Саманта Либерти - Ее избранник

— Я немного склонен к театральности, дорогая моя, поэтому так долго молчал, — улыбаясь, признался Джузеппе. — Но теперь, разумеется, все расскажу. Но прежде ответь мне на один вопрос. Тебе знакома история этого замка?

— Да, конечно, — кивнула Сандра и наморщила лоб, вспоминая уроки истории. — Он был построен императором Адрианом во втором веке нашей эры в качестве мавзолея для себя и своей семьи. А в шестом веке жители Рима, моля Бога отвести чуму, увидели, как на крышу мавзолея слетел ангел и вложил свой меч в ножны. После этого чума прекратилась, а Папа воздвиг на вершине мавзолея часовню, которую украсили фигурой ангела с мечом. И еще отсюда бежал Бенвенуто Челлини. Я ничего не забыла?

— Ты не упомянула о том, что после Челлини у этой ватиканской тюрьмы был и другой знаменитый узник — Джузеппе Бальзамо, граф Калиостро. Люди, которых ты видишь перед собой, — члены Общества Калиостро, а твой счастливый супруг, — тут Джузеппе нежно поцеловал руку жены, — является его магистром. По традиции члены нашего общества отмечают день рождения графа в замке, где он скончался.

Сандра была немало озадачена.

— Никогда не слышала о таком обществе, — пробормотала она. — Но почему именно Калиостро, ведь он же был авантюристом и мошен…

— Тсс! — Джузеппе быстро приложил палец к ее губам. — Нельзя оскорблять именинника в день его рождения. Граф Калиостро был великим человеком, и это самое главное.

— Но в чем цель вашего общества и кто может стать его членом?

Джузеппе улыбнулся и, глядя на нее, задумчиво прищурил свои черные глаза.

— Членом нашего общества может стать лишь человек, наделенный сверхъестественными способностями. Я, например, могу гипнотизировать людей, и они, сами того не подозревая, полностью подчиняются моей воле.

— Ого! — весело воскликнула Сандра. — Так вот, оказывается, почему ты так быстро сумел уговорить меня выйти за тебя замуж!..

— Нет-нет, — поспешно перебил он, снова беря ее за руку, — тебя я полюбил, поэтому у меня бы просто ничего не получилось. Нельзя гипнотизировать тех, кого любишь.

— Почему?

— Гипноз требует полнейшего хладнокровия и сосредоточенности, а любовь — это прежде всего страсть, которая лишает и того, и другого. Кроме того, членами нашего общества могут быть молодые и прекрасные женщины, но лишь до тех пор, пока они молоды и прекрасны. Как видишь, — и он кивнул на собравшихся, — здесь нет старух.

— Но старики-то есть!

— Мужская старость может быть прекрасной и величественной, женская — никогда. Кстати, отделения нашего общества открыты лишь в тех странах, где побывал граф, поэтому их нет и не может быть в Штатах.

— А в чем состоит цель вашего общества?

— Обретение бессмертия, — спокойно и медленно произнес Джузеппе. — И создание прекрасных, бессмертных людей, которые вечными странниками будут путешествовать через пространство и время, становясь свидетелями всех самых значительных событий в истории человечества.

Какой кошмар! — ужаснулась Сандра. Неужели я вышла замуж за сумасшедшего?

— Конечно же нет, — словно отвечая на ее мысли, продолжал муж. — Но разве идеальная конечная цель мешает нам добиваться вполне реальных целей? Разве религия, призывая нас стать достойными Царствия небесного, ставит перед нами менее фантастическую задачу? И разве человеческий дух в силу своей возвышенной природы не должен задаваться самыми чудесными целями? Обрести чудо можно только в поисках чуда!

Последнюю фразу Джузеппе Сандра запомнила дословно и потом неоднократно повторяла про себя. Действительно, разве можно жить, не пытаясь обрести чудо? Жить ради привычной рутины невозможно, поэтому-то люди и изобрели вино как один из способов бегства от обыденности и чудесного преображения своего восприятия мира.

Но зачем вино, когда на свете существует множество тайн, не говоря уже об опьяняющей вере в бессмертие?

И еще Сандра поняла одно: она небезразлична Джузеппе, и так будет продолжаться до тех пор, пока в черных глазах мужа мерцает огонь вожделения.

Но ведь и ее влечет к нему тот же огонь! Как страстно он овладел ею в первую ночь после свадьбы. Никогда в жизни она не испытывала такого потрясшего до самых глубин ее существа оргазма, который испытала тогда, когда лежала с задранным до подбородка платьем под мужчиной, входившим в нее рыча и скрипя зубами.

Однажды Джузеппе обронил такую фразу: «Женское упрямство — печально, женская уступчивость — банальна».

Сандра это запомнила. И с тех пор их любовные игры стали напоминать непринужденную игру-борьбу с легкими покусываниями и долгими поцелуями, с яростным срыванием одежд и медленным, томным их расстегиванием, с неожиданными остановками и поддразниваниям…

Все было прекрасно в этих играх, кроме одного: это были только игры.

К. сожалению, вскоре после окончания медового месяца, когда они уже вернулись в Штаты, Сандра вдруг сделала самое печальное открытие в своей жизни. Она поняла, что ее красавец муж чем-то похож на театральную декорацию. Издалека, из зрительного зала, все кажется блестящим, романтичным и нарядным, но стоит зайти за кулисы, как можно увидеть, чего стоит и из чего сделана вся эта бутафория.

И Общество Калиостро, и все разговоры о бессмертии были не более чем забавой скучающих светских бездельников, которым нечем занять время их единственной жизни, но которые при этом зачем-то хотят жить вечно.

Что касается Джузеппе, то в обычной обстановке он оказался мелочным и методичным, скупым и расчетливым, нудным и заурядным — короче, типичным обывателем. И Сандра не уставала поражаться этой внезапной перемене. Куда же исчез обаятельный и романтичный возлюбленный, который еще совсем недавно заявлял ей, что является магистром общества, поставившего себе целью достижение бессмертия? Да зачем оно нужно, это бессмертие, при такой однообразной и пошлой жизни?

По возвращению в Нью-Йорк они прожили вместе всего полгода и при этом довольно часто ссорились. А затем, воспользовавшись внезапно свалившимся на нее наследством в виде небольшого коттеджа на другом побережье страны, Сандра подала на развод, собрала вещи и, оставив Джузеппе короткую записку, уехала в аэропорт.

Целиком поглощенная воспоминаниями Сандра перестала ощущать движение времени. Как долго она просидела вот так, тупо глядя на свой чемодан, — тридцать секунд, пятнадцать минут или полтора часа?

Наконец она резко встала, испытав ноющую боль в мышцах. Отчего бы это? Впрочем, как бы она себя ни чувствовала, предстояло заняться делами, которые были запланированы еще вчера.

Во-первых, необходимо было распаковать вещи и пристроить их на новом месте. Сандра любила порядок и не понимала, как можно небрежно относиться к одежде. Во-вторых, надлежало убраться в доме, где ей отныне предстоит жить, а это может занять немало времени, учитывая, что он пустовал целый год. И ни в коем случае не стоит лениться, откладывать все на потом. Чем раньше начнешь, тем больше шансов управиться с делами за один день.