Фрида Митчелл - Выбор в любви

Энн резко оборвала свои мысли. Лично мне нет никакого дела, сколько он работает и как выглядит, мрачно внушала она себе. Никакого! Он предложил поселиться у них, потому что в доме была свободная комната, а случайная знакомая отчаянно нуждалась в пристанище. У Ника — своя собственная жизнь, которой он, по-видимому, доволен. Что касается ее, Энн, то она бесплотной тенью скользнет по его жизни и растает без следа…

Она спустилась в кухню, сварила себе кофе и вместе с чашкой, от которой шел ароматный дымок, прошла в гостиную, забралась с ногами в просторное и удобное кресло рядом с открытым окном. Потягивая горячий напиток, девушка наблюдала за просыпавшимся внизу городком. Молочник на велофургоне развозил по домам молоко, на улицах появились первые жители.

Где-то там и ее мать — дышит, говорит, смеется — одним словом, живет, даже не подозревая о том, что совсем рядом с ней — ее плоть и кровь. Какова будет реакция этой женщины, когда она внезапно увидит перед собой взрослую дочь? Гнев? Раздражение? Смущение? Стыд? Энн почувствовала, как в ее сердце вонзается острый нож и, закрыв глаза от накатившей боли, сделала большой глоток из чашки.

Но тут ее размышления прервал звук отпираемой входной двери. Энн стремительно вскочила, а в гостиную уже медленно входил усталый Ник.

— Доброе утро, — с трудом выдохнула девушка. — Тяжелая ночь выдалась?

Он отрешенно кивнул.

— Не столько тяжелая, сколько разочаровывающая, — ответил Ник. Он потер нос, совсем как маленький мальчик, стремящийся скрыть смущение, и этот бесхитростный жест заставил сердце Энн растаять. — Головой я понимаю, что не смогу победить все болезни разом, — медленно произнес он, проходя мимо нее к открытому окну, — но это осознание не всегда помогает.

— Да, не всегда, — осторожно поддержала разговор Энн. — Могу я… Может быть, чашечку кофе?

— Кофе? — Он резко повернулся, показавшись Энн еще более загорелым на фоне освещенного окна. Грязное пятно на плече свидетельствовало о том, что утро Ник провел на одной из окрестных ферм.

— А может, поедите что-нибудь? — После мучительного для нее ужина с Ником Хартли Энн твердо решила, что, чем меньше общего у них будет, тем лучше, однако неосторожные слова сами слетели с губ. — Только после того, как примете душ, — добавила она с улыбкой, намекая на слишком уж отчетливые сельские «ароматы», наполнившие комнату.

— Это было бы прекрасно. — Ник постарался скрыть удивление, которое вызвала у него предупредительность гостьи, но это ему не удалось, и Энн почувствовала, как краснеет, будто предложила ему что-то неприличное, а не простой завтрак! — Но с одним условием: вы составите мне компанию.

Энн молча ретировалась в кухню. Что за черт меня за язык дернул, спрашивала она себя, нарезая бекон и грибы и доставая из холодильника корзинку с яйцами. И интересно, как он воспринял ее улыбку — как намек или просто как дружеский знак? Боже, взмолилась она, представив себе первую возможность…

— Поверьте, вы не сделали ничего дурного.

— Что? — Энн резко обернулась, снова заливаясь краской, словно он смог прочитать ее мысли.

— Я имею в виду, что вы не поступаете дурно или неприлично, рассматривая этот дом как свой, пока гостите у нас. А кроме того, предлагая накормить завтраком умирающего от голода и усталости мужчину, — тихо докончил он.

Ник решил, что я раздражена тем, что выказала сочувствие, подумала Энн. Господи, если бы он только догадался, что я увлечена им, я бы умерла на месте! Увлечена? Неожиданное осознание этого прозвучало в мозгу девушки, как тревожный набат.

— Пойду приму душ. От меня, наверное, и впрямь несет, как от… — Ник не договорил, и в следующий момент Энн осталась одна.

Итак, он меня привлекает, призналась Энн себе. Ну и что с того? Вероятно, большинство женщин сказали бы то же самое. Это решительно ничего не значит. В нем предостаточно сексуального магнетизма, и если ее гормоны ответили на этот призыв древний, как сама жизнь, то это всего лишь чувства, которые можно и должно держать под контролем. Только и всего!..

— Пахнет соблазнительно!

Когда из коридора прозвучал его голос, омлет с беконом и грибами аппетитно скворчала на сковородке, кофе был сварен, а ледяной апельсиновый сок разлит по бокалам.

Энн обернулась с вежливой улыбкой на лице, но, едва взглянув на Ника, почувствовала, как у нее перехватило дыхание. В голубых джинсах и такой же джинсовой рубашке его тело казалось еще более мускулистым, а расстегнутый ворот открывал темную поросль на груди. Черные волосы были влажными после душа, синева на щеках свидетельствовала о том, что у Ника просто не было времени побриться. А усталый вид делал его даже еще более привлекательным.

Ник Хартли относился к тому типу мужчин, которые сохранят обаяние и в семьдесят лет. Почему-то эта мысль вызвала у Энн глухое раздражение, которое лишь усилилось, когда она сообразила, что стоит перед ним все в одном халатике, о котором совсем забыла. Щеки ее снова запылали, и, чтобы скрыть смущение, Энн склонилась над плитой.

— Давайте я помогу…

— Нет! — Она выкрикнула это столь решительно, что поспешила обратить свой всплеск эмоций в шутку: — В этой кухоньке двоим не поместиться. Сядьте, еда будет готова через пару минут.

Он не предпринял ни малейшей попытки последовать ее совету, продолжая сверлить Энн взглядом серо-стальных глаз, пока она раскладывала по тарелкам омлет. Прошла минута-другая, прежде чем он наконец осведомился:

— Сознайтесь же, мое присутствие заставляет вас нервничать, Энн? Дело только во мне или во всех мужчинах разом? Что у вас такого стряслось в жизни, отчего вы стали столь недоверчивы?

— Ничего подобного. — Она выпрямилась, безуспешно пытаясь унять дрожь в пальцах.

— Вы похожи на испуганного кролика, готового броситься в кусты при первом признаке опасности, — мягко произнес Ник. — И мне все еще трудно поверить, что вы прожили в этом огромном и злом мире целых двадцать лет.

Даже не сами слова, а тон, которым они были произнесены, вызвал в душе Энн чувство протеста. Итак, он по-прежнему считает ее беспомощным маленьким созданием в юбке, девчонкой, у которой не хватит мужества даже подразнить гусыню?

— Да, прожила, — ответила она резко. — И внешность, как вам, вероятно, известно, часто бывает обманчива. Я вполне способна постоять за себя, потому что именно этим мне приходилось заниматься всю жизнь.

— Стало быть, вы уже умудренная, опытная женщина?

Да он издевается надо мной, внезапно осознала Энн, и эта мысль привела ее в бешенство.

— Именно так! Я знаю о жизни столько же, сколько и вы. Возможно, даже больше. — И с весьма неприглядной стороны, добавила она про себя.