Синди Джерард - Заповедник любви

Ради этого удивления в ее голосе стоило помучиться — Тоня так и осталась стоять у двери, не зная, как вести себя с новым, всезнающим Уэбом, который умеет что-то, чего не умеет она.

— Так ты знаешь, как запустить генератор?

— Теперь уже знаю и надеюсь, мне больше не придется ломать голову над этой сложной и капризной штукой.

— Ну, разумеется.

Уэбстер взглянул на девушку и недоуменно пожал плечом, дескать, у меня же, в отличие от тебя, есть Y — хромосома, поэтому я все знаю.

Нахмурившись, Тоня сбросила ботинки и поставила рюкзак на стол.

— А что ты делал в сарае?

— В доме кончались дрова, я пошел искать топор, потом нарубил поленьев.

Нормальная мужская работа.

Он небрежно кивнул головой в сторону печи и усмехнулся, когда девушка с удивлением уставилась на аккуратно сложенную поленницу.

— Да, а еще я положил медведям еды, когда они начали подходить. Ты не против?

Тонина рука замерла на полпути к рюкзаку.

— Ты накормил медведей?

Мужчина небрежно повел плечом и вновь принялся за книгу.

— Я подумал, ты вернешься усталая после хождений по лесу. И после купания, — добавил он, поднимая голову и глядя с загадочной улыбкой.

Тоню явно смутило такое великодушие — на это, собственно, Уэбстер и рассчитывал. Впервые с момента приезда сюда он чувствовал себя на коне.

— Кстати, я приготовил ужин. Рыба в морозилке начала подтаивать до того, как я нашел генератор. Надеюсь, она хорошо запеклась.

— Запеклась? — автоматически повторила девушка, открыв рот от удивления.

— Я добавил петрушки, лимонного масла и немного твоих специй. Надеюсь, получилось неплохо.

— Неплохо… конечно… я уверена. Пожалуй, я… быстро приму душ.

Она открыла рот, чтобы что-то добавить, потом передумала и направилась в душевую, оставляя за собой запах спрея от комаррв.

От радости Уэбстер готов был пуститься в пляс по хижине, но боялся, что Тоня прибежит на шум. Пока все удавалось как нельзя лучше. Ему нравилось снова быть хозяином положения. Забавляли ее растерянность, неподдельное удивление. Теперь самое время поговорить о контракте. Девушка сбита с толку, и рыба на плите пахнет восхитительно. Ставки слишком высоки, чтобы пренебречь такой возможностью.

Мне хана, подумал Уэб, когда пятнадцать минут спустя Тоня вышла из душевой. Комнату наполнил нежный цветочный аромат, такой соблазнительно-женственный, что мужчина почувствовал, как теряет голову и с таким трудом приобретенный контроль над ситуацией.

Влажные золотистые волосы девушки струились по плечам и обрамляли милое загорелое личико, сияющее чистотой и свежестью. Она сменила военные брюки на старые, почти белые от множества стирок джинсы, плотно облегавшие ее ладную фигурку. Тонкий красный свитер с высоким воротником подчеркивал великолепную упругую грудь, обычно скрытую под широкими рубашками. Уэбстер сразу вспомнил, как хороша ее грудь на ощупь — нежная, мягкая, приятной тяжестью ложащаяся в мужскую руку.

Устоять было невозможно. Видя такую красавицу, милую, босоногую и удивительно домашнюю, Уэб способен был только мечтать о том, чтобы зайти сейчас в душевую и полюбоваться на розовые кружевные трусики, которые, наверное, сушатся на веревке. Интересно, а какое белье сейчас на ней? Кружевное или атласное? Может, они красные, под цвет свитера, или розовые — под цвет ее румянца? Нет, наверное, они черные, как его настроение. Нужно срочно вспомнить о деле — контракт прежде всего.

— Тебе уже лучше? — любезно поинтересовался Уэбстер, чтобы восстановить безопасную дистанцию.

— Гораздо.

Девушка взяла с комода щетку для волос и стала причесываться. Уэб смотрел на нее как зачарованный, не в силах отвести взгляд от грациозного движения ее рук, от легкого свитера, облегавшего высокую грудь, изящного изгиба спины и славной упругой попки. Да что происходит, в самом деле? У него было столько женщин, стильных, утонченных и соблазнительных, — женщин, знающих, что можно ожидать от отношений, и умеющих расставаться без слез и истерик. Тоня совсем не такая.

— Я думаю, рыба уже готова, — заметил Уэб, приказывая себе не поддаваться панике.

Нужно просто следовать намеченному плану и использовать свои чары только для подписания этого дурацкого контракта.

— Я обнаружил немного зелени и порезал салат, а также положил несколько картофелин запекаться в духовку.

Тоня выпрямилась, и ее великолепные волосы каскадом упали на спину. Вперив в собеседника взгляд, девушка прищурилась и спросила, впервые за все время не пытаясь скрыть свои истинные чувства:

— К чему все это, Тайлер?

— То есть? — переспросил он, ставя салат на стол.

Хозяйка обозначила жестом свое маленькое жилище:

— Все это. Наколол дров, покормил медведей, приготовил ужин. Или ты хочешь сказать, что проводишь так каждый день?

Действительно, кроме ужина, все остальное было впервые. Уэб надел жаростойкую варежку и вынул из раскаленной печи рыбу и картофель. Тоня бросила на него быстрый взгляд и скрестила руки на груди — как бы он хотел, чтобы его ладони оказались там же! С трудом переведя взгляд на лицо девушки, он улыбнулся:

— Согласен, лесорубом я заделался недавно. Но, да будет тебе известно, я чертовски хорошо готовлю. С тех пор как мы стали издавать кулинарный журнал несколько лет назад, это стало моим увлечением.

— Ну ладно, тут я тебе поверю…

— Мне показалось или в твоем тоне прозвучало «но»?

Уэбстер поставил рыбу на стол и галантно отодвинул для Тони стул, приглашая садиться.

— Что, все остальное доверия не вызывает?

Напряженное молчание показало, что дело обстояло именно так. Уэб пожал плечами, сел к столу и разложил рыбу по тарелкам.

— Рискну тебя удивить, но я не привык чувствовать себя столь неуютно. Все начинает раздражать — как сегодня утром, когда я макнул тебя в воду. Можешь считать, что таким образом я прошу прощения за сегодняшнее. Я был слегка не в себе.

— Согласна, — нерешительно ответила Тоня. — Раз уж ты так любезен, я тоже прошу прощения за то, что подставила тебя. Довольно подло с моей стороны. Но моя гордость тоже пострадала.

Так, нужно великодушно улыбнуться, закончить с примирением и поговорить, например, о контракте. Но теперь, когда девушка оказалась на расстоянии вытянутой руки, Уэбстер был способен думать только о том, как прекрасно она пахнет и как было бы чудесно запустить пальцы в ее влажные золотистые волосы. И, с трудом соображая, он неожиданно для себя спросил:

— Мне следует извиниться за то, что я тебя поцеловал?

Тоня подняла голову от тарелки. По ее напряженному взгляду было видно, что воспоминания об утреннем поцелуе возбуждают девушку не меньше, чем самого Уэба. Она судорожно сглотнула, облизала губы и снова опустила взгляд.