Кейт Хьюит - Нетронутая и неприрученная

В очередной раз его слова пробудили в ней трепет, волнение и пьянящую надежду. Неужели он действительно намекает на то, что она может его привлекать?

— Я не думаю, что это хорошая идея, — упрямо сказала Ана, услышав тоску в собственном голосе. И все из-за Витторио.

Он улыбнулся. Хотя он не двигался и по-прежнему стоял, прислонившись к бильярдному столу и скрестив руки на груди, он источал умопомрачительную притягательность. Ана уже принялась воображать, как он подходит к ней, берет на руки, и… «Ради всего святого, я прочла слишком много сентиментальных романов!»

— Я думаю, это очень хорошая идея.

— Ты не хочешь меня поцеловать, — сказала она, словно констатируя факт.

Тем не менее, даже говоря эти слова, она не могла не ощущать, как Витторио на нее смотрит. На этот раз его губы не были насмешливо и пренебрежительно изогнуты. Его глаза потемнели, зрачки расширились, а щеки порозовели. Ана чувствовала, как тоже краснеет, как ее тело горит от вожделения.

— О, но я хочу, — пробормотал он, и Ана поняла, как сильно желает, чтобы он ее поцеловал.

— Ладно, — сказала она, едва заметно улыбаясь.

Ее сердце глухо колотилось, когда она шагнула к нему навстречу.

Его губы почти касались ее рта, когда Витторио прошептал:

— Когда ты решаешь что-то сделать, ты делаешь это от всей души. Мне это нравится.

— Да, ты прав, — ответила Ана и поцеловала его в губы.

Мастером по части поцелуев ее нельзя было назвать. В этом вопросе у нее было слишком мало опыта. Поэтому она просто прижалась губами ко рту Витторио и почувствовала себя дурой.

Затем Витторио разомкнул губы, и Ана задалась вопросом, что он намерен сделать дальше. Однако через секунду все мысли улетучились из ее головы, когда он скользнул языком в ее рот. Против воли Ана вцепилась пальцами в его рубашку и притянула его к себе. Их бедра соприкоснулись, и она ощутила, как сильно он возбужден. Значит, он действительно хотел ее поцеловать.

Осознание этого взволновало ее еще сильнее. Руки Аны скользнули вниз, она обхватила пальцами ягодицы Витторио и притянула его ближе к себе. Он глотнул воздух и простонал у ее губ, а она довольно улыбнулась.

Поцелуй прервался слишком быстро, как ей показалось. Ана шагнула назад и прижала пальцы к припухшим губам.

— Ну… — выдавила она, ей по-прежнему было трудно мыслить связно. Потом она посмотрела на Витторио и увидела, что он самодовольно улыбается.

— Я думаю, мы почти урегулировали наше дело, не правда ли?

— Ничего мы не урегулировали, — резко ответила Ана. Она не собиралась так легко соглашаться на брак из-за одного-единственного поцелуя, пусть и восхитительного. — Ты сказал, у меня есть несколько дней для того, чтобы принять решение.

— По крайней мере, ты согласилась подумать над моим предложением, — ответил Витторио.

Ана ничего не ответила, понимая, как он сейчас радуется в душе тому, что сумел свести ее с ума своим поцелуем. Витторио выглядел так, словно их поцелуй его оживил. Вероятно, у нее разыгралось воображение. Ну да, на мгновение он почувствовал к ней влечение, но, пожалуй, любой мужчина отреагирует точно так же, если женщина бросится ему на шею и поцелует.

Однако Роберто остался холоден даже тогда, когда она пыталась его соблазнить. Он остался равнодушным и неотзывчивым, как статуя из холодного мрамора. Когда Ана его поцеловала и прижалась к нему всем телом, Роберто сделал шаг назад и сказал тоном глубоко оскорбленного человека:

— Ана, я никогда не думал о тебе в таком ключе. — Помолчав, он произнес убийственные слова: — Разве я мог воспринимать тебя как женщину?

«Тем не менее, — подумала Ана, глядя на Витторио с едва скрываемым желанием, — поцелуй оказался удивительным».

Почему им в самом деле не пожениться?

— Я подумаю, — сказала она наконец. — Но я ничего тебе не обещаю.

— Конечно.

Ана снова прикоснулась пальцами к своим губам, а потом небрежно опустила руку, понимая, что этим жестом выдает свои чувства.

— Я должна вернуться домой.

— Мне придется послать с тобой своего водителя. — Витторио криво усмехнулся. — Боюсь, я выпил слишком много виски, чтобы садиться за руль. Вне сомнения, я никогда бы не стал рисковать твоей безопасностью.

Ана кивнула в знак согласия, и Витторио снова нажал потайную кнопку у двери. Через несколько секунд появился слуга. Витторио отдал приказания, а затем повернулся к Ане:

— Я с радостью провожу тебя.

Они не разговаривали, пока он вел ее по каменным коридорам замка к огромной парадной двери. Дверь была уже открыта, а внизу лестницы ждал водитель в униформе.

— Итак, до свидания, — немного неуверенно сказала Ана.

Витторио заправил прядь волос ей за ухо и коснулся пальцами ее щеки. Самодовольство в его взгляде сменилось мягкостью, но лишь на мгновение.

— Пока.

Ана старалась не реагировать на его прикосновение. Она чувствовала себя ужасно неуверенной и не могла поверить в то, что они целовались и их поцелуй не оставил равнодушной, по крайней мере, ее. У нее складывалось неприятное ощущение, будто Витторио поддался вожделению только оттого, что перебрал виски. Он пытался доказать ей, что из них получится хорошая супружеская пара.

И ему почти удалось.

Чувствуя себя слишком усталой для размышлений, Ана уселась в лимузин, положила голову на спинку сиденья, и водитель быстро повез ее от замка Кацлевара обратно домой.

Витторио смотрел вслед исчезающему за поворотом автомобилю и чувствовал удовлетворение. Итак, Ана будет его женой. Она согласится выйти за него замуж через несколько дней, максимум через несколько недель. Он был в этом уверен.

Витторио представил себе, как вытянется лицо ею матери, когда он скажет ей, что женится. А потом у него родится сын, и мечты Бернардо стать графом превратятся в прах. Он представлял свою ошеломленную мать, а затем в его мозгу вдруг возникла картина, как та улыбается, глядя в лицо своей внучки.

Витторио изгнал из головы этот образ. Бессмыслица какая-то. Их отношения с матерью были чаще всего враждебными, в лучшем — равнодушными. И он не хотел, чтобы у него рождались дочери. Ему нужны сыновья.

Конечно, всегда существует риск. Например, Ана может не забеременеть, или в их браке будут рождаться только девочки.

Зря он не женился много лет назад. Ему не следовало уезжать из дома и с головой уходить в бизнес, не следовало бежать, как обиженному ребенку. Удивительно, как много боли и обид до сих пор приносят воспоминания.

Он помнил свое детство, помнил недовольное лицо матери и то, как она отталкивала его, когда он пытался вскарабкаться к ней на колени. Спустя какое-то время он вообще перестал к ней ластиться. Мать казалась Витторио тигрицей в клетке: привлекательная, красивая, но очень опасная. Ему было четыре года, когда родился Бернардо — любимчик матери.