Вайолет Уинспир - Вино поцелуев

Наверное, втайне он забавляется, сравнивая их. Роковая испанская красавица, одетая с безупречным вкусом, с блестящими черными волосами, всегда красиво уложенными, с лицом нежным и белым, как цветок камелии, на котором сверкали темные глаза, подобно драгоценным камням. Как бы ни была тяжела для нее история с разводом, это никак не сказывалось на ее поведении… стоит ли удивляться, что Леонардо не признает сосватанных невест! Этот старомодный обычай не только разрушил брак его матери, сделав ее несчастной, но угрожал и его будущему с Франкистой. Даже если ему удастся скрыть от бабушки тот факт, что Франкиста разведена, рано или поздно она об этом узнает и запретит ему жениться на ней. Будучи старомодного воспитания, графиня ни за что не согласится признать развод, не позволит, чтобы ее обожаемый внук жил в грехе. Такой удар мог стать для нее смертельным.

Конечно, Леонардо оказался в нелегкой ситуации, но Лиза была уверена, что он решительно настроен жениться на Франкисте, поэтому делает отчаянные усилия воспрепятствовать старой графине в ее намерении обручить его с Анастасией, своей воспитанницей.

Лиза, которая оказалась в самом эпицентре драмы, не могла толком понять, как ей ко всему этому относиться. Одна ее половина хотела сбежать из замка, в то время как вторая, более авантюрная, хотела остаться и посмотреть, что будет дальше… словно это пьеса в театре! Девушка вернулась в спальню и аккуратно сложила ткань, с удовольствием проведя пальцами по гладкой поверхности. Страшно подумать, как была бы возмущена Одри, узнай она, что ее золовка оказалась вовлечена в интригу, связанную с красивым незнакомцем, и все это в течение одних суток! Когда Одри говорила о том, что Лизе пора завести семью, она имела в виду какого-нибудь милого, довольно честолюбивого, а главное, предсказуемого молодого человека.

Лиза была уверена, что Одри граф Леонардо де Маркос-Рейес показался бы полной противоположностью идеального жениха. Да она пришла бы в ужас, узнав, что сестра ее мужа, строго воспитанная девушка, которую так берегли и опекали, позволила уговорить себя участвовать в бесстыдной комедии с подставной невестой.

Складывая ткань, девушка говорила себе, что ее нисколько не пленили ни его внешность, ни его самоуверенная походка, ни умение извлечь пользу из любой ситуации. Он не знает, что такое жалость и сострадание. Раньше Лизе никогда не встречались действительно бестрепетные мужчины, которые берут то, что им надо, твердой рукой, как это делали его предки конкистадоры.

Она не хотела признаваться себе, что на самом деле он будоражит ее чувства, и в глубине души понимала, что лукавит, отрицая это.

Было около одиннадцати, когда Лиза решила спуститься во двор и узнать, нельзя ли ей выпить чаю. К ее радости, как раз в этот момент мимо нее прошла служанка с подносом. Она поставила его на белый столик, стоящий в тени камелиевого дерева, за которым сидела юная спокойная девушка с книгой в руке.

Лиза подошла к девушке и пожелала ей доброго утра. Та подняла на нее большие желто-карие глаза, открыв взору приятное круглое личико, обрамленное шелковистыми темными волосами. Было видно, что она очень застенчива. Поздоровавшись с Лизой, девушка с заметным холодком в голосе сказала:

— Рада познакомиться с невестой сеньора графа. Мы столько слышали о вас, но не знали, как вы выглядите. Видите ли, Леонардо никогда не говорил о вашей внешности. Я от всей души надеюсь, что вам понравится в Эль-Сефарине. Сейчас у нас самое лучшее время года, уже тепло, но жара еще не настала. Я… буду рада, если вы выпьете со мной чаю с пирожными. Не могу отказаться от пирожных с кремом, хотя Мадрина предупреждает меня, что скоро я от них растолстею, как Флорентина.

Лиза улыбнулась и села на один из белых железных стульев у стола.

— Я знаю, вас зовут Ана. Мне рассказывали… Леонардо говорил, что вы очень хорошенькая, и это правда, я тоже не прочь немного растолстеть, чтобы не быть такой тощей.

— Вы очень стройная, — заметила Ана с легким завистливым вздохом. Но когда на столе появилось блюдо с аппетитными плюшками, она улыбнулась и посмотрела на них с жадностью. — Нет, не могу, даже если я раздуюсь, как шар, все равно не смогу устоять перед пирожными Флорентины. Вот попробуйте одно, тогда сами скажете.

— О, с удовольствием. — Лиза взяла кусочек пирога со сливками и орехами, но на самом деле ей хотелось пить, и она ждала, когда принесут чай. Как только его налили, она тут же сделала глоток. Солнце, пробивавшееся сквозь ветви, усыпанные кремово-белыми цветами, отражалось в серебряном чайнике и высвечивало крошечные сине-голубые искры в волосах Аны. Глядя на девушку в белом платье с рассыпанными по полю букетами бледно-лиловых цветов, на ее хорошенькое гладкое личико, Лиза понимала желание старой графини обвенчать эту девушку с внуком, а равно его боязнь причинить ей боль, которая будет сказываться еще долгие годы.

Анастасия была очаровательна, но слишком нежна и невинна как голубка, чтобы возбудить страсть в таком ястребе, как Леонардо. Он будет скучать с ней — эта девушка не посмеет ни в чем ему возразить, будет безропотно подчиняться ему. Она вся была словно из меда, в то время как ему нужен огонь.

И в этот момент, во время чаепития с Аной под деревом камелии, Лиза внутренне смирилась со своим позорным положением ложной невесты графа. Она расслабилась и поудобнее уселась на стуле, подняв лицо навстречу пробивающемуся сквозь кружевную тень листьев лучу солнца.

— Я надеялась, — проговорила она, — что мы с вами подружимся.

— Вы, наверное, боялись, что я стану вас ненавидеть, — тихо сказала Ана, — потому что Леонардо выбрал вас. Должно быть, вы очень, очень счастливы.

— Я в полном восторге, — улыбнулась Лиза, давая волю чувству юмора, но в то же время не забывая, что Ана воспримет ее слова всерьез. — Да, вы правы, пирожные очень вкусные. Кстати, можно мне еще чашечку чаю? Солнце так палит, мне все время хочется пить.

— Как вам кажется, вам понравится жить в Испании? — спросила Ана.

На этот вопрос Лиза могла ответить вполне правдиво, потому что еще не передумала работать в салоне Франкисты, если, конечно, ее туда примут.

— Да, я думаю, что смогу полюбить вашу страну, — сказала она. — Она кажется мне золотой… по крайней мере здесь, может быть, в городах все иначе. Я поняла со слов Леонардо, что вы живете в Эль-Сефарине несколько лет. Должно быть, прекрасно жить в старинном замке!

— Вы тоже станете жить в замке, — заметила Ана, беря с тарелки большой кусок сладкого пирога и поглядывая на Лизу из-под длинных шелковистых ресниц. — Вы не будете против, чтобы я жила здесь? Видите ли, мне больше некуда идти, и я очень привязана к Мадресите. Она была ко мне так добра, и Леонардо тоже — он мне почти как брат.