София Чайка - «Горящая» путевка

Он и днем выглядел очень красивым, а вечером становился по-настоящему загадочным. С тех пор как они, взявшись за руки, спустились на пляж по ступенькам, вымощенным ракушечником, он был неизменно галантен и не делал ни малейшей попытки приставать к ней.

Это радовало Лизу и слегка задевало. Неужели в ней на самом деле не было ничего сексуального, как ей когда-то недвусмысленно заявил ее однокурсник Стас Морквин? Тогда почему иностранец пригласил ее на свидание? Такому привлекательному мужчине ничего не стоило заполучить любую.

Возможно, сейчас рядом с ним нет подходящей женщины, и он элементарно скучает и хочет развеяться? Странно, тогда почему он не выбрал для этого Ками? Он явно ей понравился, хотя и не так сильно, как «викинг».

Лиза догадывалась, чем в эти самые мгновения занималась ее подруга с Громовым. И стоило девушке подумать об этом, как ее щеки снова заполыхали румянцем.

— О чем вы сейчас подумали?

Он очень наблюдателен, этот официант. А она слишком простодушна и не умеет скрывать свои мысли, но зато может их направить в другое русло.

— Вы обещали мне сказку.

— А вы готовы выслушать ее?

— Ведь я же здесь, не так ли?

— Хорошо. Тогда начнем. Только нам лучше присеть — сказка длинная. Поискать для вас шезлонг?

Она отрицательно покачала головой и устроилась прямо на песке, подогнув ноги. А Рафаэль сел слева от нее, за спиной, а затем прошептал на ухо:

— Посмотрите на море и представьте красивый древний восточный город с уютными тенистыми двориками, маленькими фонтанчиками и торговыми лавками. На окраине города стоит величественный дворец, где живет султан, его семья и многочисленные слуги.

— И наложницы?

Она не хотела оборачиваться, чтобы увидеть реакцию на свой вопрос, но почувствовала, что Рафаэль улыбнулся.

— И наложницы, многочисленные и красивые, со всех концов света. Но он любит лишь свою жену и сына, которого лично назвал Доганом, что означает сокол. Султан мечтал, чтобы его наследник имел такое же острое зрение, был таким же стремительным и летал высоко, всегда достигая поставленной цели.

— Похвальное желание. Но любить свою жену и иметь многочисленных наложниц — это как-то странно. Не находите?

— Это только традиции, дорогая Лиза.

— Мне не нравятся такие традиции. Так что же случилось с Доганом?

— Он влюбился.

— В наложницу отца?

— Нет. — Его дыхание легко, но волнующе щекотало ее шею и верхнюю часть спины, вызывая легкую дрожь. Но Лизе не хотелось отодвигаться в сторону. Все происходящее — море, вечер, сказка, Рафаэль — было настолько завораживающим, что походило на магию. И Лиза никогда не ощущала ничего подобного. Она решила послушать, посмотреть и подождать, что будет дальше. А мужчина за ее спиной тем временем продолжал убаюкивать бдительность Лизы своим чарующим голосом. — В Арзу, дочь местного купца.

— Арзу. Как это переводится?

— Желание. Это имя означает — желание.

Оказывается, она задремала. За широкими окнами номера царила ночь, а в ее душе — сумятица.

Сегодня с ней случился самый потрясающий секс в жизни. Казалось, она должна быть довольной и расслабленной. Ками и была довольной. Но спокойной…

Она не помнила, чтобы кто-то из прежних партнеров так ее заводил — почти до слез, до потрясенного осознания, что такое с ней может никогда больше не произойти.

Подобное состояние души очень раздражало Камиллу, и пугало тоже. Этот мужчина, казалось, знал все ее тайные желания, чувствовал малейшее изменение в ее настроении, доминировал и уступал именно тогда, когда она хотела и тогда, когда не ожидала, но как оказывалось, мечтала именно об этом.

Если все подытожить, то напрашивался один единственный логический вывод — им больше нельзя встречаться. Ведь каждая следующая встреча будет заканчиваться одним и тем же и таким же потрясающим и безудержным.

А дальше? Привязанность, обязанности, ревность, то, чего Ками больше всего боялась и всеми силами избегала!

Боже, о чем она рассуждает! Об обязанностях! А ведь она даже не знает имени своего «викинга», а значит, не может сделать элементарного — позвать обратно в постель. Не станет же она обращаться к нему «Эй, как там тебя!?» или «Дорогой!». Так она не называла еще ни одного мужчину, хотя этого хотелось назвать именно так. Ками даже зубы стиснула, когда это слово чуть не вырвалось из ее рта во время самого «критического» момента.

Она взглянула в проем балконной двери на высокую, великолепно сложенную и совершенно голую фигуру. Он не ушел сразу после секса, как она ожидала, и уже в этой малости совершенно не походил на многих знакомых ей мужчин. А ведь он ничем не был ей обязан.

Камилла потянулась, ощутив ноющую, но приятную боль в мышцах, подумала мгновение и обернула вокруг себя легкое покрывало. Неслышно ступая босыми ступнями по мягкому ковру, она вышла на балкон и обняла «викинга» за талию. Было так замечательно стоять рядом с ним и смотреть на звезды. Все в нем волновало ее — запах, упругая кожа под ладонями, интригующее молчание.

Она захотела услышать его голос.

— Продолжим?

Очень смелый шаг с ее стороны. Два использованных презерватива уже покоились на дне мусорного ведра. Такого длинного марафона она не позволяла себе даже в юности.

Он же тихонько рассмеялся, а затем пробасил слегка охрипшим голосом:

— Если ты согласна сделать это так, как хочется мне, тогда давай.

Настоящий мужской голос, именно такой, как ей нравится. И родная речь! Она не смогла отказаться. По множеству причин. А о своих сомнениях она подумает завтра. И решение тоже примет завтра.

Он обернулся, и его глаза сверкнули. А затем ее покрывало оказалось на полу. Ловкие, сильные руки заменили его, окутав ее возбуждающей лаской и медлительной нежностью. Камилла отдалась этой нежности и этому мужчине со странной, не присущей ей покорностью.

Арзу. Желание.

Именно это не оставляло Лизу в покое. Соблазнитель за ее спиной хорошо знал свое дело. Наверное, он занимался этим регулярно и с удовольствием, потому что тихие звуки в его груди, медленно, но все сильнее прижимающейся к ней сзади, весьма напоминали урчание довольного зверя.

Ей следовало встать и уйти вместо того, чтобы слушать сказки и трепетать в предвкушении. Но Лизе совершенно не хотелось уходить. Наоборот, ей хотелось остаться. Вряд ли дома кто-то станет обращать на нее такое пристальное внимание, шептать ей изысканные комплименты, говорить с ней о любви, целовать…

Стоп. Поцелуев не было. Пока. И ей нужно срочно решить, собирается ли она целоваться с Рафаэлем. А то потом, когда у него возникнет такое желание, она не успеет…

Теплые губы легко коснулись ее шеи. И «мурашки» от неожиданности бросились в рассыпную. Поздно. Теперь она уже не в состоянии думать.