Кэй Мортинсен - Заманчивый мир

Манфредо смотрел на нее, как на сумасшедшую. Эмили все решила за него. Ее серые глаза сверкали ненавистью, он чувствовал, как эта ненависть холодным острием впивается ему в самое сердце. Одна последняя попытка, и, может быть, все встанет на свои места…

— Мы — муж и жена! — веско сказал он. — И я женился только по одной причине…

— Конечно! — перебила Эмили. — По причине острой необходимости получить наследника рода д'Ареззо. Деньги к деньгам — очень удобно. А главное, безопасно! Но я не намерена поддерживать ваши дурацкие семейные традиции, я хочу жить без оглядки на прошлое!

— Но я-то не могу так! Я — член этой семьи, и я живу историей, хочется мне этого или нет!

— Понятно. И ты так дорожишь своим аристократическим прошлым, что настоящее тебя уже не волнует…

— Ты не права, Эмили. — Манфредо шагнул к ней и пристально посмотрел в глаза. — Я чту прошлое, но живу сегодняшним днем. Иначе мне никогда бы не удалось стать преуспевающим адвокатом. Надеюсь, ты не станешь отрицать этот факт. И все же мне жаль, что в остальном ты мне не доверяешь…

— И правильно делаю. Потому что для тебя твоя династия важнее всего на свете, — дрожащим голосом заявила Эмили.

— Нет, это не так! — упорно отрицал Манфредо. — Что бы тебе ни наговорили…

— Ой, хватит, перестань! — отмахнулась раздраженная Эмили, закрывая руками уши. — Я больше не желаю слушать эти жалкие оправдания.

И Манфредо понял, что чаша терпения Эмили переполнилась. Завтра она успокоится. Его глаза задорно блеснули. Завтра все будет по-другому. Утром мы проснемся, и я спокойно выясню, какая муха укусила мою любимую Эмили.

Не сказав больше ни слова, Манфредо подхватил одну из подушек и швырнул на софу. Затем молча снял одежду и устроился на ночь. Точнее, на ту часть ночи, пока Эмили будет бодрствовать, ворочаясь с боку на бок и отгоняя неприятные мысли.

В планы Манфредо не входило провести первую брачную ночь на узкой софе. Нет-нет, он все сделает так, как задумал: прокрадется на кровать и займется любовью с Эмили…

Свернувшись калачиком на огромной кровати, Эмили пыталась уснуть, но, несмотря на усталость, никак не могла расслабиться, прокручивая в памяти злополучные события прошедшего дня.

Спустя несколько часов Эмили услышала какой-то шорох. Затаив дыхание, она сжалась в комок. Крадущиеся шаги приближались. Мягкая перина позади нее прогнулась.

— Не трогай меня! — зашипела Эмили, перекатываясь на другой бок.

— Это мой дом, и кровать тоже моя! — прорычал Манфредо, раздосадованный тем, что его обнаружили раньше времени. — Если хочешь, спи на софе сама!

Эмили торопливо отодвинулась на самый край кровати и, уцепившись за матрас, решила во что бы то ни стало дать отпор возможным домогательствам мужа.

Уснуть ей удалось лишь на рассвете. Манфредо прислушался к ее ровному дыханию и, убедившись, что она крепко спит, осторожно перекатился на другой бок.

В неверном утреннем свете смутно обозначились изгибы тела Эмили. Округлые полушария груди, крутые бедра… Его сердце бешено забилось, и Манфредо испугался, как бы его стук ненароком не разбудил мирно спящую Эмили. Должно быть, почувствовав близость его тела, она вдруг вскинула во сне руку, уронила ее на Манфредо и прижалась головой к его плечу.

Он, не дыша, стал подтягивать к себе простыню, на которой лежала Эмили, ожидая в любую минуту ее сердитого «Убери от меня руки!». Томясь от страсти, Манфредо пожирал глазами ее щедро одаренное природой тело, наслаждался ее красотой, а Эмили по-прежнему не предпринимала никаких попыток его остановить. В его душе затеплился слабый огонек надежды. Должно быть, она все-таки любит меня, решил Манфредо, замирая от счастья. А раз так, значит, все будет хорошо…

Каждый мускул его возбужденного тела изнемогал от вынужденной сдержанности. Манфредо хотел наброситься на Эмили, расцеловать ее страстно, сделать ее своей женой в подлинном смысле этого слова. Вместо этого он лишь нежно провел пальцами по шелковистой коже ее голых плеч и, уловив слабый ответный стон, прижался губами к ее шее и вдохнул трепетный аромат ее духов.

Эмили реагировала на его робкие поцелуи, тихо постанывая от удовольствия, чем доставляла Манфредо ни с чем несравнимое наслаждение. Тогда его осмелевшая рука легла на высоко вздымающуюся грудь Эмили. Ее соски моментально затвердели под его ласковым прикосновением. Умирая от желания, Манфредо не мог больше сдерживаться и, приподнявшись, страстно обнял Эмили, жадно впившись губами в ее рот.

Эмили ответила ему сразу, приоткрывая губы и принимая в себя его настойчивый язык. Они, как противники, сцепившиеся в смертельном захвате, катались по кровати, страстно обнимая и целуя друг друга до изнеможения. Эмили извивалась и стонала, прижимаясь к Манфредо все крепче в своем стремлении утолить жажду плоти.

Неожиданно и уже слишком поздно до нее стало доходить, что она не должна слепо следовать природным потребностям своего тела. Что же я делаю?! — пронеслось у нее в голове. О чем думаю?! Кому собираюсь подарить минуты блаженства? Этому ничтожеству?!! Да он мизинца моего не стоит!

— Все! Перестань! — закричала она, окончательно проснувшись и пытаясь высвободиться из его объятий.

Манфредо смотрел на нее голодным взглядом хищника, и Эмили пришлось приложить все усилия, чтобы не поддаться его почти животному обаянию.

— Оставь меня, в конце концов! — зло прошипела она.

— Но… Зачем ты так со мной?!! Зачем сначала даешь мне волю, а потом… Я просто не понимаю! Никогда бы не подумал, что ты способна так изощренно издеваться!

Потрясенная его словами, Эмили стала кутаться в простыню, думая, что еще минута — и разгоряченный супруг возьмет ее силой.

— Тебе нельзя спать со мной в одной постели, — сказала она, пряча взгляд. С одной стороны, ей нестерпимо хотелось этого, а с другой — Эмили поражало, что ее любовь к Манфредо оказалась намного сильнее, чем казалось ей прежде. — Я не хочу, чтобы ты крался, как вор, и насиловал меня посреди ночи…

— Баста! Если ты обо мне такого мнения…

Его лицо скривила горькая ухмылка. Манфредо быстро спустил ноги на пол и накинул махровый халат. Эмили была ни жива, ни мертва от страха. Она молча наблюдала за его нервным метанием из угла в угол и почти физически ощущала, как клокочет в Манфредо ярость.

— Итак, — заговорил он, с трудом сдерживая бешенство, — я снова вляпался в ту же историю…

Скользнув под одеяло, Эмили непонимающе посмотрела на него.

— В какую?

Он на мгновение замер, потом, тяжело дыша, приблизился к кровати.

— Ты не знаешь. Да и никто толком ничего не знает… У меня нет привычки плакаться кому-то в жилетку, особенно когда задета моя честь…