Эва Киншоу - Влюбленная женщина

— Это я-то необщительна? — запротестовала Патриция. — А мне казалось, что мы с Джоном нашли общий язык.

— Да, конечно, я знаю о вашей дружбе, но дети — другое дело, с ними гораздо проще общаться.

— Ну что ж, я пытаюсь изменить свою жизнь, — задумчиво сказала Патриция после долгого молчания. — Однажды я проснулась и обнаружила, что несусь по дороге, которая мне совершенно не нравится. Я решила свернуть. Смею предположить, Стив, что ты тоже совершил в своей жизни крутой поворот.

Он дружелюбно улыбнулся.

— Один — ноль. Однако между нами большая разница. Я отказался участвовать в этих крысиных бегах, но я не отгородился от людей.

— Я заметила, не слепая, — парировала Патриция, — однако я тоже не отгораживаюсь от людей. Не нужно преувеличивать.

— Я только хотел сказать, — миролюбиво отозвался Стив, — что у тебя железная выдержка. Три с половиной недели я вел себя наихудшим образом. Чтобы выдержать такое, нужно иметь твердый характер.

Патриция приоткрыла рот от удивления.

— Если не сказать больше. Я еще никогда и ни с кем не обращался так плохо. Никто, — подчеркнул Стив, — никогда не плескал мне в лицо вино и не швырял в меня соусники и блюда с клубникой. Ты первая, Патриция, — заключил он несколько мрачновато.

Патриция растерялась, не зная, как реагировать. Наконец она сочла, что лучше всего улыбнуться.

— Вот так-то лучше, — одобрил Стив и стал пить кофе.

— Ну не совсем, — возразила Патриция. — Смешно смотреть, как столько времени ты пытаешься уйти от судьбы. Непонятно только, чем ты руководствуешься при выборе пути.

— В другой жизни я был журналистом. — Стив сделал еще глоток кофе и помолчал, смакуя его. — Старые привычки типа желания докопаться до сути вещей очень сложно искоренить. Но расскажи же мне, Патриция, почему ты решила, что в твоей жизни больше нет места для мужчин?

Хорошо, что в этот момент Патриция поставила свой стакан на столик, иначе она точно расплескала бы кофе. Однако ее замешательство не укрылось от Стива.

— Не требуется особенной проницательности, чтобы заметить это, — продолжал он. — Лиз считает, что кто-то разбил тебе сердце, а Дэвид предполагает, что такое могло случиться даже несколько раз.

Патриция выпрямилась и произнесла глухо:

— Ты… вы обсуждали это за моей спиной!

Стив пожал плечами.

— Такова человеческая природа.

— Нет… Я… Это невозможно простить! А ты… — Патриция бросила на своего собеседника испепеляющий, полный ненависти взгляд.

Стив снова пожал плечами.

— Ты так думаешь, потому что слишком отдалилась от остальных людей. Но никто на свете, и я в том числе, не в состоянии заставить Лиз перестать судачить о тебе.

— В таком случае не надо в этом участвовать, — сквозь зубы процедила Патриция.

— Мой вклад в это минимален. — Стив примирительно улыбнулся. — На самом деле этот разговор возник, когда Дэвид выговаривал мне за то, что я непростительно невежлив с тобой.

— Жаль, что ты не следуешь наставлениям Дэвида, — буркнула Патриция.

— Я следую. — Стив развалился на стуле. — Иногда. Мы с Дэвидом много общаемся, и я пришел к выводу, что иногда он дает очень дельные советы. Просто я был не в настроении, чтобы воспользоваться этим советом.

— Сумасшедший дом. — Патриция закрыла глаза и тряхнула головой. Она пыталась хоть как-то осмыслить услышанное.

— С другой стороны, мы можем попытаться помочь друг другу.

Патриция встрепенулась.

— Ты говорил, я кого-то тебе напоминаю. Кого? И вообще, что все это значит?

— Ничего серьезного. — Стив допил свой кофе и встал. — Что действительно важно, так это то, что ты, Патриция, можешь считать нас своими друзьями. Один в поле не воин. Впрочем, вполне достаточно для одного вечера. Допивай спокойно свой кофе. Спокойной ночи!

Патриция кивнула ему на прощание. Она слышала, как Стив спустился по ступеням террасы, потом звук его шагов поглотило безмолвие пустынного пляжа. Патриция легла в постель, но он не шел — она никак не могла успокоиться. Вставала, ложилась, принималась пить кофе, в голове был полный сумбур.

Боже, до чего она докатилась! Люди сплетничают за ее спиной о том, что она не приемлет мужчин, и гадают, какие душевные раны тому причиной. Патриции казалось, что, кроме Стива Эрбоу, все на острове относились к ней вполне дружелюбно и по-приятельски. Черт возьми, как она ошибалась!

Если у девушки приятное лицо и соблазнительная фигурка, но рядом не вьются постоянно мужчины, то люди моментально решат, что дело тут в сердечной ране!

В общем-то, так оно и есть. Но, это, черт возьми, совершенно не их ума дело!

С другой стороны, нельзя же быть такой тонкокожей, попеняла себе Патриция. И с чего меня так возмутило замечание Стива о том, что я ему кого-то напоминаю? Все же ключ к его поведению нужно искать именно здесь.

Внезапно Патриция вспомнила свой недавний разговор с Лиз. Как Лиз сказала? «Я подумала, что ты всех нас обскачешь…» Да, точно так она и сказала. Означает ли это, что Лиз и Дэвид знают, кого она напоминает Стиву? Почему с самой первой минуты их знакомства она вызывает у своего работодателя стойкую неприязнь?

Вывод напрашивался сам собой: наверняка в его жизни была другая женщина, похожая на нее и заставившая его страдать.

Патриция вспомнила о Джоне, маленьком Джоне, никогда не говорившем о своей маме. Вот у кого действительно душевная рана!

Хорошенькое дело! Напоминать мужчине мать его ребенка, которую он хотел бы забыть!

Патриция потушила масляную лампу и растянулась на кровати. Ее охватила невероятная усталость. В памяти всплыли слова Стива о том, что он был журналистом в предыдущей жизни. Это объясняет, почему так часто и подолгу в его бунгало горит свет. Неужели он все еще пишет? Почему тогда он ни разу не обмолвился об этом ни единым словом?

Прежде чем уснуть, Патриция успела подумать еще о том, что ее тянет к Стиву Эрбоу. Как и его к ней. Или это только игра воображения?

Следующим утром Патриция поднялась чуть позже обычного. Лиз уже была на ногах и практически здорова.

— Вчера ночью, — начала свою очередную сплетню Лиз, усаживаясь с чашкой кофе рядом с завтракающей Патрицией, — Дэвид был ужасно удивлен.

Патриция уже открыла рот, чтобы узнать, чем же был так удивлен Дэвид, но потом благоразумно решила промолчать.

— Ни от кого еще Стиву так не доставалось на орехи, — продолжала Лиз. — Конечно, я понимаю, он придирался к тебе, к тому же это его вечное брюзжание и недовольство… но соус и клубника — это что-то! Так держать, детка!

Патриция кисло улыбнулась.

— Не чувствуй себя виноватой, — приободрила ее Лиз, — вот увидишь, все образуется. Кстати, ваша одежда на пляже. Туфли спасти не удастся, а вот отбеливатель вполне справится с пятнами на рубашке Стива. Чего, увы, не могу сказать о твоем платье. Не обижайся, но это была не самая симпатичная вещь в твоем гардеробе. Может, и нечего сожалеть, что так получилось.