Джудит Макуильямс - Меня не обманешь!

— Разве ты не хочешь иметь детей? — упорствовал Лукас.

— Конечно, хочу!

— Я тоже, — неуверенно признался Лукас, а затем убежденно добавил: — Ровно полдюжины, я думаю.

— Одумайся! — воскликнула Джослин.

— Ты же сказала, что любишь детей!

— Да, сказала. Но мне не нужна целая орда! Я хочу иметь двоих, чтобы мне хватало времени на их воспитание.

— Ну, ради двоих едва ли стоит начинать! — возразил Лукас.

— Мне кажется, что это сказывается твоя травма, — пришла к выводу Джослин, — потому что ты раньше никогда не говорил о том, что мечтаешь о таком количестве детей.

— Может быть, травма позволила проявиться моим мыслям, — задумчиво произнес Лукас.

Очень может быть, молча согласилась Джослин.

— Давай обсудим это, когда к тебе вернется память, — предложила она.

— Хорошо, — неохотно согласился Лукас. Почему-то у него было такое чувство, что ему нужно приручить Джослин, как потерявшегося олененка.

Она осторожно подъехала к дому и остановилась у входной двери.

Общими усилиями они быстро разгрузили машину. Раскладывать покупки оказалось труднее. Наконец Джослин просто распахнула дверцы всех шкафчиков и начала засовывать в них припасы, пообещав себе, что завтра, когда отдохнет, она наведет в кухне порядок.

— Ты голодна? — спросил Лукас.

— Нет. — Встревожившись странной ноткой в его голосе, Джослин внимательно посмотрела на него.

Лукас побледнел и плотно сжал губы, как будто пытаясь преодолеть сильную боль.

— Тогда я подрумяню немного зефира на огне, если только мне удастся разжечь его, — сказал он.

— У тебя болит голова, да?

— Немного. Не волнуйся.

— Может быть, ты сначала примешь лекарство, а потом мы вместе займемся зефиром? — предложила Джослин.

— Не хочу я принимать эту дрянь!

— Но если ты не сделаешь этого, то ты проведешь бессонную ночь, тебя будут мучить кошмары, и завтра ты почувствуешь себя уставшим и не выспавшимся. Кроме того, если ты будешь плохо спать, выздоровление затянется.

— Мне бы не хотелось нарушать твой сон, — признался Лукас. На самом деле он не хотел делать ничего такого, что могло бы дать Джослин повод не делить с ним постель. Если ему нельзя заниматься с ней любовью, то он может хотя бы обнимать ее. Одна мысль, что она, уютно свернувшись калачиком, лежит рядом с ним, заставляла его согласиться на все что угодно, включая чересчур консервативный взгляд врача на медицину.

Нарушать ее сон? Слова Лукаса растревожили ее. Неужели он ожидает, что они будут спать в одной кровати? Но почему он не должен так думать? — ответила Джослин на свой вопрос. Она сказала Лукасу, что они женаты. Он согласился, что из-за его болезни они не могут заниматься любовью. Какой может быть вред, если она ляжет в его постель?

Ты хочешь всего или согласна довольствоваться малым? — спросила себя Джослин. Хочу всего и согласна довольствоваться малым таков был ее честный ответ.

— Я приму лекарство, — сказал Лукас. — Где оно?

— В моей сумке. Но может быть, тебе лучше подождать, пока мы не закончим с зефиром? Я даже думать не хочу о том, что может случиться, если у тебя закружится голова у открытого огня!

— Вот видишь! Я же сказал тебе, что эта дрянь опасна, — пробормотал Лукас.

— Любое лекарство, включая добрый старый аспирин, опасно, если к нему относиться безответственно, — возразила Джослин.

Она взяла большой пакет и пошла за Лукасом в гостиную. Поставив пакет на каминную полку, вынула лекарство из сумки и положила его на край стола около кушетки, чтобы напомнить о нем Лукасу. Без ее напоминания он с удовольствием забудет принять его.

Ее взгляд задержался на его напряженном лице. Он осторожно раздувал угли в камине, пытаясь оживить угасший огонь.

— Ну вот, — с удовлетворением сказал Лукас, глядя на вспыхнувший огонь. — Давай зефир.

Джослин открыла пакет и, надев один зефир на вилку, протянула ее Лукасу.

Он осторожно поднес ее к огню и слегка вздрогнул, когда зефир вспыхнул, быстро почернел и свалился с вилки в огонь.

— Гмм, — произнесла Джослин. — Кажется, надо глубже насаживать его. Хорошо, что мы купили большой пакет!

Взяв второй шарик, она нанизала его на вилку и подала Лукасу. Он осторожно протянул ее к огню, внимательно следя, чтобы зефир не вспыхнул.

— Тебе нравится зефир? — спросил он.

— Так как я никогда не ела подрумяненный зефир, я отношусь к нему без каких-либо предубеждений.

Лукас бросил на нее косой взгляд и проворчал:

— У тебя всегда такой подход ко всему новому?

При виде лукавого огонька в его глазах у Джослин перехватило дыхание. У нее не было ни малейшего сомнения, что разговор незаметно перейдет от зефира к чему-то гораздо более соблазнительному. И опасному.

— Проклятье! — Его возглас прервал ход ее мыслей, и Джослин была очень рада отвлечься от мучительных раздумий.

— В чем дело?

Лукас энергично задул пламя на вспыхнувшем зефире, критически осмотрел обуглившуюся поверхность и, наконец, сказал:

— Хочешь попробовать?

— Ладно, я не прочь.

— Осторожно, — предостерег ее Лукас, вручая ей вилку. — Внутри он очень горячий.

Джослин осторожно откусила кусочек.

— Мне нравится, — одобрила она. — Хрустящий на зубах уголь придает пикантный вкус.

— Хочешь еще? — предложил Лукас.

— После тебя, — сказала Джослин.

Лукас надел очередной зефир на вилку и стал держать его над огнем.

— Завтра, когда мы будем покупать украшения для дома, нам надо будет приобрести более длинные вилки.

— Длинные вилки, — повторила Джослин, внося его заказ в список покупок, который она держала в уме, — и птичий корм.

— Птичий корм? — Лукас критически осмотрел поджаривавшийся зефир. — Шоколад, возможно, подойдет к зефиру, но птичий корм?..

— Для птиц, а не для нас, — пояснила Джослин. — Вчера, когда мы приехали, я видела прехорошенькую маленькую синичку. Интересно, чем они питаются?

— Нельзя начинать кормление птиц, если оно не будет продолжаться всю зиму. Иначе они привыкнут и умрут от голода, если ты внезапно уедешь, — заявил Лукас.

Джослин удивленно моргнула.

— Неужели?

Лукас нахмурился.

— Я не уверен. Я просто открыл рот и сказал. Не знаю, так ли это на самом деле.

Джослин поняла, что, прав Лукас или нет, его способность сообщать относящиеся к делу сведения свидетельствует о том, что его память постепенно восстанавливается. Внезапно ее охватило ощущение неотвратимо уходившего времени. Как долго она пробудет с Лукасом до того, как к нему вернется память и он узнает, что она не только не его жена, но даже уже не помощник?

Джослин решительно отогнала эту мысль. Пока что ничего не произошло, и бессмысленно волноваться об этом заранее. Беспокойство о неизбежности никогда не отвратит ее; оно просто отравит время, которое у тебя есть до того, как что-то случится.