Габриэль Тревис - Брак по принуждению

— Ты хочешь как можно быстрее получить развод, чтобы вернуться к Говарду? — спросил он резко. — Не выйдет. Дорогому Говарду придется обойтись без тебя.

Криста была ошеломлена переменой в муже: на лице его проступило жесткое выражение, глаза потемнели от гнева. Она растерянно задала ему вопрос, который только усугубил и без того напряженную ситуацию:

— Долго?

— Столько, сколько это будет устраивать меня. А теперь пошли отсюда. — Он поставил чашку с недопитым кофе на блюдце и полез в задний карман джинсов за бумажником. Терпение Кристы было исчерпано: Росс обращался с ней как с забавным бессловесным зверьком, который ему внезапно наскучил. Она гордо подняла голову и заявила:

— Я не окончила пить кофе, но если ты хочешь подождать меня снаружи, пожалуйста. Я не задержусь долго.

Росс откинулся на стуле и бросил на жену раздраженный взгляд.

Отпивая маленькими глоточками кофе, Криста сказала:

— Ты настаивал на том, чтобы жениться на мне, не спрашивая о моих чувствах, так что теперь тебе придется принимать меня такой, какая я есть. Ты наткнулся на отца, который был по уши в долгах и слишком расстроен, чтобы понимать то, что делает, и ты воспользовался его состоянием для того, чтобы извлечь выгоду и достичь своей заветной цели.

— Что ты имеешь в виду? — прервал он ее резко. — Какой цели?

— Попасть в аристократические круги общества, конечно. Что же еще? Ты, по твоим словам, знал отца и, по всей вероятности, тебе было известно, что у него есть дочь. Ты предложил брак со мной как цену за оплату его долгов. Но ведь ты совсем не знал меня, а я могла оказаться настоящей ведьмой.

— Риск был, — признал Росс. — Но не такой, как ты думаешь. Я видел тебя однажды в Аскоте, поэтому я знал, что ты… презентабельна. Мы даже были представлены друг другу, но ты не потрудилась меня запомнить. — Он швырнул несколько банкнот на счет. — Конечно, красота чаще всего является отражением душевных качеств, но не всегда, — вот в этом смысле я рисковал. — Он произнес это с такой горечью, что дыхание у Кристы замерло. Она изумленно смотрела на него, вспоминая посещение Аскота прошлым летом. День, в который разыгрывался Золотой кубок. Она поехала только потому, что туда отправлялся ее отец, а она не хотела выпускать его из поля зрения, ведь он мог бы сделать очень высокие ставки. Ей тогда так не хотелось ехать! Для этого ей пришлось взять на работе день за свой счет. Плюс у нее раскалывалась голова от мигрени. Она почти ничего не воспринимала, поэтому Росс действительно мог быть ей представлен, но это начисто выпало из ее сознания…

— Тогда ты была высокомерной, но нищей аристократкой, и не стала с тех пор лучше. — Росс встал из-за стола и заявил: — Как только я поднимусь на борт «Русалки», яхта отправится домой. Ты можешь плыть со мной или идти пешком. Выбор полностью за тобой.

— Я должна поговорить с тобой, — сказала Криста; было уже далеко за полночь, когда Росс наконец вошел в виллу. Пиджак от темно-серого костюма висел у него через плечо, а галстук был развязан.

— Прямо сейчас?

Он стоял в дверях гостиной, настольная лампа создала ореол света вокруг Кристы, когда она резко встала с софы.

— А когда мы еще можем поговорить, если ты являешься домой за полночь? — сказала она, пряча обиду.

Она не собиралась упоминать о своих подозрениях, что он провел вечер с Флер, пытаясь «убедить ее отказаться от предложенной ей работы». На взгляд Росса, верность, похоже, не являлась обязательным условием их брака, и, высказав мужу свой упрек, Криста только продемонстрировала бы свою ревность, к которой он отнесся бы с презрением, поскольку, по его мнению, любовь не входила в круг их отношений.

Прошлой ночью, после разговора в прибрежном ресторанчике, Криста решила, что их ночные встречи прекратятся. Но, когда она вышла из душа, Росс с приглушенным стоном привлек ее в свои объятия. Их близость была еще более неистовой, чем до этого, а страстная потребность друг в друге открыла двери к новым высотам чувственного наслаждения. Утром Росс встал еще раньше обычного и исчез на весь день.

Долгие часы одиночества дали пинту размышлениям Кристы, и теперь она заявила, чеканя каждое слово:

— Когда мы вернемся в Англию, я намереваюсь вернуться на работу.

— В самом деле? — спросил он иронично, бросая свой пиджак на стул.

— Да, в самом деле! — горячо сказала Криста.

Случившееся вчера дало новый импульс ее решимости вновь заняться своей карьерой. Она не могла провести несколько лет своей жизни — до того момента, когда она больше не будет нужна мужу, — в надежде на то, что в нем пробудится ответное чувство. Работа, ее карьера были бы средством смягчить боль.

— Я могла бы жить в твоей лондонской квартире, — сказала Криста.

Ее решимость усиливалась с каждой секундой под холодным, внимательным взглядом его глаз. Росс повернулся к ней спиной, медленно подошел к бару и налил себе бренди. Держа в руке стакан, он сказал ровным голосом:

— Ты — моя жена. Тебе нет нужды работать. И ты поедешь со мной, куда бы я ни отправился. А поскольку я намереваюсь проводить большую часть времени в Лиддиат Холле, то тебе придется жить там со мной. О том, чтобы ты одна оставалась в лондонской квартире, не может быть и речи.

— Почему? — К ее лицу прилила краска. — Я хочу жить своей собственной жизнью и не желаю сидеть дома и грызть себе ногти, пока ты не решишь, что использовал меня на все сто процентов…

— Я чертовски много заплатил за привилегию использовать тебя, — жестко сказал Росс. — И мои деньги должны окупиться. Утешительное заблуждение о разводе существует только в твоем воображении. Я женился на тебе и не собираюсь когда-либо давать тебе развод! — Он допил остаток бренди и со стуком поставил стакан на стол. — Ты можешь забыть свои мечты о том, чтобы ускользнуть от меня и продолжить свой роман с Говардом Мортмэйном. — Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Криста опустилась на софу; в голове ее царила неразбериха. То, что Росс считает их брак постоянным, было для нее полнейшей неожиданностью, ведь она полагала, что ее замужество продлится лишь до тех пор, пока она будет полезна для него. С тех пор как она поняла, что любит, эта мысль беспрестанно мучила ее: ведь ни один мужчина в здравом уме не захотел бы связать себя на всю жизнь с женщиной, которую не любит. Но тогда, вероятно, Росс просто не знает, что такое любовь. Он, конечно, не знал ее в детстве, а потом был слишком занят, пробивая себе дорогу в жизни, и ему было не до нежных чувств. При этой мысли Криста почувствовала глубокую жалость к мужу. Она хотела бы научить Росса любить, сделать счастливым. Он мог быть заботливым и внимательным, она слышала это от многих людей. Но способен ли он любить?