Линн Брайант - Сорвиголова

— Это невозможно.

— Почему? — спросила Кейси, старательно не отрывая глаз от массирующих ногу Дейра пальцев. — Тебе не найти лучшего места, чтобы восстановиться, благодаря нововведениям, которые произвела там твоя мать, чтобы моя мама могла жить дома.

Дейр упрямо помотал головой, подумав, что судьба вечно ломает людские планы. Судьба и, если быть до конца честным с самим собой, обыкновенная человеческая глупость. Дейр тяжело вздохнул, затем задохнулся, когда поясницу пронзила острая боль, отдавшаяся в ногах.

Кейси вскинула на него глаза, в которых вновь засветилась озабоченность.

— Дейр, сильно больно?

— Настоящий взрыв, — Дейр силился; улыбнуться, но прекратил свои попытки, сраженный новым приступом боли. На его лбу и верхней губе выступила испарина.

— Я позвоню, чтобы принесли таблетки от боли.

— Не надо таблеток, — выдавил Дейр сквозь стиснутые зубы.

— Но, Дейр…

— Я больше не стану глотать никаких таблеток. — Дейр зажмурился, пытаясь загнать боль обратно в ту нору, откуда она выползла, и наглухо закрыть там крышкой. — И я не хочу, чтобы ты меня жалела.

Кейси со вздохом отвернулась, взяла полотенце и вытерла с лица Дейра испарину.

— Я меньше всего собираюсь тебя жалеть, — сказала она, стараясь говорить спокойно и веско. — Обещаю, ты будешь полностью предоставлен самому себе, я лишь буду помогать тебе, как физиотерапевт.

— А как же твоя работа в больнице? — спросил Дейр, пытаясь придумать причину, по которой ему не следует переезжать к Кейси.

— Я возьму отпуск.

— А дети? Ты совсем недавно уверяла меня, что обожаешь возиться с ними.

Кейси беспомощно смотрела на Дейра сверху вниз, наблюдая за его отчаянной борьбой с болью. Почему он не хочет сдаться, почему отказывается от болеутоляющих? И, что важнее, почему он не хочет уступить и согласиться переехать к ней? Неужели только из гордости и врожденного упрямства? Или потому, что он до сих пор не простил ее?

— Это совсем ненадолго, Дейр, — мягко проговорила она. — Только пока ты не встанешь на ноги.

Дейр открыл глаза.

— Я не хочу быть для тебя обузой, принцесса.

У Кейси от неожиданности так перехватило горло, что она едва смогла выдавить:

— Ты не будешь для меня обузой.

Дейр опять покачал головой.

— Большая часть первых восемнадцати лет твоей жизни прошла в бесконечных заботах о твоей матери. У тебя никогда не хватало времени на друзей и развлечения, и я не хочу, чтобы теперь ты тратила свое время, нянчась со мной.

— Дейр, ради Бога, что ты говоришь! — Сжав ладонями щеки Дейра, Кейси заглянула в глубину его карих глаз. Они почернели от боли, но вместе с этим потеплели… от участия — участия к ней, осознала Кейси, и сердце гулко бухнуло в груди. Она ему не безразлична. Губы Кейси задрожали. Она сжала их поплотнее, стремясь взять себя в руки. — Я тебе уже объяснила, что не собираюсь с тобой нянчиться, — наконец сумела произнести она охрипшим голосом.

Схватив ее руки, Дейр оторвал их от своего лица, потом отпустил.

— Говорю тебе в последний раз — НЕТ!

Кейси взглянула на него заблестевшими от слез глазами.

— Теперь слушай меня, Кинг, и запоминай. Ты так много сделал для меня и дал мне в жизни, что я перед тобой в вечном неоплатном долгу. Почему ты не позволяешь мне сделать что-нибудь для тебя?

Дейру сделалось не по себе при виде слез Кейси, потянуло обнять ее, успокоить…

— Что касается меня, то я считаю, что ты зачеркнула все свои долги… — От нового приступа боли в ногах Дейр со свистом втянул в себя воздух и вытянулся на постели, закрыв глаза и сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

«…в день, когда бросила тебя возле алтаря», — мысленно закончила за него Кейси, чувствуя свою полную беспомощность. Дейр никогда не простит ее.

Отвернувшись, она отошла к окну и прислонилась лбом к холодному стеклу. Что они оба наделали? Дейр — такой гордый и застенчивый человек из-за ее гордости и упрямства оказался в предельно неловком положении перед собственной семьей и приглашенными на свадьбу друзьями. Затем, благодаря усилиям репортера из бульварной газетенки Фредди Биллингса, он был опозорен и стал посмешищем в глазах всей страны. «Обезумевшая от горя невеста бросает Сорвиголову прямо возле алтаря», — вопили заголовки, за которыми следовали не менее убийственные: «Кинг несет ответственность за смерть ее отца».

Если бы она только не настояла, что должна в одиночестве дожидаться приезда отца в приходской маленькой семейной часовне на ранчо «Регент», чтобы он как положено подвел ее к алтарю и вручил жениху. Если бы она только не отказалась от предложения Дюка и Дэйва побыть рядом с ней «на всякий случай». Если бы она только позволила Мадре Кинг — женщине, заменившей ей мать, остаться вместе с ней, все, возможно, пошло бы по другому.

Вместо этого она цеплялась за веру, что хотя бы раз в жизни отец будет рядом с ней во время одного из важнейших событий в ее жизни. Дейр прибыл на венчание рано утром прямо с газовых месторождений Алжира, облетев чуть ли не половину земного, шара. Отцу нужно было лишь приехать из западного Техаса, где он проводил взрывные работы на буровой. Разумеется, он приедет вовремя, убеждала Кейси саму себя и настояла, чтобы органист начал играть свадебный марш, когда пробьет два часа.

Телефон в приходской зазвонил в четыре минуты третьего. Она подняла трубку, уверенная, что это звонит отец предупредить, что будет с минуты на минуту. Но это звонил Фредди Биллингс, с ходу спросивший, как она может прокомментировать смерть своего отца, а затем сообщивший ужасные подробности его гибели.

И Кейси убежала из часовни, убежала от Дейра, оставив его одного слушать свадебный марш.

Кейси ладонями стерла со щек слезы, вспоминая, как Дейр выглядел в день венчания. Благодаря своему другу, снимавшему церемонию видеокамерой, она множество раз просматривала дома кассету с записью, пока каждая секунда не запечатлелась намертво у нее в мозгу…

Статный красивый мужчина, он держал себя совершенно непринужденно, несмотря на надетый по ее настоянию национальный испанский свадебный наряд. С первыми аккордами свадебного марша он повернулся к двери, откуда она должна была появиться, с той особой мягкой и сексуальной улыбкой, которую приберегал только для нее одной. Когда музыка замолчала, его улыбка исчезла, сменившись озабоченностью. Нахмурившись, он взмахом руки приказал братьям оставаться на своих местах, прошагал по проходу между скамьями, не обращая внимания на перешептывания и недоуменные взгляды собравшихся гостей, и скрылся в приходской.

— Прошу меня извинить, друзья, — спокойно и с величайшим достоинством произнес он, вернувшись спустя несколько минут в часовню, — но Кейси, очевидно, передумала выходить за меня замуж. Я не знаю, в чем тут дело, но твердо уверен в одном — все вы любите Кейси и отнесетесь к ней с пониманием, что бы ни послужило причиной ее поступка. — Он улыбнулся поверх головы матери. — Мадре несколько недель готовила разные деликатесы специально к этому дню. Может быть, вы пройдете в дом и сядете за стол, пока я попробую узнать, что же случилось с Кейси?