Синди Майерс - Всевластие любви

— Что такое «Ночной приют»? И что такое «работать»?

— Работать — это просить мелочь. Это главный способ, которым ребята добывают хоть какие-то деньги; если, конечно, они не мошенничают, не крадут и не продают краденое. «Ночной приют» это приют для молодежи, учрежденный на средства города. Там есть баскетбольная площадка, бесплатная столовая, общая спальня и комната для занятий. Там ребята могут учиться, получить еду, чистую одежду, презервативы или несколько доз.

— Довольно человеколюбивая программа.

— Да. Но для проведения ее вечно не хватает или денег, или людей.

Они ехали молча.

— Тебе, наверное, очень досадно, что ты не можешь помочь им больше? — спросила она наконец.

Он кивнул.

— Но бывают и приятные моменты.

— Скольких из них удается отлучить от улицы?

— За последний год? Шестерых.

— Из скольких?

— Может быть, из шестидесяти. Я ведь не со всеми контачу.

— Десять процентов — довольно низкий показатель.

Он с вызовом взглянул на нее.

— Это шесть ребят, которые не умерли и не попали в тюрьму.

Они проезжали по боковым улицам и замедляли движение у переулков. Джоуни поняла, что он что-то ищет. Или кого-то.

— Ты кого-то ищешь?

Он замедлил ход возле склада с заколоченными окнами.

— Луз. Я не видел ее с момента гибели Тино. Хочу убедиться, что с ней все в порядке.

Тревога в его голосе говорила, как много это для него значит.

— Когда ты ищешь их, ты представляешь себя на их месте, да? Я имею в виду, в детстве.

Он посмотрел на нее и кивнул.

— Наверное, ты права. Я понимаю, что творится у них на душе, через что им приходится пройти. Поэтому для меня так важно протянуть им руку помощи.

«А ты протянул бы им руку помощи, если бы не был полицейским?» — хотела спросить она, но не спросила. Она уже знала ответ. Каким же мелким показалось ей ее предположение, будто в работе его привлекает жажда острых ощущений. Им движет доброта и сострадание, а не любовь к насилию и риску.

— Вот она.

Джоуни несколько секунд вглядывалась в толпу на тротуаре и наконец увидела маленькую худенькую девушку, прислонившуюся к кирпичной стене магазина с протянутой рукой и безмолвной мольбой в глазах.

Картер подъехал к бордюру и опустил стекло.

— Привет, Луз.

Девочка безмолвно наблюдала, как они вышли из машины и направились к ней.

— Познакомься с моей подругой Джоуни. Джоуни, это Луз.

Это была изящная, хорошенькая девушка с миндалевидными, заплаканными черными глазами и тонкими чертами лица. Девочка покраснела.

— Как поживаешь?

Она пожала плечами.

— О'кей.

— Не похоже.

— Ну, пожалуй, немного холодно.

Он огляделся.

— Не везет сегодня?

— Немного я уже собрала. — Она резко отвернулась от Картера, потом так же резко взглянула на него. — Я слышала, завтра хоронят Тино?

Он кивнул.

— На отпевание подвезти?

Она опустила взгляд.

— Да, было бы хорошо.

— Полицейские не донимают?

Она помотала головой.

— Если кто-нибудь обидит или тебе что-нибудь понадобится, можешь позвонить мне. В любое время. У тебя есть моя визитная карточка?

— Еще есть.

Он поднялся.

— Занятия начинаются на следующей неделе. Если захочешь пойти, в «Приюте» для тебя найдется место.

Она обхватила себя руками.

— Я думала об этом. Хотя не знаю…

— Если тебе хватает упорства жить здесь, значит, хватит упрямства и учиться в школе.

— Может быть.

Картер выпрямился.

— Я заеду за тобой завтра примерно в час, и мы отправимся на похороны. Тогда и поговорим. Может быть, я довезу тебя до «Приюта», так что сама посмотришь.

Она кивнула.

— О'кей.

Он вынул из кармана пять долларов и вложил ей в руку.

— Иди, поешь чего-нибудь. До завтра.

Через пять минут молчание Картера стало для Джоуни невыносимым.

— Думаешь, Луз оставит улицу и вернется в школу?

— Да. Она умная девочка.

Если это так, то тебе цены нет, подумала Джоуни. Теребя пальцами ожерелье бабушки, она спрашивала себя, чувствовала ли Джи Пи такую же гордость за своего экстравагантного мужа и такую же бесконечную нежность к нему?

— По-моему, я раньше не видел этого ожерелья. Что это, макраме или что?

— Это парашютный шнур. Джи Пи подарила. Дед подарил ей его, когда они поженились.

Он снова посмотрел на нее.

— Почему она его тебе подарила?

— Для нее это был символ любви. — Джоуни посмотрела на переплетенный шнур. — Бабушка решила, что оно мне напомнит о самом важном в отношениях.

Он выключил радио.

— И что же?

— Думаю… думаю, самое важное — помнить, что внешние моменты, такие, как работа, родственники и другие люди, влияют на тебя в той степени, в которой ты им это позволяешь. — Она провела пальцем по одному из узелков, чувствуя, как распутывается узел ее проблем. — Если ставишь во главу угла взаимную любовь и наслаждаешься каждым моментом, проведенным вместе, остальное не так уж важно.

Он протянул руку к микрофону радио.

— Штаб, два-Адам-один.

— Два-Адам-один, продолжайте двигаться вперед.

— Звонки есть?

— Только отказы, сэр.

— Два-Адам-один, принято. Держите меня минут пятнадцать.

— Штаб, принято. Семнадцать-ноль-восемь.

Он заехал на стоянку перед зданием офиса и остановился у стены.

— Почему мы остановились? — спросила Джоуни.

— Потому что, по-моему, было бы неудобно остановиться посреди улицы, чтобы поцеловать тебя.

Он отстегнул привязной ремень и наклонился к ней. Их губы встретились, она обняла его за шею и притянула ближе. Ей показалось, она обняла ствол дерева, твердый и неподатливый. Она улыбнулась.

— Ты носишь бронежилет?

— Я же говорил, что всегда его ношу.

Ее улыбка стала шире.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Он отодвинулся немного назад и посмотрел ей в глаза.

— Этого достаточно, чтобы быть женой полицейского?

У нее перехватило дыхание, удивление и радость грозили ее переполнить.

— Я… это по-прежнему пугает меня, но да.

Он снова поцеловал ее и провел пальцем по узелку в ожерелье.

— Думаю, я пошлю Джи Пи самый большой букет цветов, который только смогу найти, — сказал он.

— Ее любимый цвет розовый. — Она снова его поцеловала. — Ммм. Никогда еще не ездила в полицейской машине.

— Видишь, как хорошо иметь дело с хорошими парнями.

— Например?

— У нас есть настоящие наручники.

Она засмеялась, вновь поцеловала Картера и попыталась запечатлеть этот момент в своей памяти. Именно его она будет вспоминать, если былые страхи начнут одолевать ее. Именно этот момент она хотела сберечь в своем сердце. Эта любовь сильнее страха, увлекательнее любой опасности.

— Ну же. Картер, просыпайся. Мы опоздаем.