Алекс Стрейн - Настоящий мужчина

— А что случилось с нашими замечательными свежими продуктами?

— Как жаль, что я не погрузил на тебя сумку-холодильник со всей провизией, — насмешливо отозвался Крис.

— Да, действительно жаль.

Они одновременно усмехнулись, представив эту картину, а потом дружно принялись за еду. После тяжелого дня консервы показались Энни бесподобным деликатесом.

— Знаешь, — сказала она Крису, — эта еда кажется мне вкуснее всего того, что я когда-либо пробовала. И в связи с этим мне в голову пришла замечательная мысль: мы должны много есть, и тогда наши рюкзаки очень скоро станут совсем легкими. Когда закончатся продукты, мы сможем выбросить котелок, и они станут еще легче.

— А что будет потом?

— А потом мы отощаем от голода и станем совсем легкими, сделаем из палатки парус, и нас просто понесет вперед ветром, — со смехом закончила она.

— Весьма заманчивая перспектива. И я очень рад, что ты не потеряла ни присутствия духа, ни чувства юмора.

— Остается только надеяться, что твое мнение обо мне со временем немного улучшится.

— Для тебя это так важно?

— Очень, — сказала Энни, внезапно став серьезнев.

— Почему?

— Потому что ты друг Майка.

— Конечно, как я сам об этом не догадался.

На самом деле дело было не только в этом, но поскольку Энни еще не определилась с истинным положением вещей, то и не следовало выдавать свои туманные предположения. К тому же могло статься, что эти чувства совсем не будут подлежать оглашению.

Энни поставила греться воду для кофе и вытянула ногу.

— Болит? — тут же спросил Крис.

— Ни капельки, ты просто волшебник.

Он кивком поблагодарил за столь щедрый комплимент и сосредоточился на пляшущих языках пламени. Вода закипела, и Энни засыпала в нее кофе. Потом она подала кружку Крису, другую взяла себе.

— Давно хотела тебя спросить, Крис, как это ты решился приехать сюда? — с деланной небрежностью спросила она.

— Ты не поверишь, как часто я задавал себе этот вопрос. Знаешь, если повернуть время вспять, я бы ни за что не согласился быть твоим проводником.

Энни невольно опешила, потом вспыхнула, и только через несколько секунд по смеющимся глазам Криса поняла, что он нарочито превратно истолковал ее слова.

— Ты отлично понял, что я имею в виду: как ты решился приехать в Австралию.

— Зачем это тебе, Энни? — лениво поинтересовался он.

— Как, разве ты не знаешь о гипертрофированном женском любопытстве?

— Я думал, ты лишена этого недостатка.

— Ну почти. Просто сегодня я не так уж устала, чтобы просто сидеть, уставившись в костер, или заползти в палатку и уснуть мертвым сном. Вот я и подумала, раз уж мы с тобой столько всего пережили вместе…

— Даже нашествие муравьев и пауков, не говоря уже о нападении травоядного валаби… — поддразнил Крис, но Энни невозмутимо закончила предложение.

— …почему бы нам просто не поболтать по-дружески?

— Ты считаешь, что это достойная тема для разговора?

— Вполне. А потом ты можешь спросить меня о том, что тебя интересует, — великодушно предложила она.

— Не думаю, что это выгодное предложение. Ну разве только ты мне поведаешь о своем похищении…

— Идет, — согласилась Энни.

— Надо же, среди женщин встречаются приятные исключения из общего правила: ты не просто готова вытянуть из меня всю информацию, но и даже благородно делишься своей. Ну что ж, тогда по рукам. Во-первых, должен признаться, что решение возникло несколько неожиданно, но, приехав сюда, я ничуть не разочаровался. Здесь все другое, нежели в Штатах, и эти отличия мне особенно по душе. Другая природа, города…

— Женщины…

Энни вовсе не собиралась говорить это, как-то само слетело с языка. Но слово не воробей, и вот уже благодушное настроение Криса исчезло будто и не бывало, и он уставился на нее почти грозно.

— И это тоже.

— Знаешь, мне кажется, что женщины везде одинаковы, не стоит нас делить, мол, все американки ужасны, а австралийки — просто идеал женщины. Если ты однажды налетел на стерву, не стоит огульно обвинять в стервозности всех остальных женщин. Хотя я слышала выражение: «обжегшись на молоке — дуешь на воду». Это не твой случай?.. — Энни наконец сообразила, что зашла слишком далеко, и поспешно захлопнула рот.

Но было уже поздно. Лицо Криса помрачнело еще больше, а его взгляд приобрел некий угрожающий оттенок, по которому Энни безошибочно определила, что «гроза» не за горами. И в то же время по этому мрачному выражению она поняла, что попала в точку. Стал бы он так реагировать, если бы она была не права!

— О, у нас уже доморощенный психолог появился, — язвительно проронил он. — Наверное, не стоило поддерживать этот разговор, раз уж тебе все самой понятно…

А Энни к этому времени просто «заело».

— А какая она была?

— Кто?

— Та, на которой ты обжегся.

— Это ты выдумала, что кто-то был, — отрезал Крис.

— Хочешь сказать, что это неправда? — не унималась Энни. — Я же вижу, как ты помрачнел, когда я это сказала. Именно помрачнел, а не рассмеялся на мои подозрения и не остался равнодушным, как если бы тебе было все равно.

— Слишком ты смелая стала. И слишком внимательная, — пробормотал он, метнув на нее грозный взгляд.

— Как и подобает фотографу.

— И разговорчивая…

— Видишь, я уже привыкаю к нагрузкам. Я же говорила, что быстро адаптируюсь, — оптимистично заявила Энни.

— Начинаются провокации? Играешь с огнем… Наверное, стоит вернуть тебе твою часть поклажи, чтобы вскоре ты не могла даже ворочать языком от усталости, — предложил он, что несколько сбавило пыл Энни, но тем не менее не заставило ее отступить.

— Так что, Крис, я права?

Он долго молчал.

— Да, — ответил он наконец. — Хочешь еще что-то спросить?

Злые и язвительные нотки в его голосе отбили у Энни всякую охоту продолжать расспросы. Триумфа, которого она ожидала, вынудив Криса признаться, не было и в помине. И его глаза, полные насмешки, только ухудшили ее настроение. Разочарование и жгучее любопытство… Значит, действительно, была та, что сделала ему больно, после чего он стал подозрительно относиться к женщинам вообще и к Энни в частности, ожидая, очевидно, подвоха. Крис мог быть любезным, даже милым, мог помочь в трудной ситуации и проявить заботу. Мог еще много всего, но при этом оставался «закрытым». Он просто разочаровавшийся человек и достоин жалости.

Энни едва не расхохоталась. Вот уж кто меньше всего достоин жалости, так это Крис. Но ей не стоит лезть в его дела. Кто она такая, чтобы делать это?

— Теперь твоя очередь, — неожиданно напомнил ей о данном обещании Крис. — Ты расскажешь мне о том случае с похищением?

— Ты об этом спросил, потому что тебе действительно интересно, или из вредности?