Шэрилин Лэнг - Запоздалое счастье

Элизабет внимательно слушала и не перебивала, пока он не закончил.

— Пожалуй, здесь что-то есть, — заметила она. — Постарайтесь раскопать побольше информации, у меня должны быть в руках козыри, а не ваши предположения о том, что мистер Клэнси задумал!

Положив трубку, Элизабет сердито вздохнула. Как поступить дальше? Надо что-то предпринять. Может быть, опять встретиться с Филиппом и заставить его говорить начистоту?

Тут зазвонил телефон. После короткого разговора Кэти как никогда взволнованным голосом сказала:

— Это Филипп Клэнси. Он говорил из машины и едет прямо сюда. Хочет посмотреть чертежи отеля на Сент-Кристофере. Я попыталась убедить, что должна согласовать это с вами, но он просто фыркнул и отключился. Я ничего не успела…

Да, похоже на Филиппа.

— Успокойся, Кэти, твоей вины нет. Подготовь малый конференц-зал, мы примем его там.

Элизабет усмехнулась. На ловца и зверь бежит. Его бесцеремонность на сей раз очень ей кстати.

Она старательно поправила бархатный ворот классически строгого костюма, осталась довольна своим туалетом: ее доспехи в готовности. И она к сражению тоже.

Филипп буквально по-хозяйски ворвался в конференц-зал, который Кэти успела привести в порядок. Может показаться, эта фирма принадлежит не ей, а ему, раздраженно подумала Элизабет. Но такого никогда не будет, даже если он замыслил… Пусть не надеется.

Филипп был одет в костюм явно от лучшего портного Лондона. Светло-голубая рубашка и шелковый бордовый галстук подчеркивали загар, оттеняли цвет глаз. И как всегда, прежде всего поражал не внешний вид, а внутренняя сила, исходившая от него.

Много посетителей, среди них весьма важные и влиятельные бизнесмены, побывало в их фирме, но никто даже близко не мог сравниться с Филиппом. Бесспорно он из разряда личностей незаурядных.

— Садись. Устраивайся поудобнее. Элизабет, надо признать, выглядела совершенно спокойной. Ее чудесные белокурые волосы, отливающие серебром, лежали естественно, без претензий на особую прическу. К тому же она почти не пользовалась косметикой и носила минимум драгоценностей. Это была сама деловитость, квинтэссенция преуспевающей женщины.

— Я вижу, ты подготовилась. Решила без препирательств показать мне чертежи? Что ж, разумно. Начинай.

Филипп уселся в одно из кресел напротив экрана, хотя, разумеется, не в то, на которое указала ему хозяйка. Он даже это делает по-своему, усмехнулась про себя Элизабет, а вслух совершенно мирно сказала:

— Видишь ли, ты приехал очень кстати. Я как раз собиралась пригласить тебя, но ты позвонил сам. Наверное, телепатия…

— Ну, конечно! — Филипп с любопытством взглянул на нее, слегка приподняв бровь. — А зачем я тебе понадобился, можно узнать?

— Ну, сначала обсудим твои проблемы. — Элизабет излучала показное дружелюбие.

Если Филипп интересуется чертежами, то ради Бога. Их проверял лично отец, и для нее этого было достаточно. За всю историю их фирмы никто и никогда не мог найти огрехи в материалах, завизированных мистером Тэлманном. Так что его надежды напрасны. Зато потом она прижмет его и потребует честно ответить, что скрывается за его настойчивостью.

— Жаль, я не смогла пригласить нашего архитектора, он в отпуске, надеюсь, мы и сами разберемся, — вставляя в проектор кассету со слайдами, внешне совершенно благодушно сказала Элизабет.

— Насколько я понял, трогательная демонстрация сотрудничества означает — твой юрист не сумел найти огрехи в договоре?..

— Пока не сумел, — Элизабет заставила себя сдержаться.

— Понапрасну тратит время.

— Может быть, и так.

Элизабет взяла пульт дистанционного управления, села через одно кресло от Филиппа. Чуть поодаль от него она все-таки чувствовала себя уверенней.

Кассета была составлена под руководством отца. Это был рекламный фильм будущего отеля. Благодаря замечательным цветным фотографиям и графике зритель как бы сам мог пройти по всем помещениям и ознакомиться с прилегающей к зданию территорией.

— Вот та часть комплекса, — комментировала Элизабет, — планируется под сад, где мы высадим большую коллекцию растений и построим детскую площадку. Чуть дальше — теннисные корты и, вероятно, поле для мини-гольфа. Наша задача создать условия для отдыха с максимальным комфортом.

Филипп кивнул, продолжая молча смотреть на экран.

— А здесь, как видишь, в каждом из гостиничных номеров балкон с видом на океан.

— Филипп снова только кивнул.

— И, наконец, фасад… Я уже тебе говорила, но можешь сам убедиться — это не монстр из бетона и стекла. Здание идеально вписывается в ландшафт.

Получасовой фильм закончился, Элизабет выключила проектор и магнитофон:

— По-моему, очень славно. Твои опасения совершенно напрасны.

Филипп все молчал, и Элизабет внезапно охватила паника.

Его молчание всегда нервировало ее. По своему прошлому опыту она знала, что за ним кроется непредсказуемое, какая-нибудь неожиданная выходка. Во всяком случае, оно всегда предвещало их размолвку. Правда, бывало и так, что обращенный в пространство взгляд, когда Филипп впадал как бы в прострацию и замыкался в себе, вдруг оборачивался веселой улыбкой — значит буря миновала.

На сей раз Филипп был безнадежно мрачен. Ничего хорошего ждать не приходится, догадалась Элизабет.

— Это производит впечатление… — медленно проговорил он. — На девяносто процентов подходяще. Но как раз оставшиеся десять процентов беспокоят меня.

— Что именно тебе не нравится?.. — Элизабет чуть успокоилась. Если речь идет всего о десяти процентах, можно считать, она выиграла.

— Мне по душе концепция проекта, хотя далеко не все в нем удачно. Например, восточное крыло здания. Здесь явно завышена этажность. Оно громоздко, тяжеловесно, слишком выдвинуто к океану. Перекрывает вид на водопад и живописное ущелье, когда должно бы наоборот — аккуратно в него вписаться. Так что о гармонии с природой говорить не приходится…

— Неправда! Полная чушь! Отец никогда бы не допустил такой грубой ошибки, особенно в данном проекте.

Элизабет знала, что говорит. Для отца это действительно было любимое детище. Она не раз от него слышала, что новый отель станет жемчужиной из жемчужин в списке их фирмы.

— Твой отец был настоящим профессионалом. Я чрезвычайно уважал и ценил его. Но, боюсь, ряд крупных промахов он здесь не заметил.

Элизабет почувствовала прилив гнева. Двуличный и подлый тип! Придирается, цепляется, а в уме — коварный и предательский замысел…

— Не смей вообще говорить об отце, тем более о своем якобы уважении к нему, — выпалила Элизабет. — Людей, которых уважают, не обманывают!

— Кто говорит, что я обманул его? — сурово спросил Филипп.