Долли Хиггинс - Женщина его мечты

Когда он улыбается вот так, как сейчас, в беседе трудно удержаться на полуофициальном уровне. И потом, какое это имеет значение? Ради Дженни и Роберта, хозяев этого приема, она обязана быть с ним приветливой в течение одного вечера, который закончится, и она больше никогда не увидит Бена Конгрива. Так подумала Элли, однако эта мысль не доставила ей никакого удовольствия.

Вино и еда были выше всяких похвал, и она вскоре расслабилась до такой степени, что, когда Денни пригласил ее потанцевать, не раздумывая, согласилась. Главным образом, чтобы улизнуть от Бена Конгрива с его нескончаемыми вопросами и пристальным взглядом. Вернувшись к столу, она села на другое место. Сделать это оказалось достаточно просто, так как за столом не было никого, кроме Роберта, который один не танцевал. При других обстоятельствах она несомненно наслаждалась бы чудесным вечером, но сейчас ее не оставляла тревога: в любую минуту Бен может подойти и пригласить ее танцевать. И что ей тогда делать?

Так пли иначе, когда Бен направился к ней, в ее голове не было никаких мыслей, вежливые поводы для отказа испарились, вот Элли уже идет с ним, даже не пытаясь высвободить свои пальцы из его руки. Может быть, из-за музыки, действующей так расслабляюще? О, эта мелодия медленного танца была гораздо опаснее предыдущих зажигательных ритмов! Элли никогда не думала, что музыка может вызывать такое всепоглощающее чувство ностальгии, от которого щиплет глаза и щемит сердце. И это вместо спокойствия, независимости, беспристрастности, отчужденности — того, что помогло бы ей отразить тот легкий флер чувственности, что против ее воли возник между ними.

— Я все еще не теряю надежды услышать что-нибудь от вас, Элли. — Их сплетенные пальцы случайно коснулись ее груди, заставив сердце отчаянно биться.

О, сейчас она прекрасно понимала, как была не права, остановив свой выбор на этом открытом жилете. Слишком откровенный вырез демонстрировал шелковистую кожу, нежный изгиб шеи, выступающие ключицы, а главное — ложбинку на ее груди. Элли с трудом верила, что могла отважиться надеть жилет без шифоновой блузы. Но она же не предполагала!.. Однако едва ли он мог не задуматься, почему она так откровенно одета, и не сделать своих собственных, лестных для себя выводов.

Ах, теперь уже все равно, сказала себе Элли и как-то сразу успокоилась. Глубоко вздохнув, чтобы унять волнение, заговорила и когда услыхала свой голос, не могла не порадоваться: он звучал спокойно и прозаично.

— Вряд ли я могу рассказать что-то интересное. Вы уже все знаете. — То был ее обычный способ уклониться от ответа, но ее намерение было сломлено, когда она посмотрела в его проницательные темные глаза. Глаза писателя, решила она с сарказмом. Всегда в поиске образов и тем для своих будущих романов. Ничем не лучше папарацци, бестактно использующих чьи-то интимные секреты для зарабатывания денег. — И потом, все это так скучно, — заключила она.

Какая-то доля правды присутствовала в ее словах. Годы, проведенные за вязальной машиной, вряд ли могли добавить что-то исключительное к ее личности.

— В это трудно поверить.

— Нет, уверяю вас.

Она неохотно отвела глаза, оглядываясь вокруг с ощущением решимости и легкого оттенка удовлетворения, ища самый банальный комментарий и не находя его, сопротивляясь его попыткам притянуть ее поближе и почувствовав свою глупость, когда поняла, что он делал это лишь для того, чтобы избежать столкновения с другой парой.

— Вы часто приезжаете сюда? — Не лучшая попытка возобновить разговор, такая вообще не заслуживает ответа. Но он был настойчив. — Теперь ваша очередь сказать что-нибудь. Например, сделать какие-то замечания по поводу моего вопроса. Или заметить что-то относительно музыки… — Опять резкая остановка, и снова он крепко прижимает ее к себе.

Элли посмотрела на него с насмешливым упреком.

— Вы наступили мне на ногу, мистер Конгрив. — Затем, сменив гнев на милость, она улыбнулась, и весь ее облик преобразился, идущим изнутри светом.

— Так… — На какой-то момент, прежде чем Бен заговорил, их взгляды остановились друг на друге с тревожащей теплотой. — Сдаюсь, но я знаю, в конце концов я смог бы понравиться вам. Несмотря на ваше предвзятое осуждение. — Затем, так как ее лицо опять потемнело, он разразился смехом. — Не притворяйтесь, Элли, я знаю, вам очень хотелось сбить с меня спесь.

— Ошибаетесь.

— Никогда вам не переубедить меня. — Музыка кончилась, и они пошли к своему столу. Его прикосновение к ее руке оставалось столь же чувственным, как во время танца. — Но я хотел бы знать почему?

— Я уже сказала: вы ошибаетесь.

— Если вы настаиваете, не стану давить на вас. — У края танцевальной площадки он на секунду остановился. — Я все равно узнаю. — Глаза Бена оценивающе сузились, Элли казалось, будто он пытается проникнуть в ее душу. — У меня привычка все делать по-своему.

— Ах вот как, мистер Конгрив, — воскликнула она, и тут ее голос стал ледяным уже не от страха, а от ненависти. — Не сомневаюсь. Люди подобные вам… — К счастью проход перед ними оказался свободен, и она, оставив его, присоединилась к остальной компании.

— Всегда так делают, хотели вы сказать? — предположил он холодно, когда они сели, но она повернулась к Денни. Похоже, Бен понял намек и до конца вечера оставил ее в покое.

По крайней мере ему не достало наглости пригласить ее во второй раз. И она была совсем не огорчена этим, хотя большинство женщин в подобной ситуации наверняка негодовали бы. Три раза он приглашал Дженни, два — Майру Готлиб. А Элли вполне умышленно отправилась в дамскую комнату, когда где-то около полуночи подумала, что Бен, возможно, созрел, чтобы вновь пригласить ее.

Во время перелета в Англию ей в какой-то степени удалось восстановить душевные силы. Большую часть времени она провела с закрытыми глазами, не загружая свой мозг какими-то кардинальными мыслями. Во всяком случае Бен Конгрив в них отсутствовал.

Нужно было жить дальше, оставив все это там, позади. И Элли было особенно приятно, когда, войдя в зал прилета в Хитроу, она увидела Дэвида Мерримана, приехавшего встретить ее.

— Благодарю тебя. — Чудесно иметь доброго, нетребовательного друга. Он подхватил ее багаж, предупредительно распахнул дверцу автомобиля, освободив тем самым от каких-либо дорожных хлопот. Так размышляла Элли, пока они пробирались через запруженный машинами центр Лондона. — Приятно видеть тебя. Я думала, ты на дежурстве сегодня? — Со вздохом откинув голову на спинку сиденья, она повернулась и посмотрела на знакомый профиль. — Как тебе удалось устроить это?

— О, я всегда могу отлучиться. В уик-энд дежурил в хирургии, а сегодня Гарри присмотрит за моими больными.