Джулия Тиммон - По прихоти судьбы

Проклятье! Грузовик заглох в противоположном конце улицы, а она у нас не маленькая. Выскакиваю прямо в домашних шортах, футболке и шлепанцах и лишь на полпути сознаю, что стоило хотя бы накинуть кофту — погода портится: налетел ветер и сгущаются тучи.

Маленький толстый водитель кряхтя выбирается из-под автомобильного брюха и разводит руками.

— Увы, мисс! Не повезло!

— Что же мне делать? — спрашиваю я, тщетно пытаясь найти какой-нибудь выход. Растерянно смотрю на грузчиков. Те стоят, сложив ручищи на груди и выражая всем своим видом: даже не проси. — Может…

— Хотите предложить нам тащить вашу мебель через всю улицу? — спрашивает смуглый и более высокий, с сигаретой в углу рта. — За такую работу, уважаемая, берут вдвое больше, чем нам в этой конторе платят за целую неделю! — Он ухмыляется, и сигарета между его губ покачивается, будто кивает в подтверждение его слов.

— Но ведь не я виновата в том, что машина сломалась! — в отчаянии восклицаю я.

Водитель прижимает руки к волосатой груди, выглядывающей из-под наполовину расстегнутой рубашки, и наклоняется вперед.

— Но и не я, уж поверьте! Эту поломку было невозможно предугадать. Она непредвиденная, форс-мажорная, так сказать. Придется звонить в автосервис, вызывать специалистов. — Он в задумчивости почесывает лысеющую макушку, глядя на грузовик и явно не помня о мебели.

— А мне-то что делать? — снова спрашиваю я. На кончик моего носа капает первая крупная капля дождя. Только этого не хватало!

Водитель кривит губы, которые когда-то, может, и были четко очерчены, но теперь совсем бесцветные и будто бы съедены. Такое впечатление, что их вовсе нет, есть лишь ротовая щель.

— Сейчас позвоню ребятам. Пусть присылают другую машину. — Он достает телефон и набирает номер.

Ежусь. Не столько от холода, сколько от мысли, что придется, пока не приедет второй грузовик, торчать возле этого. Бежать домой на каких-нибудь десять минут не имеет смысла. Дождь усиливается. Черт…

— А Билли? — спрашивает в трубку водитель, корча подозрительные гримасы. — Тоже занят? Ну хоть кто-нибудь может подъехать?

У меня падает сердце. Час от часу не легче!

— Когда он освободится? — спрашивает водитель. Ему что-то отвечают. — Ясно, — без особого энтузиазма протягивает он и, глядя на меня, закрывает сотовый. — Придется подождать, мисс…

— Долго?

Водитель откашливается.

— По меньшей мере часа три.

— Вы что, издеваетесь надо мной?! — почти кричу я. — Я заранее оплатила доставку, выполнила все, что от меня требовалось, аккуратно и вовремя.

Водитель делает утешительный жест руками.

— Знаю-знаю. Но помочь при всем своем желании… — он снова отвешивает поклон и стучит по груди кулаком, — ничем не могу.

Грузчик бросает в лужицу незатушенный окурок, и тот с шипением плывет по водной поверхности. Второй парень смотрит на небо, потом на часы и с безразличным видом забирается в кабину. Курильщик морщится, смахивает с постриженных ежиком волос дождевые капли и следует примеру товарища.

Поднимаю к губам руку и уже приоткрываю рот, но тут одергиваю себя и сжимаю пальцы в кулак. Дурацкая привычка грызть ногти, особенно когда волнуешься, последние два года настойчиво напоминает о себе. Мне казалось, я отделалась от нее навсегда, еще восемнадцатилетней девочкой. Убираю со лба прилипшую к коже влажную прядь волос и обхватываю себя руками. Что делать?

— Проблемы? — звучит из-за моей спины незнакомый приятный голос.

Поворачиваюсь и вижу футах в десяти не очень высокого, но крепкого мужчину со взглядом человека, который ни при каких обстоятельствах не склонен вилять и лизоблюдничать. На вид ему лет тридцать пять. Столько же было бы Ричарду, не случись беды…

Незнакомец дает мне черный нераскрытый зонтик. Беру его, бормочу слова благодарности и, только когда нажимаю на кнопку и зонт с хлопком открывается, задумываюсь о том, откуда этот парень взялся и с какой стати интересуется моей незадачей да еще беспокоится, что я в своей тонкой короткой футболочке вот-вот промокну до нитки.

— Дэниел Суитмен, — представляется он, протягивая мне руку.

— Трейси Монтгомери, — бормочу я, беря зонтик левой рукой и пожимая правой пятерню Суитмена.

— Что случилось? — спрашивает он, кивая на грузовик.

Тяжело вздыхаю.

— Сломался. А до моего дома — целая улица.

— Груза много? — деловито интересуется Суитмен.

— Прилично, — безотрадно говорю я, вытирая лицо. — Целый детский гарнитур. Диван, шкаф, секция для книг, для игрушек, письменный стол и стулья…

Суитмен без слов кивает, достает из кармана телефон и набирает номер.

— Джош, ты сильно занят? Смог бы вырваться на полчасика? Понимаешь, тут такое дело…

Он объясняет, какая требуется помощь, а я смотрю на него широко раскрытыми от изумления глазами. Верно говорят: мир не без добрых людей.

— Порядок, — говорит он, убирая телефон. — Мой приятель как раз тут поблизости, подъедет минут через пятнадцать. У него фургон.

— Думаете, туда все поместится? — с сомнением произношу я.

— Шкафы разобраны? — спрашивает Суитмен.

Водитель, который все это время наблюдает за нами, кивает и раскрывает задние дверцы грузовика.

— Разобраны. Доски в непромокаемых упаковках.

Суитмен заглядывает внутрь.

— Справимся. Пока Джош не подъехал, кое-что можно отвезти и на легковушке.

— Гм… Моя машина, как назло, в ремонте, — извинительно улыбаясь, говорю я. — А соседа сегодня нет, он уехал навестить мать.

— Обойдемся без соседа, — невозмутимо отвечает Суитмен. — Мой «порше» в двух шагах. — Он указывает рукой на автомобиль, припаркованный чуть поодаль у обочины, на противоположной стороне дороги. — Сейчас подгоню его прямо сюда. — Он делает шаг в сторону.

— Зонтик! — кричу я, протягивая ему зонт.

Суитмен поворачивается, окидывает меня странно внимательным, я бы даже сказала, задумчиво-ласковым взглядом и с улыбкой качает головой.

— Ну что вы, какие глупости. Вам он нужнее: вы совсем не по погоде одеты.

Наклоняю голову и смотрю на свои коротенькие шорты и ноги в резиновых шлепках. Пальцы от холодного дождя уже красные и в комочках мокрой уличной пыли. Да уж!

— А я не растаю. — Суитмен улыбается и продолжает путь.

Провожаю его долгим взглядом и пытаюсь понять, действительно ли в его глазах, несмотря на внешнее спокойствие, отражается давняя затаенная грусть или мне это лишь показалось.

Несем в дом подушки от диванчика и стулья, и я еще на крыльце чую запах гари.

— Мой пирог! — Влетаю в парадную, бросаю подушки прямо на пол в прихожей — благо они в полиэтилене, — проношусь на кухню и выключаю духовку. Открывать дверцу и заглядывать внутрь даже страшно. Ну и денек выдался! Все наперекосяк.