Саманта Сноу - Исправление ошибок

Мардж хотелось только одного — закричать Джефри: «Замолчи!» и затопать от негодования ногами, но она молчала и продолжала слушать. Потому что знала — все, что он говорит, правда. Горькая, страшная, растаптывающая ее — но правда. И ее, эту правду, Мардж нужно принять и осознать. А приняв и осознав, отпустить от себя. Иначе она просто не сможет дальше жить. Ведь жить, зная, что тебя могут обмануть в любой момент, могут посмеяться над твоими сокровенными чувствами, могут размазать по земле твою душу, невозможно. Пропуская через себя слова Джефри, сгорая от их жгучей правды, Мардж училась жить по-новому. Через боль в ней зарождалась вера, что не все люди такие же подлецы, как встреченный ею не в самый лучший момент жизни Артуро Морино.

Мардж по-прежнему называла его этим именем, хотя Джефри сообщил, что у него совсем другое имя. Права была Роуз Вальмонт, когда намекала Мардж задуматься об этом. Правы были опрашиваемые по телефону Морино, которые ничего и никогда не знали о своем однофамильце Артуро. Ведь его просто-напросто не существовало в природе, его просто не было.

А был обыкновенный мошенник, зарабатывающий на своей яркой внешности, таланте перевоплощения и хорошо подвешенном языке. О да! Он знал, как понравиться женщине, недаром в свое время прослушал курс психологии в Иллинойском университете. Об этом факте Джефри сообщил с особенным ехидством.

Там же, в штате Иллинойс, совсем молоденьким юношей начал свою профессиональную, если это можно так назвать, деятельность. До сих пор помнят многие богатые вдовушки этого штата минуты любви с красавцем-испанцем. Но определенно не любят вспоминать, как исчезал из их жизни страстный любовник, не забыв прихватить с собой приличную часть капитала влюбленных вдовушек.

Вскоре штат Иллинойс стал тесен для профессионала-любовника, и тот перебрался в Нью-Йорк, где и вдовушек было побольше, и капиталы их позначительнее.

— И знаешь, что самое странное? — закончил вопросом свой рассказ Джефри. — Все, с кем мне пришлось поговорить, вспоминают об этом подлеце с придыханием, с блаженным закатыванием глаз. Нет, не понимаю я вас, женщин.

Мардж сидела, тупо уставившись в поверхность стола. Ее словно только что окатили из ведра холодной водой, отчего у нее сперло дыхание и помутилось в голове, и она никак не могла вернуться в реальность жизни. Молчал и Джефри, из-под опущенных ресниц наблюдая за Мардж. В комнате повисла гнетущая тишина.

Первым не выдержал Джефри:

— Ты как, в порядке? — спросил он, заглядывая Мардж в лицо, для чего ему пришлось наклонить голову почти к столу.

— В порядке, — эхом ответила Мардж, а потом, словно вынырнув из спячки, вскочила со стула и принялась ходить по комнате. — Я в порядке, — уже более осмысленным голосом повторила она. — Но я не понимаю. Хоть режь меня, но я не понимаю, что этому… этому… нужно было от меня? Зачем со мной он так поступил?

Мардж уже не называла его Артуро, но и произнести чужое имя не могла. Где-то глубоко внутри тоненькой иголочкой сверлила мысль: «А вдруг со мной у него было все правдой? А вдруг он меня не обманывал?».

Но этой вредной, совершенно лишней в голове Мардж мысли, к счастью, не дали разрастись, расцвести буйным цветом слова Джефри:

— А по-моему, с тобой все совершенно ясно. — Он с самодовольной, как показалось Мардж, улыбкой откинулся на спинку кресла и, прищурив глаза, спросил: — Ты помнишь, в каком номере проживала в отеле «У Бонни»?

От такого неожиданного вопроса Мардж остановила свой бег по комнате и уставилась на Джефри.

— В седьмом.

— Не просто в седьмом, а в самом лучшем номере отеля, — добавил Джефри.

— Да. Ну и что из этого? — еще не понимая, спросила Мардж. — Поселили-то туда меня совершенно случайно.

— А то, что он, — резко, словно подведя черту, сказал Джефри, — принял тебя за другого человека. Не для тебя предназначался седьмой номер, а как раз для богатенькой вдовы, собирающейся пожить в «сладеньком» отеле для собственного утешения после смерти старого, но богатого мужа. Да что-то у нее не вышло, не смогла она приехать. Вот тут как раз и ты подвернулась. Вернее не ты, а твоя Роуз Вальмонт с просьбой пристроить тебя на пару дней. Тебя и пристроили в номер, в который при другом раскладе ты никогда бы не попала.

Мардж устало уселась на стул. Сейчас для нее все встало на свои места, она все поняла. Не она понравилась красавцу-испанцу не она пленила его чувства, а денежки какой-то ей неизвестной вдовы. Не ей он говорил слова любви, рассказывал испанскую легенду и даже не ее доводил до экстаза в постели, а ту неведомую ей женщину. А когда узнал, что Мардж всего лишь писательница, зарабатывающая на жизнь сочинением любовных историй, трусливо сбежал, даже не попрощавшись.

А она? Она страдала, переживала, волновалась, что с ним что-то случилось. Ходила, унижалась, узнавала… Так ей и надо! Но почему же так горько на сердце? Почему слезы подбираются к глазам?

Нет, только не плакать. Он не заслужил слез. Я не буду, ни за что — эти и подобные этим мысли роились в голове Мардж. А напротив сидел Джефри Уайт, которого она любила в детстве и которого не видела долгих десять лет, и молчал.

Мардж была безумно благодарна ему за то, что он ничего не говорит и даже не смотрит на нее. Это ее дело, ее проблема, и Мардж должна с ней справиться самостоятельно. И она справится! Обязательно!

— А почему ты все-таки стал частным детективом? — Мардж ни за что не хотела от него отставать, спрашивала уже в третий раз, хотя Джефри своим молчанием и намекал, что не хочет говорить на эту тему.

До начала киносеанса оставалось еще полчаса, и они прогуливались вокруг кинотеатра. Как обычно бывает в этот час, когда рабочий день уже закончен, а ночь еще не наступила, улицы были переполнены. Чтобы было удобнее разговаривать, Мардж держала Джефри под руку. Ощущая локтем тепло его тела, она чувствовала себя под надежной защитой. Джефри никогда и никому не позволит ее обидеть.

— Ну почему? — не отставала Мардж. — Я ведь знаю, что ты служил в полиции.

— Служил, — согласился Джефри. — Я ведь еще в Филипсбурге начал, а потом в Нью-Йорк перевелся.

— Да, я помню, — кивнула Мардж. — Ты ведь с детства мечтал стать полицейским. Как твой отец.

— Как мой отец, — повторил Джефри. — Да, я себя на другой работе и не представлял. Только полицейским. Мне все нравилось в этой профессии, я все время про себя твердил, что стану полицейским. Офицер полиции Джефри Уайт. Звучит, правда?

— Звучит.

— А потом мне пришлось уйти со службы. А так как я не умею делать ничего другого, кроме как ловить преступников, то пришлось пойти в частные детективы.

Но Мардж чувствовала, что не просто так ушел Джефри с любимой работы, что за этим что-то стоит. И ей очень хотелось об этом узнать.