Мэгги Кокс - Подмоченная репутация

— Я изменила номер телефона. Откуда ты узнал?..

— У меня есть свои каналы, как тебе известно. Но речь не об этом… Как ты посмела публично обливать меня грязью, черт возьми?

Сердце Фреи стучало так сильно, что биение его отдавалось у нее в ушах. Она дрожала, словно ее бросили в прорубь. И все же, вспомнив о своем намерении начать жизнь сначала, Фрея решила больше не позволять этому жестокому и коварному человеку унижать и запугивать себя.

— Оставь меня в покое, Джеймс! Мы расстались, все кончено. Помнишь? Ты сам сказал, что больше не собираешься иметь со мной никакого дела! И я не обливала тебя грязью, а просто рассказала правду — и это я должна была сделать уже давно. А если ты снова станешь доставать меня или угрожать, я позвоню в полицию!

— Думаешь, они поверят тебе? Все знают, что ты сумасшедшая, развратная маленькая сучка!

— Это не я сумасшедшая, Джеймс. — Говорить спокойно было трудно, но, призвав на помощь свое актерское мастерство, Фрея справилась с этим. — И если ты продолжишь оскорблять меня, с тобой свяжутся мои адвокаты.

— Кто тебе помогает? Твой богатый дядя, любитель лезть не в свои дела? Передай ему, чтобы он занимался своим чертовым бизнесом и не совал свой нос куда не надо!

— Почему бы тебе самому не сказать ему это? Или ты боишься разговора с ним, сомневаясь, что победишь в этой схватке? Ты способен сражаться лишь с женщинами! Оставь меня в покое! Живи своей жизнью, а я буду жить своей. У тебя есть подруга, ребенок и деньги, которые ты отнял у меня. Неужели тебе мало? Когда ты, наконец, насытишься?

— Никогда. Я не остановлюсь до тех пор, пока твое имя окончательно не будет втоптано в грязь, пока люди не будут говорить: «Фрея Карпентер? Вы имеете в виду эту сумасшедшую бездарную актрису?» — Он бросил трубку.

Фрея, дрожа, закрыла лицо руками:

— О боже, нет…

Через минуту телефон зазвонил снова, сердце ее вновь бешено забилось. Она схватила трубку и громко крикнула:

— Я звоню в полицию!

— Фрея? Что происходит? Это я, Нэш.

— Нэш? — Фрея испытала огромное облегчение. — Прости. Я думала, это Джеймс.

— Ты разговаривала с ним?! Он приходил к тебе?

— Нет, он не приходил, слава богу! Просто позвонил. Я так и знала — сегодня он непременно даст о себе знать. Он страшно разозлился на меня за то, что я рассказала о нем прессе.

— С тобой все в порядке?

— Сейчас да.

— Согласно полученной мною информации, он должен сегодня лететь в Антигуа. Его хорошо было слышно? Не возникло ли у тебя впечатления, что он звонит откуда-то издалека?

— Возможно. Не знаю… Не могу точно сказать.

— Он угрожал тебе? Что он сказал?

Голос Нэша был таким властным, что Фрея не посмела скрыть правду. Кроме того, ей было гораздо легче рассказать кому-то о случившемся, а не притворяться, что все нормально, и остаться один на один со своей бедой.

— Он сказал, что не успокоится, пока не втопчет мое имя в грязь, а если я продолжу с ним бороться, мне будет еще хуже… Может, нам надо все прекратить? — спросила она. Ее бил озноб.

Уловив усталость и напряжение в ее голосе, Нэш стиснул зубы, и на его скулах заиграли желваки. Этой женщине было очень нелегко сегодня утром, когда она отважилась выступить перед журналистами, а теперь ей стало еще хуже оттого, что ей позвонил и стал угрожать этот подонок Фрезер. Взяв со столика хрустальный бокал с бренди, Нэш покачал темно-золотистую жидкость, а затем поставил бокал на подоконник, не сделав ни глотка.

— Нет, дорогая, — сказал он слегка охрипшим голосом. — Ты не должна сдаваться. Тебе надо позвонить в полицию, и прямо сейчас.

— Нет. Я много раз это делала, но мне не помогли. Каждый раз, когда я обращалась в полицию с просьбой урезонить его, Джеймс приезжал в отделение и говорил там, что я лгу, потому что очень одинока, или очень пьяна, или просто хочу обратить на себя внимание.

— Но как он узнал твой телефон? Разве ты не поменяла номер?

— Конечно, поменяла, и не раз! Но он сказал, у него есть свои каналы — не знаю конкретно, что он имел в виду.

— Ну, у меня есть свои каналы в Скотленд-Ярде, и я позвоню им, как только поговорю с тобой. Как ты себя чувствуешь? Может, мне приехать к тебе?

— Не думаю, что он будет снова мне звонить… В любом случае я не собираюсь сегодня больше отвечать на телефонные звонки. Я справлюсь с этим, со мной все будет хорошо. С подобными вещами я давно имею дело и… должна уже привыкнуть к ним. Тебе не надо приезжать, но спасибо за предложение.

Нэш с тревогой выслушал ее заверения. Он по опыту знал о том, что это такое — когда мужчина запугивает женщину. В груди поднималась волна гнева. Фрея наверняка не заснет сегодня ночью, подумал он, представив, как она бродит по пустому холодному дому. А после бессонной ночи ей придется иметь дело с алчной толпой репортеров и фотографов, ожидающих ее на ступеньках крыльца. Ведь он сказал ей сегодня за обедом — после пресс-конференции интерес к ней вспыхнет с новой силой.

Нэш взглянул в окно — его квартира находилась на шестом этаже, в престижном Вестминстере, — и увидел лондонское небо, во всей его мерцающей вечерней красоте. Это была привилегия, которой он часто наслаждался по ночам, и он никогда не считал это чем-то само собой разумеющимся. Мальчик, который вырос в бедном пригороде Стокгольма, прекрасно понимал разницу между хижиной и дворцом. Почесав затылок, Нэш подумал о том, что ему надо приехать к Фрее завтра утром, чтобы помочь ей справиться с прессой, но вдруг ему в голову пришла более интересная мысль.

— Собирай дорожную сумку, — повинуясь внезапному порыву, произнес он.

— Что?..

— Не забудь паспорт, возьми самые необходимые вещи. Я сейчас приеду за тобой. И ты останешься у меня до пятницы, пока мы не отправимся во Францию.

— Это несколько слишком, не так ли?

— Слишком? После всего, что ты перенесла? Послушай меня, Фрея… Я не хочу, чтобы Фрезер снова беспокоил тебя ночью, поэтому я привезу тебя к себе: это лучший способ избавиться от его домогательств. Ты уже знаешь, завтра утром публичный интерес к тебе вспыхнет с новой силой и, возможно, толпа репортеров уже будет караулить тебя на пороге с утра… Может, они уже собрались возле твоего дома.

— Я заметила несколько человек с кинокамерами.

— Тогда решено. Я должен был подумать об этом раньше! Тебе будет лучше у меня.

На другом конце трубки повисло напряженное молчание. Нэш почувствовал, что по спине его пробежал холодок. Он знал, какие сомнения сейчас терзают Фрею, но он не мог допустить, чтобы она, погрузившись в бездну отчаяния, что-нибудь с собой сделала. «Если у нее зависимость от наркотиков, — вдруг подумал он, — то это должны быть выписанные врачом лекарства. А что, если ящик ее стола завален снотворными таблетками, например?» Возможно, она даже и мысли не допускает о самоубийстве, но Нэш почти не знал ее, поэтому не исключал и такую возможность.