Сандра Филд - Ожившая статуя

Изнывая от боли, рвущей сердце, Лорен уткнулась в мягкую бархатную подушку. Она лежала в полудреме и не могла собраться с силами, чтобы уйти в спальню. Старинные часы мелодично отбивали время: десять, одиннадцать, полночь, час. Вдруг девушка встрепенулась и вскочила. Сердце подпрыгнуло и упало в груди. Кто-то вставил ключ в замочную скважину.

Входная дверь открылась, потом захлопнулась. В коридоре раздались шаги.

— Лорен? — позвал Рийс. — Ты где?

Откуда он знает, что она здесь?

— В гостиной, — неуверенно ответила девушка и увидела его в дверном проеме. Горящие голубые глаза испытующе смотрели на нее. Она схватила бюст, пытаясь засунуть его между столиком и диваном. — Мне не следовало приезжать. Прости. Больше такое не повторится. Утром я уеду, как только рассветет…

— Что ты там прячешь?

Его внезапное появление посреди ночи совершенно лишило ее способности здраво рассуждать и трезво мыслить.

— Вылепила на досуге. Я приехала сюда вчера, чтобы сказать, что люблю тебя. Но не нужно было этого делать. Ты был в Штатах днем раньше, но даже не позвонил мне. Теперь я выгляжу полной идиоткой. — Ища убежища в гневе, Лорен продолжила: — Ты вот что. Иди к себе, ложись спать и просто забудь обо мне. У тебя это хорошо получается. А когда проснешься, меня уже не будет.

Рийс подошел к ней. В черном костюме, голубой рубашке и шелковом галстуке он был неотразим.

— Не приближайся ко мне! — воскликнула Лорен и прижала к себе скульптуру.

На мгновенье Рийс замер на месте.

— Ты же сказала, что любишь меня.

Она протянула ему скульптуру.

— Я поняла, что люблю, когда лепила это. Но у меня есть дурацкая привычка: сначала делать, потом думать. А в настоящих обстоятельствах не просто дурацкая, а непростительная. Но снова я эту ошибку не совершу.

Рийс забрал у нее глиняный бюст, поставил его на столик и долго рассматривал.

— Когда у меня было такое лицо?

— Когда мы занимались любовью.

— Ты увидела то, чего я не замечал.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду…

— Я улетел в Каир сразу после того, как ты уехала. И думал о тебе там все время. Потом вернулся. Здесь мне было просто невыносимо. Я помчался в Лондон — какое, черт возьми, было число позавчера? С этими дальними перелетами я совершенно потерялся во времени. Не помню даже, какой сегодня день недели. — Рийс провел рукой по волосам. — Я остановился в той же гостинице, где мы провели последнюю ночь. И без конца думал о тебе. А вчера утром сел в самолет до Нью-Йорка. Тебя не было в мастерской. Твой домохозяин не знал, куда ты делась. Соседи только пожимали плечами. Тогда я позвонил Сэму. Он-то и объяснил, где тебя искать. А еще посоветовал в довольно жестких выражениях не валять дурака.

— Хейзел сказала, что ты улетел в Штаты позавчера, — тихо начала Лорен. — Поэтому я так расстроилась.

— Я был в полувменяемом состоянии, когда уезжал отсюда. Не знал, как поступлю дальше. — Он бросил взгляд на скульптуру. — Я не замечал очевидного. Потому что изо всех сил старался защитить себя от тех ощущений, которые испытывает весь свет: от радости и боли. Любовь к другому человеку сопряжена со счастьем и открытостью, которые для меня были равносильны беззащитности и уязвимости. — Рийс помолчал. — Знаешь, что я вдруг понял там, в гостинице, посреди ночи?

Лорен покачала головой, от волнения у нее пересохло во рту.

— Что? — с трудом промолвила она.

— Я понял: Клеа не хотела бы, чтобы я закрывался от любви к тебе. Она так любила жизнь, хотя ей было отведено немного. Уверен, ты непременно понравилась бы ей.

— Ну вот, я снова плачу, — всхлипнула Лорен. — Нужно что-то с этим делать.

— Я пытаюсь сказать, что вел себя как настоящий кретин. В истории с чеком и в ситуации с Максвеллом Гелвеем я был абсолютно не прав. Просто подсознательно понял, что влюбляюсь в тебя, и от страха решил разрубить этот узел, пока не поздно. Нападение грабителя послужило прекрасным поводом. Все оказалось просто: отправить тебя домой, а самому вернуться к спокойной, безопасной жизни.

Значит, она все же была права, думала Лорен. Он просто испугался серьезных чувств к ней. Стараясь сдержать волну надежды, Лорен спросила:

— Так ты прилетел в Нью-Йорк как раз в то время, когда я улетала?

— Да… Жалко, что мы не встретились в аэропорту. Могли бы избежать терзаний и лишней траты времени. — Так и не приблизившись к ней ни на шаг, Рийс произнес: — Я люблю тебя, Лорен. Именно к этому я вел свой рассказ.

— Неужели мне это не снится? — Она закусила губу. — Прошу тебя, скажи, что я не очнусь в своей мастерской в пустой кровати… и с ноющим от боли сердцем.

— Прости, что я так долго сопротивлялся очевидному, — с трудом продолжил Рийс, — что заставил тебя страдать. Хотя меньше всего на свете хотел обидеть тебя.

— Ты действительно любишь меня?

Легкое подобие улыбки оживило его суровые черты.

— Лорен, я действительно люблю тебя.

Девушка бросилась ему на шею.

— О, Рийс! Я тоже тебя люблю. Мне было так плохо без тебя. Обними меня и никогда не отпускай.

— Я никогда тебя не отпущу, — с чувством ответил он и прижал ее к себе так сильно, что она услышала, как бьется его сердце. — Ты все, о чем я когда-либо мечтал. Мне больше никто не нужен… Я поступил с тобой отвратительно, а ты все равно приехала сюда.

— Это того стоило! — радостно улыбнулась Лорен. — Ты ведь тоже поехал ко мне.

— Спасибо Сэму, что все так благополучно разрешилось. Обязательно позовем его… и его девушку, о которой он мне рассказал, на нашу свадьбу.

— На свадьбу? — удивилась Лорен. — Не слишком ли ты спешишь?

Рийс усмехнулся:

— Если желаешь, чтобы я торжественно опустился на колено, я так и сделаю. Выходи за меня замуж. Прошу тебя.

— Конечно. Я согласна, — от души рассмеялась она. — И не нужно вставать на колено. Нужно отнести меня в кровать. Разумеется, если ты хочешь.

— Хочу ли я? — Рийс лукаво приподнял бровь. — Можешь даже не сомневаться. — Он наклонился и страстно поцеловал ее. — Я весь твой. Телом и душой… ты помогла мне снова обрести себя.

— Я так тебя люблю. — Ее глаза сияли от счастья.

Рийс подхватил ее, легко взбежал по ступенькам на второй этаж и вошел в спальню, где они растворились друг в друге, уносясь в такие высоты, о существовании которых и не подозревали. Любовь парила над ними белой птицей. И слова были теперь не нужны.

Наконец, упав обессиленно на смятые простыни, Лорен спросила с ехидной улыбкой:

— Завтра тебе не нужно нестись в какую-нибудь Тасманию или на острова Тонга?

— Не нужно. А тебе не придется сорваться в какой-нибудь музей? — Рийс откинул прядь волос с ее лба. — Кстати, я не успел спросить, что решил Максвелл Гелвей.

— Он купил одну из моих работ. И мне не надо никуда спешить.