Кейт Хьюит - Нетронутая и неприрученная

— Забавно, но я думал, что знаю обо всем, что происходит в моей фирме. И насколько я помню, мой брат работает помощником управляющего, а не виноделом. Или ты оказала ему содействие в продвижении по службе, пока меня не было?

От его холодности Ане хотелось закричать. Теперь она понимала, в каком ужасе приходилось жить Констанции, когда изо дня в день ее муж удостаивал ее такого безразлично-хладнокровного отношения.

— Нет, я не продвигала его по службе, — ответила Ана как можно спокойнее. — У меня нет таких полномочий.

— Разве?

Ана заставила себя не обращать внимания на его насмешливый вопрос.

— Но я действительно разрешила ему продвигать на рынок его собственное вино. Прямо сейчас он находится в Милане и ведет переговоры с несколькими покупателями. Я подумала, мы могли бы включить его вино в каталог продаж нынешней осенью…

— Да неужели? — Витторио шагнул в комнату, выражение ледяной вежливости на его лице сменилось яростью. — Ты не тратила зря времени, да, Ана? — спросил он, словно выплевывая каждое слово. — Как только я уехал, ты спланировала заговор за моей спиной!

— Никакого заговора, Витторио, — настаивала она, — хотя я могу понять, почему ты думаешь обратное. Но я не твоя мать, и Бернардо изменился…

Витторио резко рассмеялся:

— Ничто не изменилось. Неужели ты не догадывалась, что у меня есть причина держать его на коротком поводке?

Ана пыталась сохранять спокойствие.

— Витторио, твоему брату было десять, когда ваша мать пыталась лишить тебя наследства…

— Ему было двадцать, когда он пытался организовать забастовку на моем винзаводе и дискредитировать меня перед моими клиентами. А в двадцать пять он украл у меня сто тысяч евро. Ты считаешь, я плохо знаю родного брата?

Шокированная, Ана уставилась на Витторио. Она вспомнила, как Бернардо говорил ей о том, что совершал много недостойных поступков, о которых сожалеет до сих пор.

— Я не знала об этом, — тихо произнесла она наконец.

Витторио лишь язвительно рассмеялся.

— Я действительно не знала о его проступках. Тем не менее я считаю, что Бернардо изменился. Если ты дашь ему шанс…

— Значит, ему все-таки удалось тебя убедить, — спокойно заявил Витторио. Он отвернулся, чтобы она не могла видеть его лицо. — Он настроил тебя против меня.

Ана вдруг почувствовала, что сейчас расплачется. Витторио был так категоричен и грустен.

— Витторио, это не так! Я просто хотела дать Бернардо шанс, не только ради него, а ради нас!

— Нас? — язвительно повторил Витторио.

— Да, ради нас. Потому что твоя ненависть к нему отравляет все вокруг! Отравляет… — Она остановилась, не желая откровенничать и признаваться ему в любви. — К тому же он может тебе помогать. Сегодня утром он позвонил мне из Милана и сказал, что встречи с торговыми представителями прошли успешно. Он не пытается отнять у тебя руководство фирмой.

— Так только кажется.

— Ваша вражда должна прекратиться, — заявила Ана. Ее голос дрожал, но она заставила себя продолжать говорить. Правдивость — единственное средство исцеления. — Ваша вражда отравляет вас обоих… Она отравляет нашу любовь.

Ей показалось, что атмосфера накалилась до предела.

Витторио обернулся, его глаза были словно два темных омута.

— Любовь? — спросил он вкрадчиво. — О чем ты, Ана?

Ана моргнула, сдерживая слезы. Она решила быть сильной, хотя и чувствовала себя наиболее уязвимой, чем когда-либо.

— Я люблю тебя, Витторио. Я предоставила Бернардо шанс из-за любви к тебе…

— То же самое говорила моя мать, когда пыталась лишить меня наследства, — с издевкой произнес Витторио.

— Она так сказала?

— Что-то вроде этого.

Но Ана отлично понимала, почему так говорила Констанция. Она ужасно боялась, что ее сын Витторио станет таким же холодным и жестким человеком, как его отец.

— Я не спорю, Витторио, Бернардо и Констанция причинили тебе страдания, но это не может продолжаться вечно. Я подумала, если Бернардо хоть как-то проявит себя, вы сможете наладить отношения. Сможете простить друг друга и научиться…

— О, Ана, твои слова чрезвычайно сладки, — протянул Витторио, — но все, о чем ты говоришь, совершенно нереально. Я женился на тебе не для того, чтобы ты работала психологом в моей семье. Я женился на тебе для того, чтобы рядом со мной был преданный союзник!

Ана моргнула:

— Ты хочешь сказать, что преданность подразумевает слепое подчинение? Я не могу принимать решения самостоятельно? Ты сказал, тебе не нужна болонка. Ты довольно трогательно называл наши отношения партнерством…

— Деловым партнерством, — поправил ее Витторио. — Именно это я имел в виду.

Ана сглотнула, стараясь не терять нить разговора и не расплакаться.

— И все же ты не хочешь, чтобы я интересовалась твоим бизнесом…

— Я не хочу, чтобы ты пользовалась своими привилегиями и ставила интересы моего брата выше моих! — прервал ее Витторио, повышая голос, чтобы ее перекричать. Затем он понизил голос и заговорил зловещим шепотом: — Ты предала меня, Ана.

— Я люблю тебя, — ответила Ана. Ее голос дрожал, тело содрогалось от волнения. — Витторио, я люблю тебя…

Он категорично покачал головой:

— Об этом мы не договаривались.

Она внимательно смотрела в его лицо, отыскивая в нем следы сострадания или даже сожаления. Но каждая черточка в нем была твердой и безжалостной. Витторио превратился в устрашающего незнакомца.

— Знаю, не договаривались, — тихо сказала она. — Но я влюбилась в тебя. Я полюбила тебя таким, каким ты… мне казался. Однако теперь, — она вздохнула, — ты так холоден со мной. Витторио, ты нисколько не любишь меня?

На щеке Витторио дрогнул мускул. Он не произнес ни слова в ответ. Он смотрел на нее сверху вниз суровым и непримиримым взглядом, и внезапно Ана не выдержала. Настолько уязвимой она чувствовала себя только один раз в жизни, когда бросилась к Роберто, надеясь, что он обнимет ее и признается во взаимной любви. Она была отвергнута тогда. Ее отвергают сейчас. И все же сейчас все было несколько иначе. Витторио отвергал ее не только физически, но и эмоционально, а это оказалось намного больнее.

— Вижу, что не любишь, — тихо сказала она.

Витторио снова не ответил.

И тогда Ана сделала единственное, что была способна придумать в тот момент. Она повернулась и вышла из офиса.

На вилле Россо царила тишина. Ана направилась к лестнице, когда услышала голос отца, идущий из кабинета.

— Эй, кто там?

— Это я, папа. — Ана остановилась на лестнице, когда отец вышел в вестибюль.

Он бросил взгляд на ее лицо и ахнул. Ана могла только догадываться, как ужасно выглядит.

— Ана, что случилось?

Ана грустно улыбнулась. Ей казалось, ее тело изломано, а душа разорвана на куски.