джинсы.

Они стоят друг против друга. Отблески пламени играют на их обнаженных телах.

Стив не решается прикоснуться к ней, опасаясь, что это всего лишь видение. Стоит ему пошевелиться — и оно исчезнет. Он заворожен безупречными линиями тела Эйбел.

— Ты похожа на боттичеллевскую Венеру. Такой же изгиб шеи, грудь, бедра…

Спохватывается:

— Какой же я болван! Это она похожа на тебя!

— Она была прежде, — напоминает Эйбел.

— Это ты была прежде, потому что была всегда, — возражает Стив. — Я хочу обладать тобой… выпить тебя всю…

Стив опускается перед ней на колени.

Эйбел делает то же самое.

Он гладит ее — сначала вдоль бедер, затем по их внутренней стороне…

У Эйбел перехватывает дыхание, она замирает. Его руки останавливаются.

— Нет?

— Да, — шепчет она.

Стив медлит, глядя ей в лицо. Инстинкт говорит ему, что Эйбел отдает ему всю себя — полностью, целиком, ничего не утаивая. И он продолжает. Осторожно, почти благоговейно. Под его пальцами ее кожа увлажняется. Она наклоняется к нему, подставляя себя его рукам.

И это только начало, думает Стив.

У нее изумительные плечи. Он касается языком ее ключиц, покрывая поцелуями пульсирующие на шее жилки.

Его руки поднимаются от ее ног к груди. Притянув ее, он обхватывает ртом ее набухший сосок.

Эйбел кажется, что кровь закипает у нее в жилах, стучит в ушах, разливается горячими волнами по всему телу, пульсирует в такт движениям языка Стива.

Она хочет ответить Стиву тем же неземным удовольствием, которым одаривает ее он. Ее руки ищуще скользят по его телу.

Он чуть приподнимается, давая возможность добраться до цели и вскрикивает от ее прикосновения.

— Стив, может быть, это нам снится?

— В какие-то моменты я тоже боюсь, что это всего лишь мираж. Но если это сон, то самый прекрасный на свете.

Он вновь приникает к ее груди, целует ложбинку.

Эйбел чувствует его губы все ниже, ниже. Она меняет позу, вытаскивает из-под себя ноги, раскидывает их.

Губы Стива касаются лона Эйбел. Его язык раздвигает розовые лепестки и проникает внутрь.

Острота наслаждения заставляет Эйбел вскрикнуть.

Его язык проникает все глубже.

Эйбел тихо постанывает.

Губы Стива отрываются от ее лона, но лишь затем, чтобы проделать обратный путь. И вот они у цели.

Стив покрывает рот Эйбел мелкими легкими поцелуями. Притягивает к себе.

Эйбел чувствует, как его тугое мужское естество касается ее кожи, упирается в ее упругий живот.

Она целует его глаза, уголки губ. Ее язык раздвигает их.

Стив делает то же самое.

Их объятия все теснее и теснее. Их тела движутся в едином ритме.

Эйбел чувствует, как его плоть гладит ее лоно, точно дразнит.

Она раздвигает бедра.

Высокий накат страсти, как океанская волна, накрыл их с головой, заставил забыть обо всем на свете. Сейчас для обоих важно не пропустить ни одного мгновения близости, с особо обострившейся чувственной остротой ловить каждый миг наслаждения.

Эйбел затаила дыхание, ожидая первого волшебного толчка.

И вот это случилось. Что-то горячее подхватывает их, поднимает все выше, выше, вздымает на самую высокую высоту. Им кажется, что полет никогда не прервется, точно они переместились в край вечного блаженства. Может, это называется блаженством вечности?

Эйбел проснулась от яркого света, бившего ей в лицо. Она открыла глаза, на секунду зажмурилась, а когда вновь открыла их, обнаружила, что находится в спальне Стива, что зимнее солнце успело подняться довольно высоко и что Стива в комнате нет.