Диана Гамильтон - Надеюсь и жду

Он начал снимать с нее мокрую одежду, и Клодия увидела, что руки его дрожат. Ее сердце затрепетало, окрыленное надеждой.

— Я, кажется, окончательно поглупела, — прошептала она. — Ты хочешь сказать, что чувствуешь ко мне то же, что и раньше? Что до сих пор любишь меня?

Неужели она, в самом деле, выговорила это? Адам как раз избавил ее от последней детали туалета. Его глаза заволокло дымкой.

— Я отвечу тебе, если ты дашь слово, что сказала правду на берегу.

— Что я люблю тебя и не переставала любить? — Она посмотрела на него взглядом, полным нежности, на глаза навернулись еле сдерживаемые слезы. — Я клянусь жизнью нашей дочери!

— Мне этого достаточно, — грубовато произнес он и, подняв ее на руки, опустил в теплую воду. — Я люблю тебя сильнее, чем ты можешь вообразить, и не намерен уступать тебя простуде или чему-то похуже. — Он улыбнулся ей сквозь поднимавшийся кверху пар своей удивительной, захватывающей дух, улыбкой, от которой она неизменно теряла голову. Но когда он прикоснулся к ее мокрым волосам, на его глазах блеснули слезы. — Давай считать этот день первым в нашей совместной жизни, и пусть его годовщина будет нашим тайным праздником.

Свет ее ответной улыбки озарил ее лицо. Клодия протянула к нему руки.

— Не только мне грозит опасность схватить простуду. Присоединяйся…

Адаму не требовалось повторное приглашение. Через несколько секунд, он скользнул в ванну, вытянул ноги вдоль ее ног, а его руки заняли место ароматной воды, охватывавшей ее грудь. Клодия восторженно прижалась к нему. Ей представилась ее будущая жизнь, наполненная любовью к этому человеку. Она повернула голову, чтобы поцеловать его в щеку, и прошептала:

— Я кое-что должна открыть тебе.

— Ничего не хочу знать. — В его глубоком голосе, наполненном нежностью, послышались веселые нотки. — Меньше всего я сейчас настроен вести разговоры.

Клодия не сомневалась в этом — его возбуждение не могло ускользнуть от ее внимания. Но, тем не менее, она сказала:

— Это ты не откажешься знать. — Она резко втянула в себя воздух, потому что он припал к ее шее. — Я загадаю тебе загадку.

Застонав, он провел губами по влажной коже ее плеча, а ладони гладили ее грудь. Стон вырвался непроизвольно, его мозг решительно отказывался играть в загадки.

— Что бывает, если мужчина и женщина отдаются бурной страсти и забывают обо всем на свете? — спросила она глухо.

От его ласк ее тело уже начало пылать огнем. Она повернулась к нему, он наклонился и завладел ее губами, дразня и щекоча.

— Это? — проговорил он хрипло.

— Нет-нет. Будь внимателен! — Она пыталась придать голосу учительские интонации, но не сумела, ее душил смех. — Такая парочка обычно не думает о мерах предосторожности. Их просто несет неудержимым потоком. О других, правда, ничего не могу сказать, но с нами случилось, как раз подобное.

Адам замер, а Клодия прильнула к нему еще крепче, уже не сомневаясь в его реакции. В следующее мгновение он выпрыгнул из ванны, подняв фонтан брызг, схватил ее на руки и закутал в большое пушистое полотенце. Он отнес ее в комнату, уложил на кровать и сел рядом, пристально глядя ей в глаза:

— Еще один малыш?

Клодия кивнула. Серые глаза Адама подозрительно заблестели. Слезы или водяные брызги? Клодия потянулась к нему и языком попробовала влагу на вкус. Она была соленой.

— Кло, любимая! Ты ждала меня прошлой ночью, чтобы сообщить это. — Он ничуть не сомневался, что так и было! — А я-то устроил тебе такую выволочку!

— Не надо, Адам! — Она привлекла его к себе. Счастье переполняло ее. — Незачем оглядываться назад, — прошептала она, почти касаясь его губ. — Будем смотреть только вперед.

— Да, только вперед, — согласился он, и их губы слились в долгом и сладостном поцелуе.

Праздничный ужин имел большой успех. Клодии казалось, что ее обволакивает теплое облако, наполненное благоуханием роз. Она сидела рядом с мужем, и глаза их то и дело встречались, безмолвно обмениваясь признаниями в страстной любви и нежной привязанности.

Рози разрешено было остаться со взрослыми. Клодия нарядила ее в самое красивое платье, а сама облачилась в золотисто-медового цвета брюки из мягкого шелка, такой же жакет и кремовую блузку. Впервые в жизни она чувствовала себя красавицей, а взгляды, которые посылал ей Адам, убеждали, что она не заблуждается на свой счет.

Эми превзошла себя, и когда они покончили с первым блюдом, Клодия сказала твердо:

— Оставайтесь на месте, Эми, вы достаточно потрудились. Я сама вымою тарелки и подам пудинг.

— Рецепт самый простой, — скромно произнесла домоправительница, словно не понимая причины их восторгов, но ее лицо розовело, когда она слушала похвалы своему бифштексу «Веллингтон» с сочными овощами.

Гай предложил дочери свою помощь и, пока Клодия загружала грязные тарелки в посудомоечную машину, сказал:

— Наконец-то, у вас все, кажется, наладилось.

Клодия покраснела. Он обратил внимание на то, что они с Адамом почти весь день провели в постели? Она, не оборачиваясь, спросила с наигранной беспечностью, но голос предательски дрогнул:

— Что ты хочешь сказать?

— Я старался не показывать виду, но порядком поволновался из-за вас, — ответил он весело, но одновременно с нежной заботливостью. — Шесть лет назад, наблюдая за вами, я понял, что вы созданы друг для друга. Но потом Адам исчез, а ты вышла замуж за Тони. Я знал, что Рози — дочь Адама, сходство было поразительным. А когда он снова объявился и предложил тебе стать его женой, я догадался, что это было сделано ради Рози, и молил Бога, чтобы, со временем, вы снова пришли к взаимопониманию.

Клодия выпрямилась и повернулась к нему. Ей следовало помнить, что там, где дело касается ее интересов, чутье никогда не подводит отца. Она хотела успокоить его, но он опередил ее и первый протянул к ней руки, глядя на нее блестящими глазами.

— Мои молитвы были услышаны, и дух согласия вернулся в нашу семью. Иди ко мне, дорогая.

Клодия шагнула к отцу и крепко-крепко обняла его, чувствуя, что от избытка эмоций не в силах говорить. Ее окружали любовь, тепло, невообразимое счастье. Сердце переполняла огромная радость. Она пробормотала сдавленно:

— Пожалуй, стоит поторопиться с пудингом, не то Рози устроит настоящий бунт!

Клодия и Адам уложили сонную Рози в кроватку и, рука об руку, направились вниз по широкой лестнице.

— Мы сегодня сообщим им о малыше, Кло? Или ты хочешь еще подождать, как следует удостовериться?

— О, я уверена! — Она шаловливо улыбнулась. — Разве я сказала бы тебе, не будь у меня полной уверенности? — Она потянула его за руку. — Пойдем, обрадуем их. Эми уже, наверняка, приготовила кофе, а у папы, непременно где-то, отыщется бутылочка шампанского.