Лаура Дэниелз - Однажды и навсегда

Рассматривая Фрэнка, Кэт думала о том, что, несмотря ни на что, навсегда сохранит в памяти чудесные моменты общения с ним. Пусть с его стороны нет любви, а есть лишь одна жажда физического обладания — все равно. Те сказочные мгновения, когда, находясь в объятиях друг друга, они были едины телом и душой, Кэт не забудет никогда.

Она долго лежала без движения, боясь неосторожным жестом нарушить царящую в спальне мирную тишину. В ее голове плавно текли мысли о том, как было бы хорошо, сложись все по-другому. Если бы в жизни Фрэнка не случилось трагедии, о которой он периодически упоминает, если бы не существовало его загадочных отношений с Оливией, если бы…

Впрочем, что толку сожалеть об этом? Все равно ничего не изменится. Сейчас Кэт уже ясно осознавала, что оказалась не в состоянии пробить щит отчуждения, выставленный Фрэнком между ними. Она переоценила свои силы в этом вопросе. Ей так и не удалось проникнуть в душу Фрэнка, добраться до сокровенных мыслей, определить самую суть характера. И она с сожалением вынуждена была признать, что так и не смогла до конца понять его.

Очень грустно, но я не вижу способа каким-то образом улучшить ситуацию, думала Кэт, потихоньку поднимаясь с постели. Она решила приготовить завтрак, пока Фрэнк спит. Моей любви на двоих не хватит. Поэтому думать о будущем не имеет смысла. Нужно научиться жить настоящим. Сейчас мы вдвоем и у нас как будто установился спокойный период. Разумнее всего постараться максимально продлить его.

Проходя мимо гостиной, Кэт увидела через распахнутые двери валяющуюся на ковре одежду — свою и Фрэнка — и решила собрать ее.

Вещи валялись там, где их бросили, и по их местоположению можно было восстановить картину событий минувшей ночи. Поднимая одежду с ковра, Кэт вспоминала каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждую минуту всепоглощающей страсти.

Взяв лежащий возле кресла пиджак, она вдруг заметила чуть поодаль какой-то предмет, который при ближайшем рассмотрении оказался бумажником. Вероятно, он выпал из кармана, когда Фрэнк бросил пиджак в сторону кресла.

Кэт подняла бумажник и хотела было сунуть его во внутренний карман пиджака, как вдруг заметила узкий краешек какого-то снимка. Он выглядывал из одного из многочисленных отделений бумажника.

Обычно с собой носят самые дорогие сердцу фотографии, подумала Кэт, и ей вдруг безумно захотелось хоть одним глазком взглянуть на то, что запечатлено на этом снимке. Нехорошо рыться в чужом бумажнике, но… может, этот случай подвернулся неспроста? Вряд ли когда-нибудь повторится подобная ситуация. Если я сейчас не воспользуюсь ею, потом наверняка буду жалеть.

Испытывая муки совести, Кэт тем не менее расстегнула бумажник. И остановилась. Врожденная деликатность удерживала ее от последнего шага.

Брось свою щепетильность, убеждал ее знакомый внутренний голос. Фрэнк все равно ничего не узнает. А между тем эта фотография способна пролить свет на некоторые его тайны.

Но Фрэнк тщательно охраняет их, мысленно возразила Кэт. Наверняка неспроста. И потом… нужно ли мне это? Ох, боюсь, не обрадуюсь я тому, что узнаю!

Ты попробуй, а дальше видно будет, подсказывал ей внутренний голос. Страусиная политика еще никого и никогда не доводила до добра. Если постоянно прятать голову в песок, можно многое потерять.

Все еще пребывая в нерешительности, Кэт прижала бумажник к груди, будто из желания узнать секреты Фрэнка сердцем.

Но оно молчало. Тогда с грустным вздохом Кэт осторожно вынула снимок. В ту же минуту сердце ее болезненно сжалось.

Фотография изображала Оливию и Фрэнка на фоне моря и пальм. Оба были в пляжных костюмах, веселые, загорелые, беззаботные. Фрэнк как-то очень интимно обнимал Оливию за талию — так, что не оставалось сомнений в их физической близости. И выглядел он влюбленным. Иначе это не назовешь.

Кэт так и застыла с этой карточкой в руке. Позабыла о завтраке, о том, что наверху мог проснуться Фрэнк… Все стояла и смотрела. Не могла оторвать глаз, хотя каждая секунда созерцания доставляла ей боль.

Она не ожидала, что душевное страдание окажется настолько сильным. Причем оно имело какой-то оттенок, суть которого Кэт постигла не сразу. Лишь внимательно приглядевшись к заднему плану снимка, она поняла, что ее так угнетает. Один вид синего моря, чистого белого песка и пальм вызывал у нее устойчивые подспудные ассоциации с тем кошмаром, которому она стала свидетелем во время служебной поездки в пострадавший от цунами регион. Там тоже сияло солнце, пальмы шелестели жесткой листвой под океанским бризом, но на всем этом великолепии словно лежала печать страдания.

И сейчас то, совсем еще свежее впечатление словно траурная вуаль легло на нынешнее, возникшее после внимательного изучения фотографии.

Все предопределено, мрачно подумала Кэт, в который уже раз с момента знакомства с Фрэнком. Поездка на тайские курорты должна была стать для меня предупреждением, что ничего хорошего в ближайшем будущем ждать не приходится. Что мои чаяния — если таковые возникнут — окажутся такими же обманчивыми, как надежды людей, приехавших отдохнуть, но очутившихся в эпицентре природной катастрофы. Она прикусила губу, чтобы не расплакаться. А ведь я почти поверила в то, что отношения Фрэнка и Оливии, какими бы странными они ни выглядели со стороны, не подразумевают физической близости! И как я теперь должна рассматривать уверения Фрэнка? Как подлый обман?

Она вновь всмотрелась в изображенные на снимке лица. Вне всякого сомнения, так смотреть друг на друга могут только влюбленные — с нескрываемым обожанием, страстью и безграничным доверием.

И все-таки Кэт не покидало ощущение, что что-то здесь не так.

Если Фрэнк настолько любит Оливию, почему связался со мной? — пронеслось в ее голове. Взять хотя бы вчерашний вечер. Ведь уговорила Оливия Фрэнка поехать к ней, но он все равно вернулся ко мне. Почему? И почему Оливии пришлось уговаривать его, если у них такая любовь? А может, чувства Фрэнка угасают? Или всему виной его дурацкая убежденность, что заводить длительные отношения бессмысленно, потому что в жизни рано или поздно всему наступает конец? Может статься, он и Оливию пичкает теми же бреднями. В таком случае ей остается лишь посочувствовать… как, впрочем, и мне. Она горестно вздохнула. Очевидно только одно: Фрэнк ведет двойную игру, но, в чем она заключается и какова ее конечная цель, непонятно. Скорее всего, обманутыми окажемся мы обе. Впрочем, в конечном итоге больше всех может обмануться сам Фрэнк.

Изо всех сил стараясь не расплакаться, Кэт сунула фотографию обратно в отделение бумажника, а бумажник — во внутренний карман пиджака. Фрэнк не должен знать, что один из его секретов раскрыт.