Джоанна Дэнси - Еще один шанс

Полли вспомнила собственную мать.

— Я знаю, что такое терять самых близких, — проговорила она, уносясь мыслями в самый черный из дней. — Моя мама и младший братишка погибли, когда мне было одиннадцать лет. — Она на минуту замолчала. Джеймс смотрел на нее с искренним участием. — Отдыхая во Франции, они поехали на экскурсию по верфи. Мостик, на котором стояли туристы, внезапно обвалился.

Она живо увидела отца, выронившего из руки трубку и закричавшего на весь дом «нет!». Два прибывшие из Парижа гроба, собравшихся на кладбище людей.

— Я не поехала с ними по чистой случайности, — продолжила она, забыв, что должна остерегаться человека, который так пристально на нее смотрел. — Буквально накануне отъезда опрокинула на себя чайник с горячей водой и обожгла руки. Мама хотела отменить поездку, чтобы мне не было обидно, но отец пообещал свозить меня куда-нибудь этим же летом, на том мы и порешили.

Снова воцарилось молчание. Тишину разбавляла лишь негромкая музыка.

— Жуткая история, — произнес наконец Джеймс. — Говоришь, обвалился мостик? По-моему, я что-то об этом слышал… Может, где-нибудь читал?

Полли осознала, что допустила чудовищную оплошность, и в ужасе расширила глаза.

— Я чем-то обидел тебя? — нахмурившись, спросил Джеймс.

Разволновавшаяся Полли покачала головой.

— Нет-нет, ничем ты меня не обидел, — торопливо сказала она. — Просто я увлеклась воспоминаниями, хотя в последнее время почти не позволяю себе к ним возвращаться. Мрачными мыслями только отравляешь себе жизнь. Лучше вспоминать о хорошем. К примеру, о том, какой веселой была мама или как забавно переживал Эдди, когда смотрел мультики.

Она попыталась улыбнуться. Почему ей пришло в голову делиться с Джеймсом своей бедой? Ей прекрасно удавалось держать все в себе долгие годы. Она никогда ни с кем не разговаривала на эту тему. Слышал от нее о трагедии, пожалуй, один Кеннет.

Джеймс долго о чем-то размышлял. Потом кивнул:

— Да, ты права. Вспоминать о людях, которых больше нет с нами, надо только хорошее. Так лучше и для нас, и, наверно, для них. — Он снова погрузился в размышления.

Она не произносила больше ни слова, боясь, что снова забудется и выболтает лишнее. «Слышал ли он, как погибла женщина, на которой был женат мой отец до Эстер?» — крутился в голове вопрос.

— Ты удивительная девушка, Поллиана, — вдруг вымолвил Джеймс.

Имя, которым так внезапно нарекла себя Полли, прозвучало мелодично и ласково. Удивительная? Она усмехнулась про себя. Станешь тут удивительной…

— Смотришь на тебя и понимаешь: мир не настолько ужасен, — медленно добавил Джеймс.

Будем считать, что я тебе поверила, вздохнув, подумала Полли. Их взгляды вдруг встретились. И она как будто увидела в его глазах ответы на все свои вопросы, решение всех многочисленных проблем. Желание почувствовать его тепло и найти в нем утешение достигло в ней такого накала, что стало страшно.

— Поллиана, — прошептал Джеймс, протягивая ей руку.

Полли, как околдованная, вложила в нее свою. Джеймс медленно наклонил голову, и их губы слились в пьянящем поцелуе.

… — Что мы делаем, милая? — прошептал Джеймс сдавленным от страсти голосом. Они уже сидели на тахте, его руки крепко сжимали тонкую талию Полли.

Она будто очнулась от сладкого сна и, осознав, что играет с огнем, испуганно отпрянула.

— В самом деле! — На ее губах еще чувствовался жар поцелуев, сердце стучало так, что казалось, сейчас выпрыгнет из груди. — Все из-за шампанского…

Она поднялась, смущенно одергивая юбку. Голова шла кругом.

— Или из-за того, что вечер выдался редкий, — слегка охрипшим голосом произнес Джеймс.

— Может быть, — пробормотала Полли, не поворачивая головы. — Который сейчас час?

Джеймс взглянул на часы:

— Четверть двенадцатого.

— Как поздно. Мне пора. — Она обвела взглядом комнату. Свечи догорали. Таинственно поблескивало недопитое шампанское в бутылке. Уходить не хотелось, но инстинкт самосохранения не позволял остаться. — Спасибо за ужин.

— Поллиана, — позвал Джеймс.

Она повернулась. Он встал, приблизился к ней, поднял руку и осторожно, будто имел дело с новорожденным ребенком, поправил прядку коротких волос на ее лбу.

— Прости, если позволил себе лишнее.

Полли улыбнулась:

— Мы оба себе это позволили.

— Пожалуйста, знай: я давно не чувствовал себя настолько счастливым. И очень благодарен тебе за то, что ты приехала, уделила мне внимание. Признаться, я до сих пор не вполне в это верю…

«А я не верю тебе», — охваченная новой волной страха, вдруг подумала Полли.

Джеймс приехал в «Тауэр» немного раньше обычного. Проснулся он на рассвете, ощущая себя самым счастливым в мире. Если бы он не опомнился, вероятнее всего, не остановилась бы и Полли. Когда он представлял, к чему это могло привести, мурашки бежали по коже. И все же хорошо, что у него хватило благоразумия остановиться. Не хотелось, чтобы Поллиана, осознав, что натворила, пожалела об этом и опять отдалилась. Она была нужна ему вся — не только тело, но и душа. Действовать следовало крайне осторожно.

Ее еще не было за стойкой, когда он вошел в вестибюль. «Оно и к лучшему. Пусть пройдет побольше времени, чтобы при встрече она не смутилась. Подойду к ней во время перерыва на ланч».

Он с воодушевлением принялся за дела и не заметил, как пролетело целых два часа. Очнулся, когда зазвонил телефон внутренней связи.

— Джеймс, зайди, пожалуйста, ко мне, — послышался в трубке голос Гилленхола.

— Да, конечно. Буду через пять минут.

От осознания того, что ему предстоит отчитаться за дело, которым они занимались вместе с Поллианой, идти к главному управляющему было даже приятно. Шагая по длинному коридору, Джеймс тихо напевал. А войдя к боссу, тотчас изложил, как они с Поллианой решили действовать.

— По-моему, это самый мирный и самый безопасный путь, — заключил он.

Гилленхол на минуту задумался.

— М-да… Пожалуй. Держи меня в курсе событий.

— Непременно. Можно идти? — Джеймс уже было собрался встать со стула, на который присел, уверенный, что разговор окончен, но Гилленхол жестом велел ему оставаться на месте.

— Не спеши, — сказал он, глядя почему-то не собеседнику в глаза, а в стол. — Надо обсудить кое-что еще.

Джеймс насторожился. На вчерашнем совещании они основательно проработали все текущие вопросы, и Гилленхол явно остался доволен помощником.

— Что-нибудь не так? — спросил он, сбитый с толку очевидным замешательством начальника.

— Нет-нет, все так, — сказал тот. — Все, что касается работы. — Вот только… — Он вдохнул побольше воздуха и поднял глаза: — Мне весьма неловко заговаривать с тобой об этом, но, боюсь, если я не предостерегу тебя, ты наломаешь дров и долго в «Тауэре» не продержишься.