Кэрол Маринелли - Моя красавица

Шанс не ходить на работу должен был обрадовать ее. Она ведь и правда очень устала, и не только за последние дни. Речь скорее шла про последние несколько лет.

Время шло, ее живот сменил цвет с молочно-белого на бронзовый, так как все время, свободное от посещений бутиков и салонов красоты, Кейт проводила у бассейна.

А еще, перестав ходить на работу, она наконец поняла, почему же так там уставала. Чтобы возместить потерю такого ценного сотрудника, как Кейт, Алекси был вынужден нанять сразу трех секретарей, чтобы они хоть как-то справлялись со всеми обязанностями, которые она умудрялась выполнять за свой неполный рабочий день.

Софи рассортировала книжки Джорджи по алфавиту, а ее одежду по цветам, помогала ей выполнять домашнее задание, не забывала положить ей в коробочку с завтраком любимый плавленый сырок и пакетик сока, а все свободное время вырезала смешные фигурки из моркови и капусты для салата, чтобы Джорджи не отказывалась есть овощи.

Брюс вернулся из собачьей парикмахерской, где его вымыли с лучшим шампунем, подстригли и почистили, совершенно неузнаваемым. Два раза в день с ним гулял по пляжу шофер Кейт, а все остальное время пес проводил возле бассейна, наблюдая за тем, как Кейт делает очередной круг, пытаясь дать выход неизрасходованной энергии.

Днем Кейт читала книги, на которое ей не хватало времени в последние годы, а потом ехала к воротам школы, чтобы забрать Джорджи из школы и увидеть свою девочку весело улыбающейся в окружении других детей.

И только вечера казались Кейт сущим адом.

Например, вчера вечером они с Алекси ездили ужинать в ресторан, держались за руки, целовались перед камерами, а когда после этого блестящего шоу у нее по-настоящему разболелась голова, Алекси в ярости уехал в город и остался ночевать в отеле. По крайней мере, Кейт хотела верить, что именно там, а не в объятиях более податливой красотки.

Сейчас Алекси был на корте, с яростью отбивая мячи, которые посылала ему машина. Его черные отросшие волосы блестели от пота, он уже давно снял футболку, и Кейт каждый раз требовалось внутреннее усилие, чтобы отвести взгляд от его мускулистой спины. Если бы она не лежала рядом с ним каждую ночь, чувствуя, как он страдает от боли, если бы не слышала, как он уходит в три часа ночи в бассейн, чтобы охладить сведенную судорогой ногу, то не поверила бы в то, что этот мужчина был недавно тяжело ранен.

Особенно если не обращать внимания на темные круги под глазами и напряженность, которая чувствовалась во всех его движениях, на опасный блеск в его глазах… И Кейт была уверена, что его раздражает не только недостаточная интенсивность их сексуальной жизни. Беленки до сих пор не нашел время, чтобы встретиться с ним, а Алекси не привык ждать, и это было еще одной причиной его беспрестанного раздражения, которое не смогли бы притупить даже все теннисные мечи в мире.

Сейчас он шел к ней, тяжело дыша после тренировки, его обнаженная грудь часто вздымалась, на ней поблескивали капельки пота, и Кейт замерла, парализованная его странной улыбкой. Он подошел, медленно склонился к ее лицу и накрыл ее губы долгим, глубоким поцелуем. Кейт закрыла глаза, но лишь для того, чтобы Алекси не заметил блеснувшие в них слезы. Она тоже заметила объектив камеры, сверкнувший в кустах, и знала, что все это делается напоказ.

— Я думаю, они уже получили свои снимки, — прошептала она, прерывая поцелуй.

— Так пусть сделают еще парочку, — ухмыльнулся в ответ Алекси, играя с завязками на ее бикини.

— Пожалуйста, не надо. — Краска стыда залила лицо Кейт, когда она представила, что она будет выставлена на всеобщее обозрение в одном купальнике на первой полосе газет.

— Почему нет?

Сейчас она не могла думать ни о чем, кроме его пальцев, поглаживающих ее затвердевший сосок сквозь тонкую ткань. О, как бы она хотела, чтобы все было иначе! И как она ненавидела свое тело, которое с такой страстью реагировало на каждое его прикосновение, даже если оно было наигранным и пустым.

— Может быть, я не хочу, чтобы ты делал из меня дуру? Где ты был вчера ночью? — Она поймала его руку и отвела в сторону.

— Ты не должна задавать мне таких вопросов.

— Неужели? А может, я не хочу узнать из газет, как и с кем ты мне изменяешь? Зачем ты это делаешь? Ты хочешь напомнить мне о том, что скоро ты убедишь правление в своей серьезности и нашей фиктивной помолвке придет конец?

— Прекрати.

Он не хотел даже думать о том, что вскоре все это закончится. Или о другом варианте, при котором он потеряет все, что имел, когда его секрет узнают все и даже Кейт отвернется от него. Алекси заглянул в ее обеспокоенные карие глаза и почувствовал гнев. Она ничего не знает о нем, никто ничего не знает, никто не способен понять, что терзает его, никто не знает, через что ему пришлось пройти…

Он потянул за край ее саронга, и он медленно пополз вниз, но Кейт успела поймать его край.

— Алекси, пожалуйста.

— Раз уж все, что мы делаем, — это целуемся, а ты при этом всегда завернута в одежду по самую шею…

— Прости, что не похожа на твоих прежних подружек, которым нравилось обнажаться перед камерами, — прошипела она.

— Сними это, — приказал Алекси. Хоть он и улыбался, но это была убийственная улыбка. Кейт не отрываясь смотрела в его глаза и не могла пошевелиться. Она перестала волноваться из-за камеры, из-за того, что ее тело, прикрытое лишь купальником, увидят сотни читателей, сейчас она слишком боялась его. — Здесь жарко, нужно намазать тебя маслом.

Не дождавшись ее реакции, Алекси сам стянул с нее саронг и отбросил в сторону.

— Лежи спокойно, — прошептал он.

Кейт почувствовала, как по ложбинке между ее грудями потекла струйка масла, которое тут же начали растирать по ее плечам и животу сильные руки Алекси. Ей хотелось плакать от стыда, но она понимала, что от этого станет только хуже.

Алекси в это время был полностью поглощен созерцанием ее тела. Он не мог отвести взгляд от ее полной, округлой груди, сейчас скрытой от его алчного взора под тонкой тканью купальника. Он так хотел сорвать его с Кейт, но не мог сделать подобного, зная, что на них смотрят папарацци.

Ему безумно нравилась ее грудь. Она была совершенно натуральной, без крошечных, но говорящих о многом шрамов под мышками. Это было маленькой игрой, в которую он давно привык играть сам с собой: раздевая очередную женщину, он гладил ее грудь и почти всегда находил небольшие шрамы, напоминающие об имплантатах, которые делали ее фигуру такой соблазнительной и отталкивающей одновременно. Но у Кейт не было никаких шрамов, вся она была гладкой, нежной, мягкой. Алекси провел рукой по ее животу, втирая масло, и заметил, как она, смущаясь, попыталась втянуть его. Ее тело было не похоже на тела женщин, с которыми он был раньше и которые все были похожи одна на другую. Кейт по этому поводу ужасно комплексовала, но у нее не было для этого ни малейшего повода.