Джан Колли - Небо в алмазах (Австралийские бриллианты – 4)

Несколько часов Дени, не вставая, провела перед компьютером. Она немного поиграла с графической программой, которую Куинн поставил для нее. А потом снова принялась делать бесконечные наброски, торопясь зарисовать идеи, приходящие ей в голову. При этом взгляд ее постоянно возвращался к открытой бархатной коробочке, внутри которой на шелковой подкладке лежал умопомрачительный алмаз. Наконец она не выдержала. Встала со стула, подошла к столу, достала камень и, держа его на раскрытой ладони, медленно опустилась на пол. Камень завораживал ее.

Именно в этот момент открылась дверь, и в комнату вошел Куинн. В одной руке у него была тарелка с аппетитным куском мяса, а в другой — нож с вилкой и бокал красного вина. Удивленно взглянув на Дени, он молча подошел к столу и поставил на него еду. Продолжая любоваться камнем, Дени, не вставая, придвинулась спиной к ножке рабочего кресла, и в ее голове одна за другой пронеслось несколько мыслей.

Первая: интересно, как я сейчас смотрюсь? Кстати, а принимала ли я сегодня душ? А что творится у меня с волосами?.

Вторая: о господи, ну что за идиотка! И обругав себя, она коротко и довольно холодно поблагодарила Куинна за заботу.

Третья: я, конечно, не собираюсь ничего прощать этому подлецу, но он на редкость хорош собой!

И это была сущая правда!

— Что вы делаете на полу? — посмотрев вниз, не слишком приветливо поинтересовался Куинн.

— Думаю, на что похож алмаз, — чуть растягивая слова, ответила Дени.

— Ну-ну, — пробормотал Куинн, а затем, кивнув в сторону стола, добавил:

— Поешьте.

Вместо ответа Дени посмотрела в окно. На улице смеркалось.

— Который час?

— Восемь.

Еще один день пропал, с грустью подумала она и, вздохнув, поднялась с пола.

— Да, кажется, я сегодня ничего не ела.

Но, положив на место алмаз, она вначале потянулась за вином.

— Как продвигается работа?

— Нормально.

Это была стопроцентная ложь. Время шло, а Дени никак не могла ни на что решиться. Художница, живущая внутри нее, хотела быть уверенной на сто процентов, что ее украшение будет абсолютно уникальным, а не станет напоминанием чего-то прежде виденного.

— Когда вы вчера легли спать?

Дени только пожала плечами. У нее не было ни малейшего желания беседовать с ним.

— У вас проблемы? — присев на край стола, озабоченно спросил Куинн.

— Нет, — отрезав небольшой кусочек мяса, отозвалась она. — Мне надо еще кое-что обдумать, но вы не волнуйтесь. Все будет в порядке.

— Не сомневаюсь, — ответил он и взял со стола один из сделанных ею эскизов.

— Вам пригодилась компьютерная программа, которую я поставил на компьютер?

— Угу, — промычала она, продолжая жевать, а про себя удивилась: очень странно! Неужели мистер Эверард не знает, что все эти «программы» хороши только для учебы, а не для настоящей работы?

Он потянулся к краю стола, где лежало несколько папок с эскизами ее старых работ.

— Можно?

Насупившись, Дени продолжала сосредоточенно жевать.

Ну, конечно, сейчас примется опять говорить гадости о моих работах, подумала она, но тут же одернула себя. Именно Куинн предложил ей этот заказ, пообещав заплатить баснословную сумму. А кроме того, она жила в его доме, и, самое главное, он позволил ей работать с таким потрясающим алмазом. Мне, что и говорить, повезло, и нехорошо, если я буду вести себя совсем уж по-свински.

— Если вам интересно… — пожав плечами, проговорила Дени, а про себя подумала: какая, в конце концов, разница понравится ему или нет украшение, деньги-то он мне все равно заплатит.

— Весьма, — кивнул Куинн. Открыв одну из папок, он вытащил пару листов и начал молча рассматривать их.

По выражению его лица Дени не могла определить, нравятся ему ее рисунки или нет. Лицо Куинна оставалось абсолютно бесстрастным, и только длинные ресницы чуть подрагивали.

Дени старалась убедить себя, что ей безразлично его мнение. Но при этом все время нервно грызла большой палец.

Чтобы хоть как-то успокоиться, она принялась разглядывать Куинна. Густые черные волосы падали ему на лоб и лезли в глаза, мешая смотреть. Время от времени он отбрасывал их назад, но стоило ему чуть ниже наклониться над рисунком, как волосы опять падали на глаза.

Какие у него длинные тонкие пальцы, отметила про себя Дени. Узкие высокие скулы, нос с горбинкой и синие, глубоко посаженные глаза. Да он похож на известного киноактера, черт, как же его фамилия? Не помню!

Дени как раз недавно видела фильм с его участием, но сейчас его фамилия начисто вылетела у нее из головы.

Словно почувствовав ее пристальный взгляд, Куинн оторвался от рисунков и вопросительно посмотрел на нее. Дени покраснела и быстренько притворилась, что полностью занята едой. Куинн вновь погрузился в изучение эскизов, а Дени продолжила свое увлекательное занятие.

В конце концов она пришла к заключению, что Куинн — чересчур красивый, чудовищно привлекательный, слишком соблазнительный и вообще не вписывается в обстановку ее мастерской.

— Неплохо! Совсем неплохо! — услышала она его голос и от неожиданности вздрогнула. — За последнее время вы явно многому научились, и ваши работы стали более зрелыми и самостоятельными.

— Спасибо, — довольно холодно ответила Дени и уткнулась в тарелку. С чего это он так раздобрился и стал говорить комплименты?

— Может быть, — продолжал Куинн, — вы представили на конкурс не самую удачную работу?

— Так считали только вы. Все остальные члены комиссии придерживались другого мнения.

Куинн пропустил ее замечание мимо ушей, и сказал:

— Вернемся к вашим эскизам…

Отставив в сторону тарелку, Дени подошла к Куинну.

Как приятно стоять с ним рядом, тотчас пронеслось у нее в голове. Я просто физически ощущаю исходящую от него мужскую силу, и мне это нравится, Зачем же я все время ругаюсь с ним?

Незаметно Дени приблизилась еще ближе и теперь почти касалась его грудью. Ей почудилось, будто она попала в какое-то доселе неизвестное энергетическое поле, которое изолирует ее от всех неприятностей внешнего мира.

— Ох, как же хорошо! — еле слышно пробормотала она.

Куинн удивленно покосился на нее, и она наконец посмотрела на эскиз, который он показывал ей.

Это была одна из ее первых и до сих пор самая любимая работа.

Девятнадцатимиллиметровый бледно-желтый кенийский жемчуг был нанизан на золотую нить и перемежался с золотыми розами, в центре каждой из которых был вставлен круглый голубой сапфир.

— Эта работа могла получить первый приз только за цветовую гамму.

Дени было чрезвычайно приятно, что он похвалил ее работу, и, улыбнувшись, она ответила:

— Я тоже хотела послать на конкурс это ожерелье, но мне сказали, что не стоит: мол, оно слишком простое.