Диана Гамильтон - Солнце после ливня

— Спасибо миссис Моуди, — сказала она, — вы так заботливы. — Слезы, которые Джорджия так старательно пыталась сдержать, все-таки выступили у нее на глазах.

А пожившая на свете экономка не была дурой, несколько лет назад она не могла не заметить, с каким нетерпением молоденькая толстушка ожидала визитов Джейсона, как следила за ним, когда он изредка приезжал. И она специально сохранила для нее все эти безделушки трогательные напоминания об ушедшем. Возможно даже, старая экономка надеялась, что Джейсон взглянет на постройневшую Джорджию новыми глазами…

Нечего мечтать! Если Джорджии удастся покинуть дом, не повстречавшись с ним, она будет более чем довольна. Она будет в восторге от такого поворота событий.

Джейсон закрыл дверь за последним из гостей и в изнеможении прислонился к ней. Тишина, царившая в доме, навалилась на него. Все прошло нормально. Единственное, что его удивило, было неподдельное огорчение Джорджии. Она пыталась скрыть свое состояние, но все равно он не мог не заметить ее печали.

Что же касается Гарольда, то Джейсон, даже когда его мать была еще жива, замечал, что отчим частенько погуливает. И все его приключения были похожи одно на другое: то семнадцатилетняя безмозглая девчонка, нанятая в помощь миссис Моуди, то девятнадцатилетняя дочка деревенского трактирщика — такая же молоденькая и глупая. Список подобных девиц — хоть он и старался этого не замечать — все пополнялся и пополнялся. И когда Гарольд стал всех уверять, что Джорджия первой стала приставать к нему, Джейсон не поверил ни единому его слову. Ведь он остался в комнате после бегства Джорджии, чтобы вывести Гарольда на чистую воду.

Но теперь молодого человека на этот счет впервые посетило сомнение. Она переписывалась с Гарольдом после своего возвращения в Англию. Он завещал ей все свое состояние, весьма значительную сумму, а ее сегодняшняя печаль была искренней.

Да, он никогда не знал настоящей Джорджии. И в то время как Джейсон отстаивал ее честь перед отчимом и матерью, немедленно взявшей сторону мужа, Джорджия уже ехала к подруге и планировала аборт.

События прокручивались в его голове, как видеопленка.

Когда он не обнаружил машины Джорджии, то подумал, что девушка поехала к Сью, а значит, с ней все будет в порядке. Джейсон собирался задержаться еще на несколько часов в Литем-Корте, чтобы оповестить всех о помолвке. Потом ему надо было возвращаться в Лондон, к своей работе. На следующее утро ожидалось важное совещание по делу, связанному с мошенничеством.

Из дома он позвонил Сью. Ответил ее брат, Гай. Джорджия была у них, она спала. Гай обещал сообщить девушке о звонке Джейсона.

Последующие несколько дней Джейсон пытался связаться с Джорджией, чтобы заверить ее, что он не бросит ее и их ребенка. Но ответа не было. В конце концов, он позвонил Вивьен и сказал ей, что по номеру Сью никто больше не отвечает.

— Совесть замучила, милый? — холодно осведомилась Вивьен. — Но ты выглядел таким самоуверенным, оскорбляя бедного Гарольда. А, знаешь, Джорджия звонила мне вчера поздно вечером и сообщила о своей беременности. Если это правда, то доказательства, если можно так выразиться, налицо: именно она приставала к моему мужу, а не наоборот. Так что оставь свои мерзкие предположения при себе. И если ребенок от тебя, то ей бы следовало с тобой и заигрывать, а не испытывать терпение Гарольда и не исчезать окончательно. В любом случае не стоит больше переживать. Проблема решена. Она избавилась от ребенка, и ты должен благодарить меня за то, что я дала ей этот совет. А ты с ней не свяжешься никак. Сью и ее брат забрали мою дочь сегодня утром из клиники и повезли для поправки здоровья на свою дачу где-то в районе пляжа. Как я уже подчеркивала, проблема решена, всему конец. Гарольду я говорить ничего не стала, и ты меня очень порадуешь, если никогда не будешь упоминать имя этой маленькой сучки в моем доме.

Он и не упоминал. Он вообще больше никогда не посещал Литем-Корт. Он вычеркнул из своей жизни Джорджию Блейк и все, что с ней было связано, а также их ребенка, которого, к своему собственному удивлению, он так сильно хотел иметь.

Пока она сама не вернулась в его мир.

Но это скоро кончится, напомнил он себе. Ему остается только проверить, связалась ли она с управляющим Гарольда — телефон он дал ей еще утром, — и убедиться, что она выделила надлежащее содержание Байнсам и миссис Моуди, а потом можно возвращаться в Лондон.

Он сжал зубы. Надо вечером позвонить Сильвии, договориться поужинать вместе. Вот уже год, как они встречаются. Сильвия была весьма привлекательной журналисткой, но замужем за своей карьерой. Им нравилось бывать вместе, нравилось заниматься сексом, но никто из них никогда не задумывался о более серьезных отношениях.

Это его вполне устраивало. Он утратил желание и даже способность по-настоящему сойтись с женщиной с тех пор, как…

Молодой человек направился к кухне. Во-первых, надо предупредить миссис Моуди о своем отъезде, затем сообщить об этом Джорджии, а затем уматывать отсюда.

По пути в кухню он столкнулся с Джорджией, идущей ему навстречу. В руках она несла картонную коробку, лицо ее было мокрым от слез, в глазах — мука, губы сжаты, словно она заранее предупреждала любую попытку заговорить с ней.

Но ему нужно было сказать ей то, что он решил сказать, чтобы поставить все на свои места, и спокойно уехать.

Однако, вместо этого Джейсон продолжал смотреть на нее, ощупывая глазами каждую черточку ее лица. Он любовался роскошной шапкой волос, спускающихся к ее плечам, длинными темными ресницами, обрамляющими золотистые глаза, дивной линией скул, не слишком округлой изящной шеей, охваченной белым воротничком. Он заговорил, старательно пряча чувства, демонстративно засунув руки в карманы:

— Боже мой, Джорджия, ты выглядишь так, словно потеряла страстного любовника, а не старого отчима, с которым виделась лишь по случаю.

Ох, не стоило ему говорить такое. Он тут же осудил себя за это, как осудил бы любого, кто мог бы оказаться настолько жестоким, чтобы произнести подобное. Лицо Джорджии изменилось, он услышал ее хриплое дыхание. Попытался извиниться, но не успел.

— Ты так и не понял до сих пор, что все это ложь, не так ли? То, что сказал тогда Гарольд, — в ее голосе слышались страдальческие нотки. Как она ненавидела этого человека с суровым замкнутым лицом и безжалостными глазами.

Боль и гнев захлестнули ее, она со злобой продолжала:

— Может, ты предпочел поверить этой лжи, потому что получал возможность уклониться от исполнения своего долга? Ты бросил меня в положении и, наверно, благодарил небо, что тебе не придется жениться на глупой толстушке. Мы тебе были безразличны. — Зрачки ее расширились, она тяжело дышала. — А я хотела этого ребенка больше всего на свете, но ты даже не поинтересовался, что случилось потом. Так почему же я должна объясняться с тобой сейчас? — Она вздернула подбородок и стрельнула в него глазами. — Ты загораживаешь дорогу. Мне пора.