Бьюла Астор - Хозяин моей судьбы

— Да, боюсь, она была в полушаге от этого, — проворчала Роми и, не удержавшись, погладила Клода по щеке. — Но ведь она и дальше будет ненавидеть меня! Что же нам делать, Клод!

— Если я ей объясню, что люблю тебя, то она поймет.

— Но разве мало случаев, когда отцы, встав перед выбором: женщина или ребенок, делают выбор в пользу второго? И мне так понятно это.

— До такого выбора дело не дойдет, уверяю тебя, милая.

— А ты не боишься, что для нее это будет удар на всю жизнь. Вспомни, как переживали мы, когда нас самих бросили наши родители!..

— Твоя мать и мой отец отреклись от нас, забыли о нашем существовании, в этом их вина перед нами. Если бы они помнили, что мы существуем, интересовались нашими проблемами, находили время для общения с нами — не было бы никакой трагедии. В отличие от нас Сильви прекрасно знает, что в трудную минуту всегда может рассчитывать на меня.

— Если бы я могла сказать то же самое про свою мать! — с горьким вздохом произнесла Роми.

— Самое лучшее в твоей ситуации — забыть о ней. Считай, что она уже умерла для тебя, и это не будет далеко от истины, — тихо сказал Клод. — Я пытался отыскать ее со дня твоего приезда, и мои адвокаты, в конце концов, обнаружили ее на Корсике. Ты, увы, ей больше не нужна…

— Боже! — вырвалось у Роми. — Но если поговорить с ней…

— Родная моя, — сказал Клод мягко, — я уже поговорил с ней. Она сообщила, что начинает новую жизнь и что у нее слишком много своих хлопот, чтобы заниматься тобой и какими‑то дурацкими развалюхами. Мне стало известно, что она еще перед отъездом успела окрутить какого‑то пожилого богача из Ниццы. Мадам Дарье, твоя соседка, видела, как накануне твоего приезда София садилась в лимузин, остановившийся на площади. Как ни жестоко это говорить, но ты ей совершенно не нужна. Во‑первых, она тебя давным‑давно бросила и с тех пор не видела, а во‑вторых, в ее глазах молоденькая дочь‑красавица — слишком опасная конкурентка в борьбе за сердце и кошелек очередного ее кавалера.

— Клод, — надула губы Роми, — какая уж я красавица? Вот мать…

— София когда‑то была красавицей, — согласился Клод. — Но когда я снова увидел ее после многолетнего отсутствия в Ла‑Роше, то был потрясен, настолько она изменилась. От ее былой красоты не осталось и следа. Бурная, полная излишеств жизнь, стремление все время выглядеть загорелой состарили ее до срока: она стала похожей на сушеную ящерку. При всей моей враждебности к Софии я почувствовал что‑то вроде жалости по отношению к ней. Хотя она, кажется, до сих пор считает себя неотразимой…

— Кого мне по‑настоящему жаль, так это папу, — с грустью сказала Роми.

— Твоя мать поставила на нем крест много лет назад, когда ушла от него. Вся эта история с воссоединением семьи и передачей тебе коттеджей, с которыми София не знала, что делать, имела целью насолить мне и сбросить на твои плечи ее долги и ее кредиторов.

— Бедный папа! Надо будет сегодня же с ним поговорить…

— Разумеется, позвони ему. Между прочим, сам я ему уже позвонил, мы поговорили по душам, и я поставил его в известность о происходящем. Мне показалось, у него словно пелена спала с глаз, и он наконец‑то почувствовал себя свободным от наваждения, владевшего им все эти годы. Он мне по секрету признался, что давно приглядывается к одинокой соседке, живущей в доме напротив, и теперь, пожалуй, намерен сделать ей предложение, тем более что она, кажется, расположена к нему не меньше, чем он к ней.

— Ну и ну! — воскликнула Роми и радостно захлопала в ладоши. — Так вот почему он перебирается к Джудит. Она такая милая женщина!

— Я думаю, то же самое скажет о тебе и Сильви, — заметил Клод.

— Не знаю… — задумчиво ответила Роми.

— Она славная девчонка и умеет дружить с теми, кого приняла, — заверил ее Клод. — Я ей все эти годы твердил: «Вот когда мы вернемся в Ла‑Рош…», и для нее это стало чем‑то вроде сказки, которая однажды должна осуществиться. И вот мы приехали сюда, и вместо сказочного замка она увидела разруху и запустение… Сильви пребывала в полном отчаянии и захотела помочь мне свести старые счеты, отомстить… Теперь, когда она увидит, что ты мне вовсе не враг, все изменится, обещаю тебе.

— He знаю, не знаю…

Клод внимательно посмотрел на нее.

— Здесь, в пакете, круассаны и прочая еда, а в спортивной сумке твое платье. Быстренько поешь, переоденься и ступай домой. У меня есть кое‑какие неотложные дела.

— Но…

— Делай, что тебе велено, — нарочито строго произнес Клод. — Возвращайся к себе и приготовься к тому, что к тебе нагрянет бригада строителей для починки крыши.

— Ты хочешь сказать, что больше не нуждаешься в коттеджах или?..

Клод ответил с лукавой улыбкой:

— Давай‑ка проверим наши чувства. Поживем несколько дней раздельно и убедимся, насколько сильно мы нуждаемся друг в друге.

— О да, конечно, как скажешь! — покорно сказала Роми, желая на самом деле лишь одного: снова оказаться вместе с Клодом в спальне наверху и повторить безумства прошедшей ночи. И что это он придумал?..

Но разве можно было спорить с Клодом?!

Через пару дней Роми вынула из почтового ящика открытку с приглашением отужинать вместе с Клодом де Ларошем в ресторане «Орлетт» в Арни.

Роми плясала от радости и целовала открытку. Ее утомила эта непонятная разлука с любимым мужчиной и она решила, пользуясь, случаем, объяснить ему, что ей не нужны никакие доказательства его любви, — она и так верит ему безоговорочно.

— Мне нечего надеть! — заныла она, когда Клод возник на пороге Старой Кондитерской незадолго до торжественного ужина.

— Тогда вообще не надо надевать ничего.

— Ты шутишь, и за это я люблю тебя еще больше, — прошептала она.

— И я тебя тоже, — хрипло ответил он и оглянулся. — Как ты думаешь, мадам Дарье осудит нас, если мы займемся любовью прямо на пороге дома?

— Проклянет, особенно меня, — сказала она, в полном восхищении от Клода.

— Тогда идем в дом искать тебе платье.

После ревизии довольно скудного гардероба, платье наконец было найдено — черное, плотно облегающее фигуру, с открытыми плечами и глубоким декольте. Роми взглянула в зеркало и показалась сама себе похожей на Мерилин Монро — такая же сексуальная, пышущая здоровьем и в то же время неуловимо хрупкая. Какое счастье, что она захватила это платье из Англии!

— Махнем рукой на вечер! — пророкотал Клод, и глаза у него загорелись желанием.

— Несколько дней ты держал меня в черном теле, а сейчас хочешь получить все сразу? — шутливо ответила Роми, с трудом удержавшись от того, чтобы ответить немедленным согласием. — Нет, сперва, ужин в ресторане. Я никогда не была в подобных заведениях!

— Жестокая! — театрально воскликнул Клод и жестом фокусника извлек из кармана сверток.