Дженнет Лавсмит - Любовь вернулась

Самый первый произошел тогда, когда Оксли пришел к Элиз и увидел бумаги, грудой сваленные на обеденном столе в гостиной.

— Так дело не пойдет, — решительно сказал он. — Ты должна пойти в первый комплекс. Кажется, там есть свободное помещение.

— Зачем мне помещение? Мне нравится работать здесь.

— Да, я знаю. Потому что здесь ты. В любую минуту можешь отвлечься, чтобы пойти прополоть грядки или законсервировать что-нибудь.

— А что в этом плохого? — искренне удивилась она. — Иногда полезно сделать небольшую передышку в работе, расслабиться.

Талберта покоробило такое безответственное отношение к бизнесу.

— Это самый ненормальный способ вести дела, который я когда-либо видел! Ты только взгляни на это. — Он указал на кучу карт, которые свалились па пол. — Где твоя хваленая организованность?! Когда ты подготовишь брошюру для типографии? И тебе давно пора составить картотеку!

— Но у меня есть картотека, — попыталась оправдаться она.

— Которая наверняка переполнена материалами о музеях, выставках и тому подобной ерунде.

На это возразить было нечего, и девушка промолчала, отметив про себя нелестный отзыв его о ее основной работе.

— Послушай, — немного смягчился он, — ведь тебе надо будет объяснять твоему персоналу маршрут поездки. Где ты это будешь делать? Куда ты их позовешь? Сюда? Надеюсь, что нет. Твоя тетя и дядя меня потом на порог не пустят, если орава студентов потревожит их покой.

Его аргументы звучали так убедительно, что она в конце концов сдалась.

— Но, — сказала она, подумав, — по-моему, слишком много проблем для разового проекта.

Оксли вжался в кресло, предчувствуя сильнейшую бурю.

— Послушай. Я подумал, что это может быть не разовый проект…

— Что-о?!

— В рынке этого вида обслуживания существует «ниша», которую следует заполнить. Если ты сделаешь это первой, то получишь монополистическое право на перевозки персонала и оборудования предприятий и фирм, которые собираются переезжать в другие города и штаты.

— Одну минуточку! — От возмущения Элиз стукнула рукой по столу так сильно, что несколько бумажек слетело на пол. — Кажется, мы договаривались, что я перевезу только персонал завода мистера Маркуса. Я не эксперт в этой области и не собираюсь им быть!

— Но, дорогая, потенциал для развития этого бизнеса очень велик и…

— Меня не интересует потенциал!

— Элизабет, какого черта ты не заинтересована в успехе?! — бросил он в сердцах.

— Мы уже говорили о том, что у нас разные меры успеха, Талберт Оксли. Ты понимаешь под успехом только прибыль и расширение.

— По-моему, ты единственный человек, который предпочитает застой развитию.

— Застой — это неправильное определение. Просто я не хочу разбивать лоб, развиваясь слишком быстро. И я не одна такая, — возмущенно сказала девушка.

— Назови хотя бы одного человека.

— Мэги, например.

— Миссис Фишер? Вот здесь ты неправа. Как раз позавчера мы разговаривали с ней о возможности продавать ее выпечку бакалейным лавкам. Она приняла мое предложение.

— Но она не счастлива от этого!

— С чего ты это взяла? — серьезно спросил он, нахмурив брови.

Элиз покраснела. Она не имела права обсуждать дела и мысли Мэги с кем бы то ни было, тем более с Оксли. Но он повторил свой вопрос, и она, запинаясь, ответила:

— Мне сказала об этом сама Мэги. — Увидев, что он расстроился, она поспешила его успокоить: — Не волнуйся, это не противоречит твоим убеждениям и идеям. Она благодарна тебе за помощь. Мэги сказала, что теперь она может не волноваться за оплату обучения Пола и за другие расходы. Но еще она сказала, что не получает от этого полного удовлетворения.

— Удовлетворения? Но у нее бизнес, который со временем будет приносить миллионы и который унаследует ее сын.

— Тал, неужели ты не замечаешь очевидных вещей? Это совсем не то, чего она хочет, не говоря уже о ее сыне. Ведь юноша не интересуется пекарней, для него важнее его рисунки. Но самое главное — это то, что происходит в их семье сейчас. — Элиз с минуту поколебалась, потом вздохнула и решила рассказать все до конца. — Тебе не понять, как трудно быть одинокой матерью. Нужно время, много времени, чтобы пойти на баскетбольный матч сына, или помочь ему сделать уроки, или просто поговорить по душам. Даже миллион долларов не заменит человеческого общения.

Талберт серьезно воспринял ее слова.

— Да, я понял, что ты хочешь сказать. Я подумаю над этим. — Потом он строго взглянул на нее. — А какое у тебя оправдание? Ведь ты не одинокая мать. Итак, до бизнеса, приносящего миллионы, нам еще далеко, поэтому давай не отвлекаться. Что ты думаешь об этой брошюре?

— Я, безусловно, рада, что перевозка завода Маркуса наконец-то завершилась. — Вежливый голос Санди не мог скрыть ее раздражения. Она, Дин и Талберт сидели в конференц-зале, обсуждая последние дела компании. Это было их обычное совещание, которое они втроем проводили по четвергам. — Теперь ты сможешь заняться более важными делами.

— Но я думал, что важные дела во время моего отсутствия весьма успешно выполнялись под руководством моих главных и незаменимых помощников. — Оксли широко улыбнулся, испытывая чувство стыда от того, что пропустил два последних совещания. — Приятно осознавать, что я всегда могу на вас положиться.

— Мы могли бы достичь большего, если бы ты не расточал комплименты, а действовал. Талберт, ты знаешь, что некоторые дела можешь вести только ты. Например, вопрос о финансировании компании «Алмазные инструменты» еще не решен.

— Санди, — прервал он ее, — контракт с ними у меня в кармане. Так что я имел право на передышку.

Он улыбнулся, вспомнив, что так Элиз называла их несвоевременные, но запоминающиеся минутки отдыха, когда они просто купались в бассейне или…

— Передышку! — Санди передернула плечами. — Я называю это попыткой подставить костыли нашим клиентам, которые занимаются непроизводственной деятельностью.

— Индейка для вас, — сказал он, не отвечая ей, — а окорок для меня. — Оксли развернул сандвичи, которые им доставили из ресторана.

— Талберт, послушай меня, — настаивала Санди, беря свой сандвич. — По-моему, ты занимаешься не тем, чем нужно. Другие клиенты тоже нуждаются в твоем внимании.

— Хм-м. — Оксли открыл бутылку кока-колы и посмотрел на повестку дня, которую приготовила Санди. Несомненно, она была чертовски компетентная, умная, сообразительная и красивая женщина. Настолько красивая, что способна покорить любого мужчину. Жаль, что никто до сих пор не смог завоевать ее сердце. Если бы нашелся такой человек, с улыбкой подумал Тал, я лично поставил бы ему памятник. Только принимая во внимание деловые качества Санди, он терпел ее нахальство и нетактичность. Однако очень часто она оказывалась права. Как, например, сейчас. Он действительно потерял слишком много времени, помогая юной Пейдж. И это был скорее отдых, чем работа. Конечно, ей нужно было его руководство. Но даже когда все дела были сделаны и она уехала в Филадельфию, он с трудом удержался, чтобы не последовать за ней. Они не виделись уже целую неделю. За это время Талберт по десять раз на дню думал о ней, вспоминая их совместную работу, «передышки». Ему хотелось вернуть эти дни, когда он был по-настоящему счастлив. Часто он находил, что с удовольствием пропалывает грядки, или играет в гольф с Брайсом, или обсуждает с Хильдой ее причудливые идеи по поводу очередного вегетарианского блюда. Сам того не сознавая, Тал мечтал о домашнем очаге, где его всегда с радостью встречали бы после тяжелой работы.